Такеси Китано: “Детство я провел под кроватью”

Японский актер рассказал “МК” о своих самых безумных поступках

Комик, ведущий телешоу, актер и — главное — знаменитейший режиссер. Он успевает все: в Японии быть комиком и телеперсоной, за ее пределами — раздражать японских критиков своими якудза-драмами типа “Фейерверка” и “Сонатины”. При этом он готов смеяться над тем, что вызывает восторг у критиков западных, — в “Такешизе”. Всех этих качеств вполне достаточно, чтобы получить награду за совокупность заслуг перед мировым кинематографом. Она и была вручена ему на Московском кинофестивале. О своем детстве, японских якудза, дурачествах и мифах о Японии Такеси Китано рассказал “МК” в эксклюзивном интервью.

— Мир узнал о режиссере Такеси Китано в 1997-м, после “Золотого льва” в Венеции в 1997 г. за “Фейерверк”. А вы с какого своего фильма посоветовали бы зрителям начать просмотр?

— (Смеется.) В обратном порядке. Для меня всегда важен последний фильм. Пока я его снимаю, ничего важнее нет, а после он начинает свою жизнь отдельно от меня, только для зрителей. А предыдущие фильмы можно вообще проигнорировать.

— Национальные различия в современном мире сглаживаются — одинаковые магазины, одежда, еда. Как вы считаете, японское кино сможет сохраниться при таких условиях?

— Нет, японский кинематограф уже фактически утратил свое лицо, съемки ведутся сейчас по голливудскому образу и подобию. Финансирование кино сегодня также построено по американскому образцу, и студии готовы финансировать лишь коммерчески выгодные проекты, что автоматически влечет за собой голливудский стиль в кино. Но в итоге голливудские фильмы не причиняют зрителям боли, не заставляют переживать и испытывать эмоции. Они напоминают компьютерные игры. 

— После съемок в “Джонни Мнемонике” вам не предлагали продолжить карьеру в Америке?

— “Джонни Мнемоник” был кошмаром для меня. У меня было чувство, что меня пригласили в Диснейленд, и был признателен за эту экскурсию. Но когда съемки закончились, я с удовольствием вернулся в Японию, не испытывая ни малейшего желания участвовать в аттракционах.

— Мир считает вас режиссером гангстерских фильмов, ваши знания о мире якудза — личный опыт?

— Вообще, жанр гангстерского фильма очень популярен в Японии, так что мало найдется людей, не знакомых с якудза. С другой стороны, мое детство прошло в рабочем квартале восточного Токио, все жители которого были либо работягами, либо якудза. Мой отец был маляром, но, честно говоря, это не совсем так. Скажем так: он был изворотливым малым. Моя мать, напротив, до замужества была горничной в богатых семьях, и, выйдя замуж и родив детей, она хотела, чтобы мы получили хорошее образование и построили свои жизни иначе. Она считала, что образование изменит наши судьбы. И, конечно, такие обычные развлечения японских детей того времени, как комиксы, приключенческие романы и кино, были отметены без обсуждения.

— Вообще, ваше кино очень разное. Вот “Кикудзиро”, например, удивительно нежный и трогательный фильм. У вас было лирическое настроение во время съемок?

— (Смеется.) Возможно, фильм вышел ласковый и нежный. Но, поверьте, когда шли съемки, я чувствовал себя иначе. Мне было очень неловко, особенно когда, работая с мальчиком, приходилось его обманывать, обижать, вызывать у него негативные эмоции. Так что ваши впечатления противоположны тому, что происходило на площадке. Там мои действия были скорее близки к тому, что происходит на гангстерских разборках.

— Ваш отец был похож на героя “Кикудзиро”?

— В этом фильме я создал идеальный образ взрослого друга для ребенка. Мой отец ничего общего с этим персонажем не имеет. Мы с ним почти не общались. Он часто пил и много дрался. И я почти все детство провел под кроватью, прячась от него.

— То есть в фильмах, где показаны жестокие разборки якудза или поединки на мечах, как в “Заточи”, на площадке было одно удовольствие находиться?

— Примерно так. Но вы не подумайте — к концу съемок “Кикудзиро” мы с мальчиком стали практически родными людьми, хотя вначале нам пришлось нелегко. А сцены, где от меня требовались какие-то физические действия, у меня никогда не вызывали трудностей. Я с юношества занимался единоборствами, неплохо владею чанбара (фехтование на безопасном оружии. — Авт.), и фильмы, подобные “Заточи”, не представляют для меня сложности. (Кстати, последний раз Китано дрался в школе. Но так, что пришлось иметь дело с полицией. — Авт.)

