Массовый зритель заговорил о Евгении Ганелине, конечно же, после его появлении в сериале «Убойная сила». Потом были еще роли в сериалах, в большом кино, новые театральные работы, «озвчука» голливудских звезд, предподавание в театральном ВУЗе и много чего еще… А сегодня Евгений Рафаилович празднует 50-летний юбилей. Накануне с актером, педагогом и режиссером встретился репортер «МК».
— Евгений Рафаилович, 2008 год закончился совсем недавно. Год был до отказа наполнен самыми разными событиями. А какие события стали наиболее важными для вас?
— У Маршака есть такая строчка: «Мы знаем — время растяжимо. Оно зависит от того, какого рода содержимым вы наполняете его». Для меня любой хронологический отрезок, если он не наполнен такими внешними событиями, как война, засуха или сильные морозы, это просто хронологический отрезок, который я заполняю событиями семейной жизни, работой. Для меня «восьмой» год — с одной стороны — удивительно интересный новыми небольшими, но важными для меня киноработами, а с другой — полным прекращением «кина» по всей стране. Конечно, плохо, что я, как и все мои коллеги, потерял заработки, но с другой стороны — я сделал две небольшие, но очень интересные для себя роли у любимого режиссера Саши Итыгилова. А та кинохалтура, которая возникала у любого актера, исчезла, надеюсь, надолго, ни дна ей — ни покрышки!
— А что за роли?
— С вашего позволения я пока про них говорить не буду. Боюсь сглазить…
— С ушедшим годом разобрались. Есть ли планы на 2009 год?
— Программа-минимум — попытаться сыграть в театре что-то новое, поскольку за годы этих моих боевиков, я только успевал погоны менять — то я полковник украинской милиции, то майор российской, то капитан-подводник, врач, то я полковник — главврач госпиталя… Так надоело менять погоны, что я снял их, и в театре, «на гражданке», хочу сыграть роль в пьесе Дарио Фо «Как бы случайно женщина — Елизавета». Это парафраз истории с Марией Стюарт и там есть замечательная роль начальника полиции Эгертона…
— И все-таки не уйти от привычного типажа. Начальник полиции!
— Я радуюсь только тому обстоятельству, что в елизаветинское время, в Англии не было погон со звездочками и шевронов «МВД». Атрибуты какие-то, безусловно, присутствуют, но кто он по званию, мне неизвестно. Поскольку эта пьеса у нас никогда не ставилась, ни в России — ни в Советском Союзе, то для меня это будет очень интересно — я хочу попробовать себя не только как исполнитель роли Эгертона. Я хочу сам поставить этот спектакль и, что принципиально — хочу сам собрать компанию актеров. Это уже программа-максимум. Но собрать компанию не так, чтобы — о, «раскрученная мордашка» — берем! Я хочу пригласить играть своих друзей и подруг по театральной работе. Не тех, кого продюсер посчитает правильным взять, а тех, кого я прекрасно знаю многие годы, кому я доверяю абсолютно. Хочу поставить спектакль по дружбе. дружбе в буфете, дружбе на сцене. По старым театральным, закулисным, «гримерочным» отношениям.
— Уверен, что получится «продукт», по своему настроению качественно отличающийся от «коммерческих» спектаклей, которые мы все привыкли видеть…
— «Продукты» – в магазине. У нас — спектакли… Я много лет уже не занимался «искусством для себя». Я занимался «проектами», был «медийным лицом», прости Господи, словами бы не подавиться!… По кино это видно лучше всего — такими «поделками», которые нужны были «каналу». А теперь есть огромное желание для себя что-то сделать, и, повторяю — для компании друзей и зрителей. Сил и уверенности придает то, что друзья за эту идею очень уцепились. Я хочу сделать спектакль, который интересен нам. А если он будет интересен нам, значит он будет интересен зрителю. Хочу поставить нашу профессию с головы, на которой она сейчас находится, на ноги.
— Но ведь многие посчитают, что вы поступаете совсем наоборот — с учетом рыночных реалий… Ставите с ног на голову!
