Мы не делим детей на мигрантов и коренных жителей
Звенигород — очень привлекательный для мигрантов город. До столицы — 62 километра, час пути на машине, 1 час 20 минут — на электричке. Стоимость жилья ниже, чем в ближайшем Подмосковье. Через город проходит Малое московское кольцо. Опять же зеленая зона, излучины Москвы-реки, в окрестностях — много санаториев и домов отдыха.
«Выходцам из бывших союзных республик здесь как медом намазано», — говорят старожилы. Что ж, рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. Подмосковье, в том числе и Звенигород, переживает уже третью волну миграции. «Массовый исход» в первую очередь ощутили учителя местных школ.
В начале 1990-х в образовательные учреждения пришли дети беженцев от межнациональных конфликтов. Потом к ним прибавились дети мигрантов из Грузии, Армении, Азербайджана, переехавшие в Россию вместе со своими родителями. Позже к общему потоку присоединились уже дети трудовых мигрантов из бывших советских среднеазиатских республик.
— У нас 1355 учеников, — говорит директор школы №1 Звенигорода Олег Викторович Шипулин. — 74 — дети мигрантов, из них 27 имеют временную регистрацию, остальные — с российским гражданством. Ситуация с миграционной историей у детей-мигрантов изменилась: к нам сейчас все больше приходят те, кто родился уже в России.
И проблемы адаптации детей мигрантов в школе, по мнению директора, вовсе нет. Дети приезжают, как правило, с приличным знанием русского языка. Задача педагогов — лишь подстроить их под новую школьную программу, чтобы они быстрее влились в коллектив. По словам учителей, в течение месяца дети переселенцев адаптируются полностью и становятся своими в кассе.
Больше всего сегодня в школе ребят из Таджикистана, Молдавии, Дагестана и Армении. В процентном соотношении детей мигрантов больше в младших классах. При приеме администрация школы требует документы, удостоверяющие личность родителей, регистрацию, медицинскую карту ребенка установленного образца.
— У нас не проводится никакое тестирование, — продолжает Олег Шипулин. — В школе нет классов коррекции. Каких-то явно выраженных отставаний от нашей программы за все время мы у приезжих ребят не наблюдали. Главное — мы не отличаем таких детей от остальных. У нас нет деления на мигрантов и коренных жителей. Когда в процессе обучения выявляются пробелы в знаниях, мы в индивидуальном порядке стараемся подтягивать таких ребят.
Лет 5–6 назад в школе планировали создать курсы русского языка, но вскоре стало понятно, что в них нет необходимости. Зато здесь существует серьезная система подготовки детей к школе. Шестилетки с октября по май ходят на занятия к учителям, которые потом возьмут первые классы. Дети привыкают и к школе, и к педагогу. По ходу занятий учитель советует родителям, на что надо обратить внимание.
— Ребята из Закавказья — посильнее, — поясняет директор успеваемость своих учеников. — Например, в прошлом году у нас Милена Осмаева из Дагестана получила золотую медаль. Ребята из Узбекистана и Таджикистана бывают послабее. Но в течение года мы их подтягиваем до общего уровня. С ними дополнительно занимаются учителя. При необходимости родители нанимают репетиторов. На второй год за последнее время мы никого не оставляли.
Согласны в Звенигороде и с тем, что не стоит создавать специальных классов для детей-мигрантов. По мнению Олега Викторовича, надо не изолировать их, а помогать. Если мигранты получили законное право присутствовать в стране, то их дети имеют такие же права, как и дети россиян.
Никакой вражды и недопонимания
Но стоит учитывать и национальные особенности воспитания. Эксперты говорят, что зачастую дети мигрантов пользуются в школьном коллективе большим авторитетом. Например, ребята из Закавказья рано принимают на себя обязанности взрослых.
