На прошлом “Кинотавре” Александр Мельник с фильмом “Новая земля” стал самым возрастным дебютантом: во время фестиваля ему исполнилось ровно 50. Годы пошли режиссеру только на пользу: его жесткое и проблемное кино тут же разделило киносообщество на тех, кто “за” и “против”. Всему виной чрезмерный натурализм человеческого общежития в условиях выживания на необитаемом острове.
О подробностях съемок одного из самых масштабных фильмов грядущей осени (бюджет 10 миллионов долларов, в главной роли — каннский лауреат Константин Лавроненко) Александр Мельник рассказал в эксклюзивном интервью “МК”.
— Вчера только вернулся из Самары, где мы представляли уже готовый фильм, — начал Александр Мельник. — Была публика прямо с улицы. Поначалу раздавались в зале смешки, но минут через двадцать все затихло. Зрители начали понимать, что не все так просто в нашем фильме. Завтра вместе с Костей Лавроненко съемочная группа отправится в родной для него Ростов. Всего же до начала проката картины мы объедем пятнадцать городов. Кинематографическая публика уже успела фильм посмотреть на “Кинотавре”. Кто-то принимает его, кто-то — нет.
— Слова критики слушаете стиснув зубы?
— Да нет, я же не делал картину для того, чтобы меня похвалили. Просто была история, которая случайно попала мне в руки. Я долго искал режиссера, который мог бы снять этот фильм, но так и не нашел. В итоге решился сам сесть в режиссерское кресло.
— У вас была достаточно широкая география съемок…
— Во-первых, нам нужна была настоящая Новая земля — такой северный остров. В его роли выступил Шпицберген. Там мы сняли почти всю натуру, а вот актеров было минимальное количество, в основном Лавроненко и Феськов. Всю группу привезти нам туда не позволили бы экологи, это же тщательно охраняемая территория. Уникальный с точки зрения природы уголок земли. Поэтому все массовые сцены снимались в Крыму. А на Мальту пришлись все водные сцены, потому что работать в холодной воде очень опасно, а там для этого все специально оборудовано.
Кроме того, были павильонные съемки в Москве. Здесь мы строили с нуля качающийся трюм корабля, тюрьму, внутренний двор, барак — большие, серьезные декорации.
— Вы говорите, что Шпицберген — тщательно охраняемая экологами территория. Как же вам удалось попасть на остров со съемочной группой?
— Я встречался с министром культуры Норвегии, рассказывал ему о нашем проекте. С этим у них очень строго. Они не знают такого понятия, как “административный ресурс”. Зато у них есть понятия “можно” или “нельзя”. Но нам повезло. К тому же между Россией и Норвегией существует соглашение, по которому русские могут вести коммерческую деятельность на Шпицбергене в уведомительном характере. Просто есть определенный период, в течение которого нахождение на острове посторонним запрещено, например летом, когда там гнездятся редкие птицы. А осенью, когда там были мы, — пожалуйста, снимайте.
— Удалось насладиться уникальной северной природой?
— Мне в основном было некогда — работать было нужно. И все равно постоянно рядом с нами то олени бродили, то тюлени плавали. Кто-то даже моржей видел на леднике.
— Наверное, после Шпицбергена на Мальте было очень жарко…
— Нет, наоборот, мы весь съемочный период мерзли. Когда были на Мальте, температура воды не поднималась выше 12 градусов. В Крыму и того холоднее было. А временами даже шел снег. Так что нам досталось похлеще, чем на Шпицбергене. Пришлось покупать гидрокостюмы и шить специальные трусы для массовки, чтобы они не померзли в воде.
— Как вам удалось пригласить в проект звезду из-за океана — Тома Листера?
— Все было достаточно прозаично: отправили запрос его агенту, он прочитал сценарий и тут же дал согласие. Нас предупреждали, что нужно обращаться к нему года за два, что у него очень плотный график, но на самом деле оказалось, что на это время он совершенно свободен.
Том вел себя на съемках, как большой ребенок, попавший в экзотическую страну. Он постоянно замерзал и кутался в плед, чтобы согреться. Но сильнее всего Тома пугала наша еда. Он привык пить кока-колу и есть картошку фри и стейки. Больше ничего ему в рот не лезло. А у нас недалеко был ресторанчик приморский, где кормили бараниной, телятиной, пловом — все очень вкусно, сытно и полезно. Но мы так и не смогли убедить его, что это он питается неправильно, а не мы. (Смеется.)
