Галина Волчек: редкий кадр

У первой леди нашего театра — день рождения

Большая. Спокойная. Сильная. Это Галина Волчек, первый план. Яростная. Порывистая. Внезапная — тоже она, но как невидимая часть айсберга. А также великая и простая. И трудно найти более яркий образец сочетания несочетаемого, чем она. Ну разве что лед и пламя. Хотя “лед” — точно не ее слово.

Нужно ли перечислять ее регалии? Прекрасная актриса, сама себя закрывшая. Режиссер с сердцем и душой небес. С Олегом Ефремовым строила “Современник” 14 лет. Без него продолжает это делать четвертый десяток. Сегодня Волчек — это не имя-фамилия, это понятие. Совести, достоинства и терпкого шарма.

Она опять сбежала из Москвы. Чтобы не играть в игру под названием “юбилей”. Она вообще никогда не играла по чужим правилам — только по своим. Так было. И так, похоже, будет всегда. “МК” постарался составить свод волчековских правил. Итак…

Провокация Волчек

Ей 13 лет. Она живет в знаменитом доме киношников на Полянке. Соседка распускает сплетни, что малолетняя дочь оператора Бориса Волчека обжимается во дворе с парнями. Это неслыханная стыдоба по пуританским понятиям времени. Гале обидно за отца, и она решает проучить дворовую сплетницу. Она надевает отцовский макинтош и засовывает под него арбуз. В таком “беременном” виде подросток Волчек прогуливается под окнами соседки. Причем делает это высокопрофессионально: идет медленно, останавливается, хватает воздух и держится за поясницу. Образ роженицы настолько правдивый, что у сплетницы в зобу дыханье сперло.

В какой-то момент Галя подумала: “А что, если взять и отпустить арбуз, чтобы он грохнулся и разлетелся?” Но арбуз стало жалко.

Непосредственность Волчек

60-е годы. Ленинград. Ресторан “Астория”. Историческая встреча советских деятелей театра с известным канадским режиссером. В это время Волчек снимается в “Короле Лире”. Режиссер Козинцев запретил ей стричь волосы. Она спешила прямо со съемок и вынуждена была их, длинные, свалявшиеся, спрятать под аккуратным париком. А жара стоит ужасная. Да еще подали горячую солянку.

Все едят, говорят о театре. Волчек чувствует, что по лицу течет пот, но снять парик неудобно. Еще немножко терпит, потом начинает яростно что-то говорить, хватает себя за волосы и, продолжая размахивать париком в воздухе, заканчивает монолог. Немая сцена.

Реактивность Волчек

Спектакль Олега Ефремова “Большевики” запрещен. Взволнованные Ефремов, Волчек и драматург Шатров мчатся в Министерство культуры. Министр Фурцева находится на торжественном заседании, в приемной нет даже секретарши.

Тогда Волчек выдирает лист из пишущей машинки. Не найдя ручку или карандаш, выворачивает на стол содержимое своей сумки. Хватает сиреневую помаду и быстро пишет: “Екатерина Алексеевна! У нас катастрофа! Театр “Современник”!” Складывает и подсовывает под дверь министерского кабинета. Через три минуты Фурцева выскочила к ним с заседания.

Шутка Волчек

О курении. “Я своим детям говорю: “Когда умру, воткните мне в рот папироску. Это будет моя правда”.

Находчивость Волчек

1979 год. Волчек впервые летит в США, куда ее самой первой из советских режиссеров пригласили на постановку. В сопровождение ей дали переводчицу. И Волчек уверена, что той поручено за ней приглядывать и описывать ее поведение на североамериканском континенте.

Тогда в самолете, который еще не взлетел, Волчек делает ход. Она говорит переводчице: “Ирочка, я представляю себе, что вам велено ходить за мной в туалет, смотреть, с кем я разговариваю, а с кем — нет. Кому улыбаться, а кому… А теперь представьте, что меня вызвали в соседний кабинет и попросили делать то же самое. Что это будет за жизнь? Зачем вам эту муку принимать? Давайте нормально существовать, доверяя друг другу”.

Риск Волчек

70-е годы. Рига. Загородное шоссе. За рулем “Жигулей” Волчек, на заднем сиденье режиссер Райхельгауз и актер Кваша. Едут, болтают, смеются. Замечают, что параллельно, “голова в голову”, едет “Волга” — не обгоняет, не отстает, и все время водитель, злобный латыш, бросает презрительные взгляды в сторону их авто.

— Галь, а слабо тебе дать руль влево?

— Почему слабо? — отвечает она и резко крутит баранку.

Удар. Визг тормозов и обескураженное лицо агрессивно настроенного националиста.

Ва-банк Волчек

1983 год. Германия. Волчек приглашена в театр драмы Веймар на постановку “Вишневого сада”. Одно из условий — Раневскую будет играть их замечательная актриса Барбара Лотцманн. Когда они познакомились, Волчек поняла, что это совсем не ее Раневская. Ситуация ужасная — контракт подписан, деньги на постановку выделены, но… Волчек начинает тянуть время и от безысходности смотрит весь репертуар театра. На одном из спектаклей она в массовке видит артистку, у которой даже слов нет. Дальше идет цепь молниеносных действий.

Волчек вызывает эту артистку (Сильвия Куземски) к себе в гостиницу, та, перепуганная, является и от страха даже “да” сказать не может. Волчек делает вид, что не замечает, и заставляет Куземски читать монолог “Грехи мои…”.

Когда прима узнает, что ее роль отдана другой артистке, она спрашивает: “Почему не я? Я тоже могу это сыграть”. “Спектакль — да. Но быть Раневской вы не можете”. В результате все кончилось хорошо — Волчек и Лотцманн очень подружились, и она блестяще сыграла горничную г-жи Раневской, которую в свою очередь блестяще сыграла никому не известная артистка из массовки.

Страх Волчек

Ожидание худшего — печальное свойство ее натуры. Но однажды она реально перепугается в Хьюстоне в гостинице.

Под утро она выходит в коридор из номера и видит на полу лежащего человека. В страхе отпрянула и захлопнула за собой дверь. “Провокация”, — пронеслось в голове. Потом взяла себя в руки и вышла в коридор.

Глаза, привыкшие к темноте, разглядели, что на полу лежит не один человек, а много людей. И у каждого в руке по цветку, и они тихо поют, коверкая русские слова: “Порой ночной мы повстречались с тобой”. Так решили проводить Волчек американские артисты из театра Хьюстона, где Галина Волчек поставила свой замечательный спектакль “Эшелон”.

Травматизм Волчек

1984 год. В спектакле “Вирджиния Вульф” партнер Волчек — Валентин Гафт — неудачно открыл над ней зонтик и повредил ей голову. Волчек, находясь в образе, даже не замечает этого и только по лицу партнеров понимает — что-то не то: те стоят с бледными лицами. И только когда кровь стала заливать лицо, костюм, она поняла — надо что-то делать, чтобы зрители до антракта ничего не заметили.

В антракте ей вызвали “скорую”.

Верность Волчек

1979 год. “Современник” приглашен на большие гастроли в Стокгольм — играть в Королевском театре “Вишневый сад” и еще несколько спектаклей. И вдруг за три недели до выезда она узнает, что Гафт и Кваша — невыездные. Один, видите ли, в Париже встречался с писателем-эмигрантом Виктором Некрасовым, а на другого жена просто в органы написала “телегу”.

Три недели Волчек ходит по инстанциям, стучится в разные кабинеты — бесполезно. Тогда она собирает труппу и говорит:

— Двоим из нас запретили поездку. Я приняла решение — тоже не еду. А вы… можете поехать без меня.

И все до единого проголосовали против такой поездки.

Страстность Волчек

1982 год. Репетирует “Трех сестер”. Все как обычно: артисты на сцене в костюмах, Волчек на своем месте. Репетиции идут трудно. Волчек то курит, то, забыв о пепле, что сыплется на ее свитер, беззвучно открывает рот, повторяет текст за каждым и раскачивается, точно в лодке на волнах.

Когда репетиция окончена и актеры спускаются к ней в зал, то выясняется — она не может ничего сказать, у нее нет голоса. Из-за того, что она за каждым так яростно повторяла текст и так выложилась, у нее исчез голос.

Учитель — о Волчек

1994 год. У Волчек — юбилей. Пришел главный учитель ее жизни Олег Ефремов. С Татьяной Лавровой и Софьей Пилявской он поднимается на сцену и просто говорит. Просто, как умеет говорить только он:

— Галя, я бы так сказал, выделялась из всей нашей компании. Выделялась своим способом мышления, отношением к искусству — удивительным, таким актерским… Она удивительно могла предугадывать, предощущать время. Пророчествовать в какой-то степени. Когда мы только возникли, начальство мне говорило: “Ну что же это у тебя за студия? Одни же евреи — Евстигнеев — еврей. Кваша — еврей. Этот, ну как его, — тоже… Ну, может быть, Волчек нет…” Я долго не понимал: “Почему?” И наконец до меня дошло — они же все были под впечатлением “Вечно живых”, и они видели твою Нюрку-хлеборезку. А она была им близка. Но ведь я хочу сказать, почти 40 лет прошло. Как же ты наше время предугадала в этой роли? Это может не просто художник, а художник, имеющий особые качества.

Вот говорят, она любит актеров. Да можно и ненавидеть актеров, и вообще это жуткое, страшное искусство, которое сопряжено с муками и с необходимостью постижения души собственной, души партнера, народа, в конце концов. И как это непросто и мучительно сложно. Поэтому я освобождаю тебя от всех мук, от неприятной критики. Галя, поверь мне, уже в этом возрасте ты должна знать истину — ты на единственно верном пути в понимании и ощущении вообще искусства. А мы все — нет”.

Лучше, чем Ефремов, и не скажешь.

Галина Волчек о Галине Волчек

— Конечно же, я женщина. Женщина, которая иногда вынуждена быть крайне сильной, не притворяться, а быть ею.

— Мне труднее соврать, чем сказать правду.

— Когда у меня не было хорошей одежды, а была, к примеру, лишь одна стоящая юбка, то я ни за что не надевала ее, пока к ней не было такой же хорошей кофты, таких же хороших туфель, колготок, сумки… Или все, или ничего!

— Наверное, мой максимализм во многом помешал мне в жизни. Но он был естественным для меня.

— Плачу только на сцене. А в жизни как будет, так и будет.

— К моему счастью, я жизнь прожила, не утомив театр ни своими романами, ни тем, что мои родственники — артисты театра.
— Я верю только в то, что над нами, в небе.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Популярно в соцсетях

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру