Семен Фарада — человек-солнце, человек-праздник. Как и Буратино, он смело мог про себя сказать: “Я создан на радость людям”. Но вот уже семь лет Семен Львович прикован к постели. Он борется изо всех сил. Рядом — самые родные его люди и самые любимые: жена Марина, сын Миша. Они очень помогают ему и верят в него. И мы верим. 31 декабря, 75 лет назад, появилась хорошая традиция — Семен Фарада каждый год отмечает свой день рождения.
“МК” от всего сердца поздравляет юбиляра и желает ему крепкого здоровья! Накануне мы встретились с супругой артиста, тоже актрисой, Мариной Полицеймако.
— Мы знакомы с Семеном Львовичем с 1972 года, сразу после того, как он пришел к нам в Театр на Таганке. Через какое-то время он стал за мной ухаживать.
— Вы помните ваши первые впечатления от Фарады?
— Он совершенно не похож на стандартного актера, абсолютно не Актер Актерович. Сеня — нормальный человек, при этом замкнутый, остроумный. Он очень скромный. Одевался всегда неброско. На Таганку он пришел уже опытным человеком: сначала закончил МВТУ им. Баумана, а потом по артистической линии играл в мюзик-холле, в знаменитой студии “Наш дом”. Сеня показался Юрию Петровичу Любимову, и он сразу его взял. Словом, Сеня очень отличался от других артистов, в нем не было всего того, что мне не нравится. Даже когда он был уже знаменит и с ним невозможно было ходить по улицам, он ничего не делал напоказ, для публики. И дружил Сеня всегда не потому, что надо, а просто по любви. Его знакомые были самые простые люди.
— А, по выражению Раневской, он не дружил против кого-то в театре?
— Никогда! Он очень честный человек. Никого не подсиживал, ничего не выпрашивал, всего всегда сам добивался. У него в театре и врагов-то не было. Наверное, это еще потому, что Сеня всегда был независимый человек. Он ведь много снимался.
— Когда на Таганку пришел Эфрос, Семен Львович как к этому отнесся?
— Он всегда говорил то, что считал нужным. Сеня не входил в состав тех актеров, которые привлекали Эфроса. Фарада сразу же отнесся к Анатолию Васильевичу резко отрицательно. Конечно же, для Эфроса это было обидно, поэтому Сеня играл у него в одном спектакле незначительную роль.
— А вы?
— Мне очень нравился Анатолий Васильевич, я его считаю большим режиссером и играла почти во всех его спектаклях. То есть по отношению к Эфросу мы с Сеней разошлись. Хотя Любимов, безусловно, для меня просто родной человек.
— Простите, но когда вы стали встречаться с Семеном Львовичем, он был тогда женат?
— У него была дама. А у меня был муж, но мы с ним разошлись. Поженились мы с Сеней в 73-м, а через три года у нас родился сын Миша.
— Как проходила ваша свадьба?
— Она была очень скромной. У нас на квартире собралось человек 20—30. Из театра были люди, приехали две мои очень близкие подруги, а со стороны Сени присутствовали его двоюродные братья, другие родственники.
— А Любимов был?
— В театре он нас, конечно, поздравил, но никакого праздника там не было. У нас это не было принято.
— Считается, что мужу с женой вместе работать не стоит. В театре вы с Фарадой чувствовали себя семьей или больше коллегами?
— У меня не было безумных треволнений по поводу того, как сыграет Семен в своем спектакле, я не стояла за кулисами и не тряслась. Ну и Семен Львович тоже. И никаких профессиональных разборок в театре у нас не было.
— Какие отношения были у Семена Львовича и у вас со знаковыми людьми театра: Демидовой, Филатовым, Высоцким?
— Алла Демидова вообще моя однокурсница, у нас с ней просто свойские отношения. Был такой период в моей жизни, когда я буквально осталась на улице, и Алла меня приютила у себя. Я всегда это помню и никогда не забуду. Это случилось очень давно, когда я только приехала в Москву. С Леней Филатовым и Сеня, и я так дружили! С Володей поначалу, когда он был еще не очень знаменит, у нас были прекрасные отношения. Сеня с Володей тоже хорошо друг к другу относились. Высоцкий его называл Фарадей. Они всегда вместе выступали на концертах, уважали друг друга. Высоцкий очень помогал Сене, доставал лекарства для меня, для моего отца, молоко для Миши.
— Где вы поначалу жили?
— Сначала мы жили у меня в квартире, у метро “Ждановская”, на улице Хлобыстова. Квартирка совсем маленькая, на пятом этаже, без лифта. Помню, там были бесконечные протечки. В двух комнатах жили мы с Сеней, моя мама, мой старший сын от первого брака Юра с женой, а потом у нас еще Миша родился. Было, конечно же, тесновато. Потом мы поменялись и переехали на Рязанский проспект. Ну а затем перебрались сюда, на “Красные ворота”. И здесь с нами жила не только моя мама, но и мама Сени, Ида Давыдовна. И сейчас у нас в квартире столпотворение: мы с Сеней, а еще Миша с женой Ларисой и дочкой Эмилией. Так что нам всегда было весело во всех отношениях.
