Нонна Мордюкова: “Вот выйду на сцену, они скажут: “глянь — живая!”

Великая актриса до последнего надеялась, что кто-то предложит ей новую роль

“Организм у Нонны крепкий, она все равно победит!” — последние годы как заклинание повторяла ее младшая сестра Наталья.

И она побеждала. Вопреки всему. Вопреки скепсису врачей, вопреки даже собственному предчувствию скорого конца.

Она так любила жизнь. Даже ту, которая ей досталась после года, проведенного в больнице. Крохотный кусочек жизни, за который всеми силами Нонна Викторовна держалась до последнего. Двадцать минут на балконе — вместо загородной прогулки. Любимые жареные кабачки, заботливо приготовленные племянницей Леной, — вместо похода в ресторан. Чаепитие с двумя лечащими докторами — вместо встречи со зрителями. И мечты, мечты…

В феврале этого года юбилей справлял Вячеслав Тихонов. Бывший муж, единственная ее настоящая любовь. Тогда, спустя почти полвека после их развода, актриса решила простить Вячеслава Васильевича. И сама попросила у него прощения.

Такое ощущение, что актрисе нужно было выговориться. Все знают, она отказывалась от интервью, но порой вдруг начинала вспоминать какие-то истории из своей жизни, и остановить ее было нельзя. Да и кто бы вдруг решился на это?.. Слушали ее открыв рот, нужно было только успеть все записать.

Мы успели.

“Молоко на губах не обсохло, а уже поженились”

— Да он, бедный парень, влип! Он совсем ко мне не испытывал интереса, это я, завороженная его красотой, закружила ему голову. Славе было 16 лет, а мне 17, когда мы поступали в Институт кинематографии. И с той поры мы, голубчики, как взялись за руки, так и дошли на третьем курсе до загса. А какие мы муж и жена?! Жениться надо все-таки лет в 25, в 27. А тут — молоко еще на губах не обсохло, а уже поженились. А как это, с чем это едят — мы же и понятия не имели...

Я плакала иногда, мне казалось, что паренек он невнимательный. А он хлопал дверью — недоволен был, что после спектакля поздно возвращалась. Ну, молодые были очень…

“У нас дома полы мерзлые — валеночки приходится надевать”

— Мне живется хорошо. Я сейчас подлечиваюсь хорошими врачами. Они приезжают, новинки на мне всякие пробуют.

Конечно, жизнь сейчас непростая пошла. У меня были кое-какие деньжата на книжке. А потом началась эта перестройка, и как из рук вырвали. Кое-что пришлось продать. Вот я, например, получила “Нику” — конечно, продала машину “Жигули”, которая за нее полагалась. Так и крутимся: здесь немножко подхимичишь, там. Вот у меня шубка одна есть ненужная. Скажу, моя сестра Наташа продаст. Ну и поживем пока.

…Я когда из сталинской высотки в панельную высотку в Кунцево переехала, думала, что новая прописка понадобится только на кладбище. А однажды в интервью Урмасу Отту, когда мы с ним водочки выпили, обмолвилась, что мне бы квартиру побольше. Пошутила, что в ЮНЕСКО напишу. Урмас это на всю страну по телевизору показал. Потом узнаю, что Черномырдин, который тогда всеми министрами командовал, велел в течение недели доложить, как решен квартирный вопрос у артистки Мордюковой. Меня аж паника охватила. Представила, как снова буду тарелки собирать да вещи по узлам распихивать. Аж сердце зашлось. Опять-таки Кунцевское кладбище недалеко, где сыночек лежит. И мое место там, рядом с ним. А мне в ответ: ты что, мол, обалдела, с премьер-министром спорить?! Вот, думаю, напросилась на свою голову. Является ко мне нарочный от Черномырдина и говорит, что будет ежедневно показывать по две квартиры, пока не выберу ту, которая понравится. В итоге подобрали мне в том же районе трехкомнатную. На первый этаж я сама указала. К земле поближе, деревья под окнами растут. Только решетки пришлось поставить от бандитов.

Одно лишь огорчает: у нас полы дома мерзлые — и валеночки приходится надевать, и тапочки суконные. А когда смотрю телевизор, подставляю под ноги и дощечку еще, потому что холод от пола идет ледяной. Не дай бог, ночью тапочки забудешь надеть — сразу пальцы замерзать начинают.