— У нас в пятом классе учился парень из Чечни. У него была сложная семья, не было отца, он чувствовал себя главой семьи, нередко позволял себе высказывания: «Я — мужчина!», — продолжает рассказывать Олег Шипулин. — Мы постарались объяснить, что все дети у нас одинаковые, и каких-то особых привилегий ему здесь не будет. Сейчас этот мальчик у нас не учится. Его забрали родственники в Германию.
— Мне легче с такими детьми общаться, может быть, потому, что я жена офицера, в течение долгого времени жила и работала в Закавказье и на Северном Кавказе, — говорит педагог школы Татьяна Ивановна Бортникова. — Я хорошо помню этого мальчика — представителя чеченского народа. Папа у него умер. Ребенок отличался гиперактивностью, был чрезвычайно темпераментным и эмоциональным. Его перевели ко мне из параллельного класса, где у мальчика не сложились отношения с одноклассниками. Зная кавказский менталитет, я строила с ним отношения, опираясь на то, что он не может нагрубить старшему, потому что это не в традициях его народа. И ребенок оттаял. Он с удовольствием принимал участие во всех культурно-массовых мероприятиях, стал моей правой рукой. Помню, проходил у нас классный час «Счастье рождается в семье». И он, и его мама с удовольствием согласились поучаствовать в этом проекте. На классном часе мы говорили о национальных обычаях и гостеприимстве у разных народов. Вместе с семьей из Азербайджана и Армении они приготовили свои национальные угощения. Мальчик чувствовал себя очень комфортно, ему нравилось, что он оказался в центре внимания, смог рассказать о жижиг-галнаше, халве из орехов.
Наверное, всем доводилось слышать, что дети мигрантов очень мотивированны, родители их нацеливают на успешную учебу, как первый шаг успешной карьеры и восхождения по социальной лестнице. В школе №1 также отмечают этот факт.
— Конечно, у них велико желание получить высшее образование, закрепиться в России, найти хорошую работу, — говорит Татьяна Бортникова. — Но наряду с отличниками есть и слабые ученики, у которых не все получается. Но надо отдать им должное, когда эти дети не добиваются каких-то больших успехов в учебе, они остаются очень трудолюбивыми в обычной жизни. Ко мне в выпускной класс два года назад пришел зимой мальчик из грузинской семьи. Конечно, он отставал в учебе, но при этом был очень добросовестный и трудолюбивый, откликался с готовностью на любую мою просьбу.
— Известно противостояние армян и азербайджанцев из-за Нагорного Карабаха. Это не отражалось на взаимоотношениях детей?
— Когда у меня в классе был армянин, трое азербайджанцев, двое ребят из Грузии, я их в шутку называла «кавказская диаспора». Они воспринимали это по-доброму, с улыбкой. Вначале, конечно, были некие опасения, все-таки сочетание разных культур, вероисповедания. Но надо отметить, что среди моих учеников никакой вражды и недопонимания не было. На родительских собраниях я этому вопросу уделяла большое внимание. Старалась воспитывать чувство толерантности не только у детей, но и у взрослых. Потому что взаимоотношение детей в значительной степени зависит от того, как выстраивают между собой взаимоотношения взрослые. Вот только что ко мне на День учителя приходили два моих бывших выпускника — армянин Спартак и азербайджанец Турал. Они дружат и после окончания школы.
Дети-мигранты знают русский язык лучше, чем их родители
Знакомлюсь с правым полузащитником футбольной команды «Звезда-96», учеником 10«б» класса Акбаром Валиулиным. Классный руководитель спешит объяснить: «Наш кандидат в медалисты». Акбар приехал в Россию 7 лет назад из Бухары. Два класса окончил в Узбекистане, в 3-й класс пошел уже в российскую школу.
— Когда я пошел в узбекскую школу, мама работала в России бухгалтером. Уже тогда всей семьей мы планировали перебраться в Подмосковье. Родители наняли мне репетитора. Со мной занималась женщина, которая окончила университет в России и вернулась работать в Бухару. Надо сказать, что мне вообще легко даются языки. Сейчас кроме английского я учу еще и арабский язык.
