Театр Терезы Дуровой для меня начинается с кулис и… курицы. Прохожу через сцену в зал и вижу на блюде нечто огромное, жареное, со скрюченными лапами из папье-маше. Да, такой обед в состоянии переварить только молодой желудок. У Терезы Дуровой играют юные, но жутко талантливые. Она не в первый раз идет на риск и вместе со взрослыми артистами выпускает на сцену детей.
Принцу, например, всего 16. И он, как настоящая королевская особа, всегда занят. Принц Эдвард Тюдор (в миру Арсений Краковский) в театре с самого детства — его папа тоже занят в постановке, состоит в услужении у сына. У принца-Арсения есть двойник-нищий — Том Кенти (Денис Сухомлинов), который, едва удалившись со сцены, по театральному коридору гоняет на скейте.
— Привет, Денис. А вы с Арсением точно не братья?
— Конечно, нет… (Смущенно улыбается.) Мне 14, а Арсению уже 16.
— Ты здесь тоже с детства, как и «кровный» принц?
— Нет, я пришел на кастинг, и мне сказали: «Похож!». (Денис с Арсением действительно похожи. Только принц — жгучий брюнет, а нищий — белобрыс.)
— И тебе такая жизнь по вкусу?
— Более чем. Тут не просто интересно — а ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО! Ребята хорошие… Да и «повара» у нас самые веселые.
Кстати, о поварах: комическая троица в составе Рафаэля Наджаф-Заде, Геннадия Краковского и Николая Зверева не раз обеспечивала успех спектаклям «Театриума». В «Принце и нищем» они тоже зажигают.
Содержание захватывающее: в Лондоне XVI века живет нищий мальчишка Том Кенти, который видел лишь унижения и побои, но мечтает увидеть настоящего принца. Чудо свершается — мальчик попадает в королевский дворец и меняется одеждой с принцем Эдвардом. Мальчишки похожи как две капли воды, поэтому никто не подозревает о пропаже настоящего наследника, а он в это время на своей шкуре познает ужасы бесправного житья на самом дне английского общества.
На сцене тройка нищих: двое постарше, третий помладше. И тут раздается такой высокий чистый голос, что, не видя сцены, можно подумать — Робертино Лоретти вернулся в Москву. «Ну а туманы здесь гуще сметаны. Шляпу повесишь — висит…» — тянет младший, который оказался 13-летним Эмилем Рывкиным (не первый раз играет на сцене). «В Лондоне всякое может случиться», — зловещим голосом вторит ему другой. Несколько мальчишек-попрошаек (свита Тома) тоже прошли кастинг. Они пришли первыми, сели перед Дуровой, и та поняла, что больше никого смотреть не будет — шайка уличных бродяг готова.
— Эй вы, мои королевские слуги и хормейстеры, шталмейстеры и мальчики для битья! — властно кричит принц Эдвард в алых штанах. И тут непонятно даже откуда — сбоку, снизу, из-под деревянных балок — лезут… лезут необузданные и дикие нищие — девушки и парни, свирепые женщины и мужчины. Дикая, злая уличная джига (хореограф Артур Ощепков). На лицах ярость и упоение, которые невозможно сыграть — нужно почувствовать и… швырнуть в зал — как вызов: «Да, мы нищие, а вы богатые, бойтесь нас, мы — сила». Такой вот остросоциальный месседж.
Актеров на 15 минут отпустили в буфет перекусить, и я спрашиваю Терезу Дурову: «А какой у вас месседж? О чем сегодня «Принц и нищий»?»
— Я хочу поговорить о справедливости, что у каждого она своя, как у каждого своя правда. О том, что встречают по одежке, а провожают по... разному. Скажем, если на человеке дорогой костюмчик и у него роскошная машина, значит, он уже умный и хороший? А может быть, это далеко не так? Вот у нас принц говорит нищему: «Мы не очень-то похожи с тобой. Но надень вот это, и будет достаточно».
— А сегодня возможна ситуация, как у Твена: некий мальчик с Рублевки из своей золотой клетки добровольно отправляется в подземный грязный ночной переход на «Пушкинской» или у трех вокзалов изучать жизнь?
— Сегодня обмен «кадрами» по Твену исключен. Потому что мальчик с Рублевки если и захочет выйти на улицу без охраны, он скажет об этом папе, и папа подарит сыночку такую «опцию». Сами же взрослые играют сегодня в игры Марка Твена — а фирма обеспечивает за хорошие деньги вокзальные приключения по полной программе. У нас в театре бывают дети, которые от рождения ходят с охраной. Для них охрана — норма, и они не думают, где охрана будет есть или спать. Их это вообще не парит. Но мы отошли от темы.