— И как Семен Львович выносил такое многолюдье?
— Ему было легче, он ведь много работал. Домой приходил поздно вечером. Сеня прекрасно умеет уходить в себя даже при большом количестве народа.
— Что самого яркого можете вспомнить за 35 лет совместной жизни с Фарадой?
— Все было очень интересно, хотя я не могу сказать, что у меня была безоблачная жизнь. Да, наверное, она ни у кого не бывает. С Сеней жить трудно. Но вспоминаются его великолепные театральные работы, особенно спектакль по рассказам Бабеля. Рождение сына. Сеня был просто счастлив, ведь у него никогда не было детей. Сына он просто обожал. Хотя, когда Миша стал вырастать, я не могу сказать, что Сеня уделял ему очень много внимания в смысле воспитания. Он всегда говорил: “Я всего сам добился, пускай и Миша попробует”. И никогда за сына не просил. А сейчас уже Миша относится к отцу как старший. Он очень любит Сеню, переживает за него, помогает. При этом всегда советуется с папой по поводу своих ролей. Он очень хороший сын. Но и отцовские черты характера у него присутствуют по полной программе: такой же взрывной и такой же замкнутый. Миша — работяга, все тащит в дом. Он все взял на свои плечи.
— Дома у Семена Львовича есть какие-нибудь постоянные привычки? Может быть, даже вредные?
— Он любил всегда заходить в магазины, накупать полные сумки, потом приходил и все это скидывал. Затем, если меня не было дома, писал записки: это собаке, это кошке… А ест он всегда очень быстро, я его постоянно ругаю за это. Еще иногда ворчу: “Никогда ты мне не скажешь, что это вкусно”. “Вкусно-вкусно”, — отвечал он без всякого выражения на лице…
— А по дому он вам помогал?
— По дому он ничего не делал. Даже чайник не кипятил. И гвоздя вбить не мог. Это называлось “вызовем специалиста”. Я ему всегда говорила: “Как же тебе не стыдно, ты же кончил МВТУ”. “Зато я другое могу”, — отвечал он. Я соглашалась.
— Действительно, вот артисту нужно дождаться вдохновения, полежать на диване, помечтать.
— Нет, Сеня очень живой человек. Когда он был здоров, то был как ртуть, бешено живой. Всегда куда-то ездил, мчался, играл в футбол. У него была расписана каждая минута. Великолепно водил машину, потрясающе знал Москву. Всегда обижался, когда какой-нибудь “Запорожец” его обгонял. Вообще, он Козерог, а я — Водолей. Как оказалось, это не сочетается. Но, слава богу, мы об этом ничего не знали.
— А отпуск как проводили?
— Сеня любил ездить в санаторий, он “дитя асфальта”. А я люблю спуститься по реке в лодке, жить в палатке, есть кашу на костре. Он меня всегда называл “туристка”. Вместе мы ездили в Коктебель, снимали там домик. Но когда мы поженились, я уже в походы перестала собираться.
Когда-то Сеня по совету своей сестры Жени купил дом в деревне Лидино под Воскресенском. Но он же терпеть не может ездить за город. А я обожаю. Женя уехала в Израиль, помахав мне ручкой, и в результате весь дом свалился на меня. Когда редко-редко Сеня приезжал в этот дом, он мог с удовольствием на веранде пропустить рюмочку с селянами, но на этом все и заканчивалось. Я говорю: “Пойдем в лес, там грибы, птички”. Ни в какую!
— Как Семен Львович общается с внуком Никитой и внучкой Эмилией?
— Никите семь, он уже пошел в первый класс. Любит приезжать к дедушке, разговаривать с ним, все рассказывает. Да и с маленькой Эмилией у них полный контакт. Она подбегает к нему и кричит “деда!”, теребит за усы.
Тут в разговор вступает Фарада:
— Моя внучка Миля — гениальная девочка, она будет артисткой. Внук Никита хорошо учится, в мюзикле “Красавица и чудовище” играет Чашку. Маше, своей жене, я желаю, чтобы она была здорова и продолжала играть в Театре на Таганке. Сыну Мише — побольше ролей, ну и больше быть дома. А всем читателям “МК” желаю дожить до следующего года и чтобы они все были здоровы.
Марина Полицеймако:
— Сеня — очень добрый человек и делал добро людям вне зависимости от их ранга. Очень многим он выбил квартиры, устраивал в больницы… и делал все это абсолютно бескорыстно.
— Как же вы дома отмечаете двойной праздник — день рождения Семена Львовича и Новый год?
— Когда Сенечка был здоров, то 31 декабря он шел с друзьями в баню. Как в “Иронии судьбы”. Потом они приходили домой — здесь уже было все накрыто, — и день рождения плавно перетекал в Новый год. На день рождения Сеня всегда надевает кофточку, на которой написано “Young”. Это значит “молодой”.