По словам Акбара, вначале ему сложно было оторваться от родных корней, друзей, привычной школьной и домашней обстановки. Но труднее всего было найти общий язык с одноклассниками. С их стороны было некое давление. Потом все это ушло. Но нелегко было завоевать уважение ребят, пришлось проявлять инициативу.
Порой приходится слышать, что в поисках работы в Россию едут в основном плохо образованные и неподготовленные к профессиональной деятельности мигранты.
— У меня мама — художник-оформитель, папа занимается рекламой, — говорит Санжар Акаев, чья семья переехала в Россию из Бишкека. — Отец и мать учились в русской школе, со мной с рождения говорили на русском, киргизского языка я не знаю.
Учителя отмечают, что уже через два года учебы в российской школе ребенок-мигрант переключается с национальных традиций на российские.
Диана Мелконян из 11«б», мечтающая стать врачом, в России живет с самого рождения, 16 лет. Приезжая к родственникам в Ереван, испытывает трудности в общении. Признается, что, обожая русскую литературу, только-только начала осваивать книги армянских писателей и поэтов.
— Когда ко мне обращается бабушка, я возражаю: «Не надо меня спрашивать на азербайджанском, я не понимаю, говорите по-русски», — рассказывает откровенно нам Вахид Валиев.
Считается, что легче всего усваивают русский язык дети, которые приехали в Россию в возрасте до двух лет. Если им уже 7, то первые полгода изучения русского даются трудно, а потом дети адаптируются.
— Нередко родители дома говорят с детьми на грузинском, армянском, азербайджанском. Мы просим, чтобы и дома они говорили с детьми на русском языке, — говорит учитель начальных классов Елена Викторовна Кротова. — Наблюдается устойчивая тенденция: дети говорят на русском гораздо лучше, чем их родители.
У Елены Викторовны в 1«д» классе 5 армян, одна девочка-азербайджанка, одна — чеченка.
— Никакого языкового барьера у них нет, — говорит преподаватель. — Есть один мальчик, который в разговоре еще путает падежи. Но мы учим русский язык и надеемся, что к концу года этой путаницы уже не будет.
— У мигрантов иная культура, уклад жизни, религия, образ мышления. Возникают какие-то трудности или недопонимание?
— Наоборот, детям очень интересны традиции других народов. У нас, например, был проект «Моя малая родина». Каждый ребенок рассказывал о своей этнической родине, о родине своих предков. Первоклашки, открыв рот, слушали о Севане, Эчмиадзине, Девичьей башне в Баку, настенной живописи заповедника Гобуснан, Фанских горах, Памирском тракте. Это же очень обогащает. Помню, проходил у нас классный час, где дети рассказывали о национальном костюме. Так девочка-чеченка выбрала русский национальный костюм. Дети в начальной школе очень любопытны, у них нет ксенофобии, они не обращают внимания на цвет кожи, разрез глаз, акцент.
В школу по красной дорожке
По мнению завуча по воспитательной работе Натальи Николаевны Кайвановой, толерантную среду в школе помогают формировать культурные, спортивные мероприятия и национальные праздники, которые ребята организовывают своими силами.
— Дети-мигранты все хорошие спортсмены, сказывается их взрывной темперамент. К тому же они всегда проявляют больше упорства, чтобы показать, что ничем не хуже остальных. Также они очень артистичны! — говорит Наталья Николаевна. — В прошлом году, например, в выпускном 11-м классе были замечательные артисты — ребята из Таджикистана. Без них не обходился ни один праздник. А чего стоит уникальная семья Закарян! У них 7 детей: 2 сестры и 5 братьев. И все безумно талантливые: прекрасно рисуют, лепят, выпиливают, занимаются художественной фотографией. Отец — Ерван — у них архитектор, имеет собственную мастерскую. На выпускной вечер для каждого педагога отец с сыном выточили специальные статуэтки наподобие «Оскаров». Каждая фигурка была покрыта бронзой. Учителя шли с наградами по красной дорожке.