— Как вы относитесь к жестокости на экране и, в частности, в ваших фильмах?

— В любом акте насилия можно найти смешное. Это я вам как бывший комик говорю. Мне пришлось десять лет играть убийц и насильников, чтобы японская публика приняла меня как серьезного актера. Важно установить границы жестокости на экране. На мой взгляд, наивысшей формой ее в кино и в жизни является смерть. И смерти в фильмах должно быть меньше.

— В ваших гангстерских фильмах герои иногда совершают какие-то детские поступки, это часть вашего характера?

— Пожалуй, да. Я тоже часто совершаю какие-то идиотские поступки. Например, когда я лежал в госпитале после аварии — а это длилось полгода, — я добавлял апельсиновый сок в свою мочу для анализа или просил своего ассистента, который в отличие от меня совершенно лысый, занять мое место на больничной койке.

— Японские критики вас обвиняют в том, что вы часто снимаете статичной камерой, а западные, наоборот, этим восхищаются…

— Да, я не люблю движущуюся камеру и часто снимаю статичные сцены. Это потому, что второй план в Японии, на мой взгляд, недостаточно выразителен, так к чему показывать его? Японские критики говорили, что я вообще не умею снимать сцены в движении, что мне гораздо проще выбрать угол съемки и зафиксировать камеру.

— В мире Японию представляют как страну якудза, строгой иерархии и тонкого понимания красоты, это миф?

— Все это верно, но список нужно пополнить параллельным. Наряду с жестокими якудза существуют и добрые, хорошие люди, в Японии живут и те, кто не признает субординации и не понимает красоты. Вот так все в Японии уживается, такая удивительная страна.

— Вы всегда такой невозмутимый?

— Ну я же японец. Родители с детства учили меня сдерживать эмоции. Я оказался хорошим учеником.

…В рамках своего пребывания на 30-м Московском международном кинофестивале создатель “Кикудзиро” и “Заточи” сам захотел встретиться со студентами ВГИКа. И репортер “МК” стал свидетелем мастер-класса, который Китано преподал будущим коллегам.

Настроение у японского кинорежиссера и актера было не слишком хорошим. Во-первых, он так и не смог привыкнуть к радикальной смене часовых поясов и днем в Москве (когда в Японии глубокая ночь) все время хотел спать. А во-вторых, Такеси пришлось столкнуться со столичными пробками, в одной из которых он простоял полтора часа, что пробило брешь в его национальной невозмутимости. Китано начал мастер-класс с почти уничижительного откровения:

— Сразу хочу предупредить, что могу рассказать мало интересного, поскольку считаю себя начинающим кинорежиссером и сфера моих знаний в этой области весьма ограничена. Когда я пытался учить студентов в Японии снимать кино, то ничего из этого не вышло. То ли аудитория попалась слабообучаемая, то ли преподаватель, который мало чему может научить.

Позже, отвечая на вопрос о взаимоотношениях с продюсером, шутя добавил:

— У нас с ним настолько родственные отношения, что я боюсь, как бы они не переросли в семейные. Он старше меня, но я нечасто прислушиваюсь к его советам. И поэтому снимаю в массе никудышное кино.

Рассказал Китано и о том, что в молодости быть режиссером не собирался и в кино попал по политическим убеждениям.

— Я всегда хотел работать техником-инженером в автомобильной промышленности, собирать “Тойоты”. Но в техническом университете принял участие в студенческом молодежном движении. И из-за политики меня попросили уйти из вуза. Но техническое отношение к любому процессу у меня с тех пор осталось. Именно поэтому в работе над фильмом я больше всего люблю монтаж, считаю его самым важным в кинопроцессе. Это все равно что автомобили собирать.

За два часа прозвучало около 30 вопросов. На вопрос: “А нужно ли вообще учиться на режиссера?” — Такеси–сан ответил:

— Чтобы снимать кино, по-моему, любые средства хороши. Важно хотеть этого и знать, зачем тебе это. Я, например, постоянно, как многие из моих героев, мучаюсь противоречиями: а имею ли право творить, если это не дано свыше. Уверенность, правильно ли я выбрал профессию, приходит ко мне обычно на две-три секунды, не больше. Когда я смотрю свой новый фильм, то разочаровываюсь и следующей картиной пытаюсь исправить сделанные в предыдущей ошибки. Так учусь и буду учиться, пока не сниму идеальный фильм.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру