Не стреляйте в белых лебедей! Любшин сейчас — как тот самый белый лебедь, превратившийся из гадкого утенка. Тот утенок когда-то давным-давно после окончания семилетки учился в кислородно-сварочном техникуме, работал сварщиком на стройках Москвы. Что было потом, знают все. Его знаменитое “Ку!” из “Кин-дза-дзы” — это просто обман, светомаскировка. Он все равно прорвался к своей свободе. Его Ильин в “Пяти вечерах” — наша несбывшаяся мечта о легкости бытия, чести и внутренней независимости. Эх, “бестолковая любовь, головка забубенная…”
Александр Адабашьян: “Впечатлений хватило на всю жизнь”
— В фильме “Пять вечеров” я был не только художником, но и сыграл роль. Там с Любшиным мне посчастливилось соприкасаться в двух сценах. От его сверхпрофессионализма впечатлений хватило на всю жизнь. Добрейший, замечательный человек, у которого есть все. Одного только хочу ему пожелать — здоровья.
Нина Русланова: “Груша для пущего возбуждения”
— Мы со Славой снимались не только в фильме “Не стреляйте в белых лебедей”, но и в “Забавах молодых”, “Участке”. Словом, мы с ним большую жизнь прожили. Слава — это штучное производство, эксклюзивное. Он никогда не разменивался по мелочам. Такие люди мало светятся, не тусовщики. Любшин — вещь в себе, очень скромный человек, друг, не предатель.
Для меня самой памятной была сцена с ним в фильме “Встреча”. Мы снимали ее в гостинице, где и проживали. А там ключи от номеров — в виде огромной груши, чтоб не потерялись. И вот у нас со Славой любовная сцена, мы там должны обниматься, целоваться. Я прижалась к нему и вдруг почувствовала, как снизу у него что-то выпирает. Оказывается, для пущего возбуждения он положил ключ с грушей в карман, в то место, где у него мужское достоинство. Я потом так смеялась — и этот мой смех вошел в фильм и был, возможно, самым лучшим его моментом.
Ольга Яковлева: “Гамлета так и не сыграл”
— Слава очень добрый, очень застенчивый. Он всегда в ожидании, что его могут обидеть. Помню, как Эфрос обещал ему роль Гамлета, но точно эту же роль он обещал еще и Олегу Далю. В результате ее не сыграл ни тот ни другой, и была большая взаимная обида. Но потом Слава прекрасно сыграл у Эфроса в “Тартюфе”. После того как Табаков пригласил меня в МХТ, мы с Любшиным стали репетировать спектакль “Немного нежности”. Когда у меня там что-то не получалось, он кричал: “Кто ты такая? Откуда ты пришла? Я тебя не знаю”. Я, конечно, обижалась. Но Славу все равно люблю.
Авангард Леонтьев: “Не волнуйся, я задержусь, тут пробка”
— Мои любимые фильмы с участием Любшина — “Щит и меч”, “Кин-дза-дза” и “Пять вечеров”. Он для меня любимый человек на экране. В жизни же полон юмора, иронии, самоиронии. Совершенно не похож на звезду. При этом актер подлинный, естественный.
Однажды Станислав Андреевич возвращался с дачи — случилось ЧП: машина упала в кювет. Авто получило повреждения, а Любшин ударился головой, повредил ногу. Но рассказывал мне об этом шутя, со смехом. А жене позвонил из машины, из кювета, и говорит: “Не волнуйся, я задержусь, тут пробка”.
Дмитрий Назаров: “От него сияние исходит”
— Мне посчастливилось закончить то же театральное училище, что и Любшин, — Щепкинское. Помню, когда я там учился, вдруг зачем-то к нашему педагогу Виктору Ивановичу Коршунову пришел Станислав Андреевич. Я просто любовался им! От него сияние исходит. Он сейчас весь седой, белый, очень светлый человек — и в быту, и на сцене. Он весь какой-то прозрачный, тонкий и при этом никогда не смотрит сверху вниз. Как-то во время церемонии награждения на сцену вышел один из лидеров нашего кинематографа, для того чтобы поздравить Любшина. Для начала он стал ему тыкать, а потом подарил казачью песню. Это барство по отношению к Станиславу Андреевичу видеть было просто невыносимо.
Олег Янковский: “Он первым меня признал”
— Я, совсем тогда еще зеленый парнишка, приехал на съемки фильма “Щит и меч” из Саратова с огромным чемоданом, потому что нужно было купить для родственников мандарины, апельсины, кофе. А Любшин уже тогда был очень известен, снявшись в “Альпийской балладе”. Я должен был пробоваться на роль Генриха Шварцкопфа. Сыграл. Вдруг меня подозвал к себе Любшин: “До вас со мной пробовалась куча Генрихов, но вы в своей роли очень точны”. Станислав Андреевич необычно трогателен к людям начинающим, не обогащенным известностью.
Пять лет назад его 70-летие мы отмечали в театре. Я нашел блондинистый парик, черный мундир, вышел на сцену: “Сейчас ко мне должен приблизиться другой человек”. Подошел Любшин, и мы запели: “С чего начинается Родина…” Это было здорово!
Любшин — замечательный артист, совсем отдельный. Сейчас он мало востребован, на него не ставят специально фильмы и спектакли. Это время такое пришло, когда столь тончайшие личности оказались вне игры.