— Марк Твен отправил Эдварда на улицу, чтобы пробудить в нем чувства добрые. А вы швыряете королевского отпрыска в воровскую среду Лондона. Для чего?
— Чтобы он понял свою ответственность: если на улице будет совершаться несправедливость, то все чаще будет звучать его имя. И он будет понимать, что его именем, но не его руками, творится эта несправедливость. Он не в состоянии отследить всех судей, всех начальников полиции. Надо понимать главное в жизни — кем ты себя окружаешь, когда у тебя власть. Ты становишься королем и... заложником.
— После выборов садится мэр на Тверской в мэрии, а президент — в Кремль, и тут начинается...
— Мне больше всего не хотелось бы говорить о сегодняшнем дне. Вчера, позавчера, завтра... Всегда будут бедные, всегда воры, которые объясняют, почему они воруют. Отец же Тома говорит: «Мне нечем кормить семью, им жрать надо». Слабые мотивации у слабых людей, сильные у сильных — так было, есть и будет. Я не хочу никого учить или лечить, я хочу на эту тему поговорить. Понимаю, поговорив, ничего не изменю, но, может быть, кто-то задаст себе вопрос...
Более чем серьезные вопросы задает юным зрителям и их родителям Тереза Дурова со своей командой. У нее все серьезно, но не скучно. А главное — без назиданий и нравоучений.
— Диджериду, здесь нужно ре! — перекрикивает оркестр Максим Гуткин, королевский дирижер. Громко и с присвистом отвечает огромная синяя труба: бу-у-у. Каких инструментов тут только нет: доппиа-арфа, струнная псалтирь (ее придумали монахи-бенедиктинцы), варган, бойран (бубен), мандолины, блокфлейты, висл — дудка. А еще колесная лира с ручкой как на шарманке, рожки. От хрипящих звуков этого самого диджериду мороз по коже.
Максим Гуткин не только дирижер: он аранжировал и адаптировал старинную английскую музыку к спектаклю. Музыканты у него не в яме, а по краям сцены расположены.
— Это такая фишка, чтобы звук шел с разных сторон, — объясняет мне королевский дирижер. — У нас даже черные пюпитры уже есть, чтобы не светиться в темноте.
Пока артисты «чекаются» и разминаются, музыкантам есть чем заняться — тут сплошь и рядом мультиинструменталисты. Достали первый десяток инструментов из чехлов и кейсов, обсудили достоинства мандолы XVI века — можно и к репетиции приступать.
Еще вопрос к Терезе Дуровой:
— Сегодня кому сложнее: современным Эдвардам или Томам? Ведь Томы, то есть дети из бедных слоев, только и мечтают стать Эдвардами, по волшебству оказаться на Рублевке или в Майами.
— Они не знают, о чем они мечтают. Наш Том, попав на место принца, понимает, что он в клетке, и не хочет там оставаться. И еще он понимает, что один человек на троне как абсолютно всемогущ, так и абсолютно беспомощен. Это не благостная сказочка. Когда принца бьют охранники, никакой ангел не спускается и не спасает его — ему надо реально выжить.
Парень выживет. В мгновение ока все меняется и на сцене — королевские покои с шикарными гобеленами, учителем латыни и миленькой кузиной в пышной юбке. И нет ни нищенской лачуги, ни помоев, что выливают прямо на голову… Кстати, кто придумает вылить на сцену мокрые тряпки вместо помоев? Конечно, дети. А проливной дождь на сцене обеспечит постановочная часть театра. Я ухожу из театра как раз в тот момент, когда начинают репетировать ливень.
ИЗ ДОСЬЕ "МК"
«Принц и нищий» — первый исторический роман Марка Твена, вышел в свет в 1881-м. Сюжет кроме театральных постановок использовался в многочисленных комиксах, мультфильмах и кинофильмах по всему миру. В СССР роман был впервые экранизирован в 1942 году Эрастом Гариным и Хесей Локшиной по сценарию Николая Эрдмана, главную роль — принца и его двойника — исполнила Мария Барабанова. Через 30 лет был снят фильм Вадима Гаузнера, а в 1985 году появился фильм-балет Игоря Шадхана с Игорем Бобриным в главной роли, снятый при участии балетной группы. Количество же театральных постановок в СССР/России с трудом поддается подсчету, но из последних наиболее заметна театральная фантазия РАМТа (режиссер Николай Крутиков).