— Может быть, может быть… Но я посмотрел наш новогодний телевизионный эфир… Поговорил со знакомыми, друзьями и понял, что у большинства какое-то сильное послевкусие, когда все уже устали и просятся на работу… Мне кажется, что я в этом отношении прав. Дальше некуда. И мне кажется, что зрителю будет интересно все, кроме того, что сейчас нам показывают по ТВ. Не хочу никого обижать — те ребята, что работают на телевидении, они зарабатывают деньги. Но даже в тяжелые советские времена такого откровенного бреда, такой пошлости, такой “нищеты духа” не было. “Вот такая загогулина”, - говаривал Борис Николаевич…
— Значит, думаете о смене амплуа. Хотите попробовать себя в роли режиссера?
— А одно другому не мешает. В России режиссерский театр начался со Станиславского. До этого как было — наиболее уважаемый, опытный актер в труппе, особенно — в провинциальных театрах, брал пьесу, быстренько ставил ее и не всегда, между прочим, это было плохо. Если бы тот же Станиславский не видел, то как ставят и играют провинциальные актеры, которых потом он собрал в будущий МХАТ, он бы не взялся за это дело. Он видел прекрасных актеров, Деятелей театра. Для меня актер — это деятель театра. Вот Юрский — это Деятель, театральный человек. Он пишет, ставит, играет. Вениамин Смехов — писатель, актер… Люди, которые не рвут на себе рубаху и сражают всех мощью глотки и «трагическим» темпераментом и «медийным рейтингом». Люди, которые понимают, что они хотят, как теперь модно говорить, транслировать зрителю, но и имеют на это право. А те, кто ставит и принимает участие в современных телевизионных развлекательных программах… Не думаю, что они много думают и сильно переживают по этому поводу. Это все делается даже не левой ногой — мизинцем левой ноги, без всяких затрат… Не о материальных затратах, конечно, говорю… А потом эти люди, участники, постановщики, называют себя артистами, режиссерами… Это выходит за рамки приличий, когда выпускают фигуристов петь песни, певцов на коньках кататься… Налицо деградация профессии, деградация отношения к труду, к Ремеслу своему. Для меня в нашем искусстве уже давно наступил «ледниковый» период.
— То есть, если позовут встать на коньки — не пойдете?
— Кстати, я на коньки становлюсь довольно часто. И если будет какой-нибудь фильм о хоккеистах, я готов вместе с Андреем Кивиновым, который очень хорошо играет в хоккей, быть в одной команде или его соперником. Только в таком качестве — в киносюжете. В качестве актера в фильме.
— Вы преподаете в Театральной Академии. Сколько лет уже?
— К тому моменту, как мой покойный мастер Владимир Викторович Петров пригласил меня преподавать, я уже проработал в театре лет двадцать. Он сказал мне: «Ну вот, поступил на двадцать первый курс». Десять лет я уже преподаю. Значит, я уже на «тридцатом» курсе театрального. Дело в том, что мы все вместе учимся. Научить чему-то нельзя. Можно разглядеть в человеке какие-то способности и помочь ему их развить. И нельзя ошибаться в способностях. Иногда бывает, что берем людей без способностей, но это редко происходит. И тот, кто находит в себе силы эти способности развить, тот выигрывает.
Если честно, с каждого курса, а это человек двадцать пять, выходит «в артисты» человек семь-восемь, не больше. А еще нужна колоссальная воля и Ее величество Госпожа Удача. Я свято верю в удачу. Если бы у меня не было «Убойной силы», я бы не смог работать с другими хорошими кинорежиссерами и заслужить некий авторитет, который позволяет мне преподавать.
— А чем отличаются «позавчерашние» студенты от «вчерашних» и «сегодняшних»? И какими будут «завтрашние»?