“Чубайс — это моя любовь”


— Как я живу? Просто. Помогают ли мне? А как помогать-то? Нет, ну бывает иногда. Вот Лужков прислал четыре тысячи с половиной. Потом из Уфы священник приехал, привез мне денег. Но хватает, конечно, только на питание. Цены ведь растут — прямо ужас… Хорошо еще, за больницу платить не пришлось. Ведь в ЦКБ поместил меня Чухрай… Ой, этот — Чубайс. Я, честно говоря, не знаю, за что его не любят. А он прислал мне человека. Небольшого росточка, солдатика такого царского режима, с усиками. Чтобы я подписала Чубайсу книгу. И я с удовольствием ему подписала. Нет, Чубайс — это моя любовь.
“Когда актриса полгода проболела, от нее отворачиваются”

— Понятия не имею, что сейчас могут запустить. Они же как космонавты, никто не знает, что они там делают, к чему готовятся. Ну а потом, вы знаете, когда актриса полгода проболела, от нее же отворачиваются. Все хотят иметь здоровых актрис, а я хожу в больных, про меня небось думают, что я уже и сыграть не могу, кто знает. Правда, сейчас приближается празднование картины “Комиссар”: там будет музыка Шнитке, которая была в картине использована, оркестр огромный из Голландии, Аскольдов из Швеции прилетел. И дай бог мне сил, чтобы я не осрамилась, выступила складно, без ошибок. Вот выйду на сцену, так они скажут: “Глянь — живая!” Может, кому-нибудь мысль какая и придет…

Я понимаю, что теперь в кино пора бабушек играть. Возраст не платье — не ушьешь. Жду хорошего интересного предложения. Очень хочется сниматься. Как только болячка какая появляется, спешу выздороветь скорее. Вдруг Михалков сниматься позовет, а я — больная. Хотя и в больницах лежать мне теперь не так скучно. Открыла для себя судоку, кроссворды такие японские с цифрами вместо букв. Целый день могу их решать. Я же еще в школе по математике первая была. Но еще очень хочется работать. И я еще поработаю.

“Обиделась на Герасимова и отказала Бондарчуку”


— Когда Герасимов свой “Тихий Дон” снимал, я ж до последнего его звонка ждала. Все говорили, он роль Аксиньи мне предложит. И я в это верила. Даже когда он Быстрицкую уже утвердил, я все надеялась: вот позвонит, вот скажет, что передумал. Не позвонил. Потом писали, будто я из-за этого чуть руки на себя не наложила. Ерунда это — не родился еще человек, который бы Мордюкову до самоубийства довел. Но плохо мне тогда было невероятно. Уже когда фильм вышел и стало понятно, что Быстрицкая отлично сыграла Аксинью, обида моя не утихла. Я эту червоточину в себе всю жизнь несу. Потом уже, когда мне Бондарчук позвонил и предложил в своем фильме роль матери Мелехова, еле сдержалась, чтобы его не послать: разбередил он во мне ту обиду давнюю. А потом уже мне сказали, что Гришку англичанин какой-то у Бондарчука сыграл, нетрадиционной ориентации. Ну, думаю, хорошо, что отказалась от такого позора-то.
“У нас с Михалковым любовь по-русски”

— У нас с Михалковым настоящая любовь по-русски, когда “бьет — значит любит”. Он однажды на съемках “Родни” оскорбил меня страшно, а я его поколотила за это. Никиту за границей научили, что надо сильно обидеть артистку, чтобы она играла пупком, задыхалась от слез. Вот и ляпнул, унизил при массовке, как по лицу ударил. А я контроль над собой потеряла, кулак сжала и костяшками пальцев в щеку его толкнула. Вела себя, как бешеная корова. Понимала, что поступаю нехорошо, грубо, но сниматься все равно отказалась. А вечером Никита пришел мириться. Стоял перед моим гостиничным номером на коленях, а в каждой руке — по бутылке дорогущего коньяку. И плачет. Знает, гад, чем меня пронять можно. Ну я отошла, опрокинули мы по рюмашке и простили друг друга.
“Ерунда, но деньги хорошие…”

