Гуантанамо. Фильм “Версия” режиссера Гэвина Худа будет интересен прежде всего тем, для кого это слово — название залива кубинской бухты, где стоит военно-морская база США, — не пустой звук. Кадры пыток узников тюрьмы в Гуантанамо, созданной там шесть лет назад, попав в прессу, взбудоражили весь цивилизованный мир. Гэвин Худ снимал историю одного из тех, кто угодил в подобное заведение просто по случайному стечению обстоятельств, первое из которых — то, что он гражданин Египта. Правда, покинул родину 14-летним подростком, 20 лет живет в Штатах, ученый-химик с ежегодным доходом в 200 тысяч долларов, собственным домом и женой-американкой. Но это уже как раз никого не волнует…
В “Версии” снялись Мерил Стрип (“Дьявол носит Prada”), Риз Уизерспун (“Блондинка в законе”), Джейк Джилленхол (“Горбатая гора”), Питер Сарсгаад (“Морпехи”), Алан Аркин (“Маленькая мисс Счастье”).
В мировой прокат “Версия” вышла осенью прошлого года. У нас в отличие от всего мира политическое и социальное кино посетителей мегакинотеатров не интересует. Поэтому фильм появляется только на лицензионном DVD.
Завязка картины стремительна, как выпуск новостей. Человек интеллигентной внешности с восточными чертами лица (Омар Метвалли) прощается с коллегами в Южной Африке, где он был в командировке. Звонит мобильник, отвечать неловко. Уже в машине герой набирает жене: “Дорогая, это ты?” В далекой Америке беременная жена (Риз Уизерспун) играет в мяч с их старшим сыном на газоне перед приличным особняком, она отвечает: “Нет, я не звонила. Когда тебя ждать?”
Ждать приходится долго. Героя забирают, как только он сходит с самолета. По мнению ЦРУ, сошлось все: они отследили звонок известного террориста на телефон мусульманина, живущего в США, к тому же специалиста по химии, а качество бомб этого самого террориста недавно кардинально изменилось.
Одновременно в Северной Африке разворачивается своя трагедия. Взрыв на городской площади, устроенный пацаном-смертником, которого пыталась остановить какая-то девушка. (Эта история местных Ромео и Джульетты еще развернется перед зрителем.) Вместе с мирным населением гибнет глава тамошнего отделения ЦРУ, и замещать его приходится аналитику (Джейк Джилленхол), оказавшемуся неготовым к некоторым видам ведения дел. Хотя он и не должен сам пытать. Для грязной работы есть местные специалисты. Именно туда для дознания доставляют ученого-химика. И там, за стенами тюрьмы, где пытают невинного, собираются исламисты под лозунгами джихада и разрабатывают настоящие теракты.
В документальном фильме “Вне закона”, помещенном на диске в числе дополнительных материалов вместе с реальными историями узников ЦРУ, которых американцы пытают чужими руками, показана карта тюрем стран третьего мира, где это происходит. И это почти весь третий мир. А зачитываемый братом одного из несчастных, годами терзаемых в этих застенках, чьи следы окончательно затерялись в Гуантанамо, дневник — страшнее всех фильмов ужасов, вместе взятых.
Режиссер ленты говорит: “Больше всего меня поразило ощущение поломанных жизней, разбитых при помощи политики о чрезвычайной экстрадиции”.
Это фильм об американском 37-м годе, наступившем после 11 сентября. “Его не могли арестовать без причины”, — слышит беременная жена о муже от чиновников. Презумпция невиновности — фантастическое понятие для мусульман, попавших под прицел ЦРУ. Причем машина работает превосходно — о том, что муж не пропал бесследно, а угодил в лапы спецслужб, женщина узнает только благодаря усилиям своего бывшего поклонника (Питер Сарсгаад), работающего помощником сенатора в Вашингтоне.
Мерил Стрип играет даму — начальника в ЦРУ, для которой в борьбе с терроризмом нет плохих средств. Вот что она говорит о том, почему взялась за эту роль:
— Я отношусь к тем, кто сидит дома и кричит на теленовости. И крайне интересно было примерить роль человека, чья задача — обеспечить безопасность страны и подумать, как далеко можно зайти в этом. Я очень сочувствую людям, которые решают стать госслужащими. В мире, в котором мы сейчас живем, это сложно.
Африканскую часть истории снимали в Маракеше, Марокко.
Продюсер Стив Голин:
— Два года назад я снимал здесь “Вавилон” и ждал, когда мы появимся в Марокко, с нетерпением. Здесь очень “ближневосточная” атмосфера.
Режиссер Гэвин Худ — о месте большей части съемок: “Маракеш — мечта кинематографиста. Просто направь камеру и иди за героем. Во всем есть преувеличенная реальность. Мы сюда прибыли не ради больших видов, а ради улочек и внутренних дворов. Вначале мы с оператором просто все подряд фотографировали. Потом развесили свои снимки, чтобы постоянно иметь перед глазами эти виды и понять, что где будет происходить. Мы хотели сохранить ритм людей вокруг, показать обычную жизнь. Для фильма только в Маракеше понадобилось 4500 статистов разного возраста и социального статуса. И взрыв на площади мы снимали с угла зрения обычного человека, ведь это вам не боевик…”
Вот такая получилась история, где все вместе: любовь, джихад и большая политика.