— Ну вот новый курс, на котором и мой сын, кстати, учится. Они умеют делать то, что мы, мое поколение, в их возрасте не умели. Они лучше танцуют, делают колесо акробатическое, не бояться делать длинные акробатические каскады… Технически они подготовлены лучше… Но воли у нас было больше. При большевиках считалось хорошим тоном в искусстве, играя спектакль про сталеваров или про трагедию в райкоме партии, держать «фигу в кармане» — думать, что ты играешь Гамлета. У Жванецкого хорошая фраза была: артисты пусть себе играют, только смотрите, не умрите от бессилия собственного бесстрашия в классовой борьбе. Я себя считаю позавчерашним студентом. О себе плохого не скажешь – всем были хороши, только танцевали хуже. Вчерашние… Люди боролись за кусок хлеба, сам прошел через это. Года четыре ездил в Тольятти, комментировал спидвей, — мотогонки по гаревой дорожке. Мне нравилось, но видит Бог — лучше, если бы я в это время играл в театре, а за это мне бы платили… Поколение актеров начала девяностых — во многом потерянное. Сегодняшние — технически лучше готово к тому, что их ждет на сцене или съемочной площадке. Еще оно хочет работать, но мало интересуется жизнью общества. Спрашиваю, что читаете — в голове странная смесь из фантастики вроде Зорича, всяких Волкодавов, Властелина Колец, и того, что они проходят в институте по зарубежной литературе — Гомера, Апулея и — гламура, вбитого нам в голову родным TV. Сочетание Аристотеля, Властелина Колец и Жанны Фриске совершенно… какое-то… космическое. При всем этом они понимают, что Гомер иногда интереснее и полезнее для них, даже чем «Дом-2». И когда даешь им задание выбрать отрывок, они приносят не только Дарью Донцову. Они приносят что-то серьезное и любопытное. Улицкую, Толстую, Сорокина, Пелевина, например. Но они не понимают еще зачем и как это надо играть. А следующее поколение… Это моя надежда! Оно будет понимать, что они этим материалом хотят сказать друг другу и зрителю.
Но когда оно попадает в театр или на съемочную площадку, где надо все-таки уметь сказать зрителю, вот тут выигрывают очень немногие… Как говорил, по-моему, режиссер Лобанов: «Чем удивлять будем?». Вот с этим у нас… Неважно. И когда кто-то из студентов говорит мне о «понаехавших мигрантах», мне становится не по себе. И я с ними все время разговариваю на тему того, кто мигрант, а кто нет. Ну как может язык поворачиваться, если на курсе австрийка, белорусы, украинцы, латышка, трое финнов и аварец! Они, как попугаи повторяют то, что им вбивается в голову – мигранты то, мигранты се, они-де разлагают общество. Актер — гуманист, мыслитель, инженер человеческих душ. О высоком думать надо, а не считать на рынке «наших» и «не наших»!
— Знаю, у вас есть профайл «В контакте» — для чего он?
— Как говорил Владимир Ильич Ленин — «Свобода есть осознанная необходимость». Для меня это свобода от электронной почты отчасти. И отчасти развлечение тоже — когда люди присылают фотографии, которые делают на спектаклях, критикуют, хвалят, советуются…
— То есть по сути – это такая форма обратной связи со зрителем?
— Да-да, именно… Школьные друзья объявились, которых позабыл уже. Приятное общение на личном уровне. Студенты мои пишут, задают вопросы, которые они, по тем или иным причинам, не могут задать в другой обстановке… Если стесняются спросить…
— У Вас есть собственная, персональная страница в сети…
— Да, там аудитория устоявшаяся, практически не меняется с годами, что меня вполне устраивает. Посетителей не так много. Два моих товарища, которых знаю по псевдонимам «Павлон» и «Претендент» устроили там однажды целое стихотворное ристалище! А посетитель с ником «Руся» выступает в роли критика. Меня это очень забавляет с одной стороны, с другой — очень приятно, что в моей гостевой идет такая активная жизнь.
— Ваш сын учится в театральном. Можно говорить об актерской династии Ганелиных? Отговаривали вы его или предоставили право принимать решение самостоятельно?
— Сначала — не советовал. Потом — не сопротивлялся. Меня очень радует, что у него есть собственное мнение и своя воля. Он еще в десятом классе ходил на подготовительные курсы в театральный институт. И «затрещал» – не шло у него... Думал, что пойдет на биофак. В одиннадцатом классе он опять пошел на подготовительные курсы. Сопротивлялся я недолго… Ну что ж, он сам принял осознанное решение. Династия — не знаю, но какая-то предрасположенность семейная есть. Мой прадедушка был раввином, дедушка — заведующим кафедрой педагогики, папа — историк… Я понял, что технический ВУЗ нам не грозит.
— Ваш папа, Рафаил Шоломович Ганелин, прочил вам карьеру ученого, историка. И вот теперь еще и внук в актеры пошел. Как отреагировал дедушка на его выбор?
— Дедушка скрежетал зубами, но про себя. Отец все прекрасно понимает и удивительно не вмешивается в наш выбор. По-моему, дедушка волновался гораздо больше, когда внук сдавал зачет по истории, а не по актерскому мастерству. В этом мы с дедушкой расходимся, но оба прекрасно понимаем – главное получить профессию и в ней не «плавать», а «купаться».