— Вот говорят, что Мордюкова закрылась в четырех стенах, сниматься не хочет, от предложений отказывается. Да я бы с радостью работала в кино. Но где сниматься-то? Сценариев хороших нет. Вот предложили бабу-сантехника сыграть в фильме, где моим партнером должен был быть этот, как его, Портье-Депардье. Ну нету сценария, нечего играть. Я иногда соглашаюсь на ерунду всякую, когда деньги на дорогие лекарства очень нужны. Вот Меньшову в “Ширли-мырли” не отказала. Роль ни о чем. Но там такие деньги предложили, что через себя перешагнула…
Режиссер Александр КАЗАКЕВИЧ: “Во время интервью Мордюкова показала себя настоящей актрисой”

Накануне смерти актрисы Первый канал показал документальный фильм “Нонна Мордюкова. О любви”. Нонна Викторовна выглядела замечательно, что дало повод ее партнеру по фильму “Мама” Евгению Миронову говорить в фильме о том, что Мордюкова пригласит своих друзей еще не на один юбилей. Страшная мистика… Уже на следующий день актрисы не стало. Автор фильма Александр Казакевич рассказал “МК”:

— Основой для этого фильма стали кадры, снятые еще два с половиной года назад. В октябре 2005 года мы с художником Александром Дудиным пришли к Нонне Викторовне домой. Александр тогда писал портрет актрисы к ее приближающемуся 80-летию, а мы между тем беседовали с ней. Это был период, когда Нонна Викторовна только-только начала выздоравливать после долгой болезни. Она показала себя настоящей актрисой во время интервью.

Зрители наверняка не заметили того, что было видно нам. У Мордюковой тогда восстановилась речь, она начала нормально двигаться, была полна творческих планов. Хотя несколько часов в душной комнате давали знать о себе. Она раздражалась иногда, когда сильно уставала…

…Что касается показа нашего фильма за день до смерти Нонны Викторовны, то это ужасное, но случайное совпадение, надо это понимать. Премьера фильма прошла в дни чемпионата Европы по футболу, и, несмотря на хорошие рейтинги, не все смогли его увидеть. Например, Никита Михалков из-за занятости на Московском международном кинофестивале не смог посмотреть нашу работу. Вот Первый канал и решил ее повторить в субботу в удобное время. Никто и предположить не мог, что через день не станет этой великой актрисы…

Актриса Светлана КРЮЧКОВА:

— Нонна мне сказала одну вещь, которую я запомнила на всю жизнь: “За что я не люблю советское кино — так за то, что там нет женщин и нет мужчин. Я хочу видеть половые признаки на экране. Чтобы мужчина был мужчиной, а женщина — женщиной”. Она и была такой женщиной — и в жизни, и в кино.

У НЕЕ НЕ БЫЛО ШАНСОВ

После перенесенного в 2004 году инфаркта и инсульта в 2006 году у актрисы было нарушено мозговое кровообращение.

Болезнь прогрессировала, в этом году врачи поставили страшный диагноз — сосудистый атрофический процесс головного мозга, деменция. Плюс ко всему на этом фоне развился целый букет других болезней, в том числе сердечная недостаточность, что в итоге и стало причиной смерти. Врачам на некоторое время удалось стабилизировать состояние пациентки. Но резкие перепады атмосферного давления в конце июня вызвали очередной приступ, и Нонну Викторовну уже в более тяжелом состоянии опять доставили на “скорой помощи” в ЦКБ. Эскулапы реанимации, куда в связи с кризисным состоянием была переведена из психиатрического отделения актриса, боролись за ее жизнь до последнего момента.

Предадут земле знаменитую актрису в среду на Кунцевском кладбище  около часа дня. Скорее всего Нонна Викторовна будет похоронена на том же участке, где покоится ее любимый сын от актера Вячеслава Тихонова — Владимир. Владимир Вячеславович погиб в 1990 году и был предан земле на восьмом участке Кунцевского кладбища. Кончину сына Мордюкова считала одной из самых больших трагедий в своей жизни.

Репортеры “МК” побывали на Кунцевском кладбище в преддверии похоронной церемонии. Найти место захоронения оказалось не так-то просто: могила сына Мордюковой спряталась среди заросших зеленью соседних участков. Рядом с памятником сыну актрисы изначально было оставлено место для еще одного человека. Сейчас там идут приготовления к печальному событию: на участок, где покоится прах Владимира Тихонова, выставлена охрана, дворники косят успевшую разрастись траву, выпалывают небольшие сорняки и вообще приводят место в порядок. Кроме того, работники погоста обещали, что проведут на последнее пристанище Нонны Мордюковой каждого, кто захочет выразить почтение любимой актрисе.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру