— Итак, Николай, вы останетесь?
— СМИ раздули бог знает что из этого всего. Перевирают мои фразы как хотят. Я здесь как работал, так и собираюсь работать.
— Сейчас в каких спектаклях Большого вы заняты?
— Недавно станцевал в балете «Жизель», 23 ноября первый раз должен выйти на Основную сцену в «Спящей красавице», а в декабре-январе пойдут «Щелкунчики». А что там дальше — сказать вам не могу.
— А то худрук балета Филин в каком-то интервью вычитал, что 31 декабря вы станцуете «Щелкунчика» в последний раз...
— Если бы он внимательно умел читать, то такую ересь бы не нес. Он сам мне сказал несколько дней назад, что «Щелкунчики» у меня будут 31 декабря, 2 и 7 января. Кстати, 31 декабря вечером «Щелкунчика» я танцую с 1995 года (пропускал два раза — первый из-за травмы, а второй танцевал в Парижской опере). Это уже традицией стало.
Вообще же хочу, чтоб меня оставили в покое. Сказал (про качество ремонта. — Я.С.) то, что знаю. За что могу нести ответственность. Если кому-то очень нужно уличить меня во лжи — подведу и покажу. А то, что мои слова перевирают и каждый отвечает то, что хочет, — это их проблемы.
— Никакого нажима от руководства за скандальные слова на вас не было?
— Я только читаю прессу. И очень удивлен, что взрослые дяди пытаются меня опровергать. Я ни слова не сказал про деньги или про бетон. Никогда не говорил неправды. Очень удивлен, что министр культуры говорит огульно, я могу подвести его лично и показать, где висит пластмасса и где маленький потолок. Я вообще ни с кем не борюсь!
— Но высказывалось мнение, что вы обижены из-за того, что не стали худруком балета...
— Если бы я очень хотел стать худруком, то поехал бы туда, куда меня пыталось Министерство культуры отослать.
— А куда, простите?
— В один из крупных провинциальных городов, там в конце зимы прошлого года очень большой пост мне предложили. В каком именно театре — не хочу говорить. Тогда я им сказал: «Мое место в Большом театре, не хочу руководить нигде, вообще не пойду ни в один московский театр руководителем! Для меня самое главное в жизни — быть артистом Большого. Если вы хотите, чтобы я вам помог в нормализации работы Большого театра, — пожалуйста».
— Но они не захотели. Но вы еще можете возглавить балет?
— Я такие вещи вообще не обсуждаю ни с кем. Хотя пытаются внедрить в сознание масс, что якобы я на кого-то обижен... Никогда в жизни не был ни на кого обижен! У меня все в жизни слишком хорошо! Это в вашей газете было написано, что даже гардеробщицы не узнали нынешнего художественного руководителя балета. Извините, мне не надо за это бороться: меня знает любой человек на улице. Я это заслужил тем, что очень много работаю!
— Но ваши поклонники спрашивают: когда у Николая подойдет к концу балетная карьера, куда он пойдет?
— Слушайте, даже если перестану танцевать — я уже и так работаю педагогом-репетитором в театре, штатный работник, у меня полторы ставки, по законодательству меня никто никуда деть не может! Мало того, работаю педагогом на кафедре хореографии в Московской академии хореографии. А еще ведущим на телеканале «Культура». У меня очень много работы!
— Вы с Иксановым продолжаете общаться?
— За этот сезон его видел один раз. Случайно в коридоре. И никто со мной не говорил на эту тему (по поводу высказываний о ремонте). Еще раз: я никого не ругал, но произнес факты, которые меня, как работника театра, расстраивают. Потому что есть вещи, которые можно было исправить в момент строительства. А петь панегирики — не понимаю чему... Я рад, что достаточно остро высказались Зураб Соткилава, Галина Вишневская, Елена Образцова. Простите, пожалуйста, но мы не последние люди в истории Большого театра, чтобы не иметь права сказать своего мнения.
