В списках не значатся
Мы разыскивали этот поселок больше часа: к нему нет ни одного дорожного указателя. Путь нам указал водитель ассенизаторской машины, которую туда часто вызывают жильцы Тучково-7 за свой счет, несмотря на наличие центральной канализации.
Впечатление поселок произвел удручающее: несколько изрядно обветшалых двухэтажных построек и частный сектор. Покосившиеся деревянные сараи. Из благ цивилизации — маленький деревянный магазин с большой и гордой надписью «Продукты». У входа в подъезды стоят холодильники, закрытые на амбарные замки. Сначала я подумал, что так жители экономят на электричестве, в такую погоду холодильником можно не пользоваться. Ан нет. Оказалось, что в них стоят газовые баллоны.
Появление чужаков, то есть нас, не осталось незамеченным. Дверь одной из квартир со скрипом открывается. Представляемся, нас приглашают. «Не разувайтесь, а то ноги замерзнут», — предупреждает хозяйка квартиры Любовь Бакланова. Сама она, ее внучка лет пяти и беременная дочь ходят по квартире в теплой одежде и обуви.
— Наш дом построили самым первым в 1953 году. Мы здесь живем с 1977 года, — рассказывает Любовь Алексеевна. — Все мы получали это жилье от нашего дома отдыха ВЦСПС, в котором работали. А в 1993 году концерн «Мостуризм» продал жилой фонд, несмотря на то что квартиры были приватизированы строительной компанией «Альтстрой». После этого и начались все наши беды. Суд впоследствии признал сделку незаконной, а наши дома с тех пор не числятся ни на одном балансе. В том же году нас отключили от отопления — и вообще коммунальные службы прекратили обслуживать наши дома. Сельские и районные коммунальщики нас к себе в обслуживание не берут, потому что у нас дома аварийные. Так что если у нас канализация засорится, то мы сами нанимаем машину ассенизаторов, скидываемся и платим за вызов 8 тысяч.
— Хоть вода-то у вас есть?
— Вода к нам поступает от дома отдыха — центральное водоснабжение и канализация. Горячей воды нет и никогда не было, мы все электрические водонагреватели ставим.
— А квартплата?
— Мы ее не платим, потому что ни к кому не относимся. (Хоть в этом есть какая-то справедливость. — А.М.).
— Если вы ни к кому не относитесь, то кому вы платите за свет и воду?
— За воду по счетчикам мы платим в ЖЭК в Колюбакине. За электричество мы раньше отдавали деньги в «Альтстрой». Потом получился скандал с директором. Мы за свет платили помалу — 200–300 рублей в месяц, а он сказал: будете платить по 6–7 тысяч. Тогда мы заключили напрямую договоры с «Мосэнерго», нам выдали лицевые счета, и по ним мы и оплачиваем электричество. Но «Альтстрой» нам в зимний период 50 процентов возвращает.
20 лет без права на тепло
— И все эти 20 лет у нас нет отопления. Вот только эти обогреватели. И во всех квартирах такое. А некоторые построили дымоходные печки и топят дровами. Да что я вам рассказываю, идемте покажу, как мы живем.
Поднимаемся по старой крутой деревянной лестнице на второй этаж. Лестничный пролет между этажами держится на тонкой прогнувшейся водопроводной трубе. Стены подъезда все в огромных трещинах. Нам так и не удалось угадать изначальный цвет краски, в который они были выкрашены. Сейчас они серо-зелено-синие. С потолка лохмотьями свисает краска там, где она осталась. Где ее нет — видна продавленная обрешетка. Из распределительного щитка, как змеи, во все стороны торчат провода.
— Капитального ремонта здесь не было никогда, — продолжает Любовь Алексеевна. — Последний ремонт — косметический — был в 83-м году. Полы кому поменяли, кому нет. Шифер вечером привезли, а утром его и след простыл — кто-то себе на гараж забрал. Так крыша и течет с тех пор. Зато все оформили, смету составили, деньги освоили и отрапортовали, что дома отремонтированы. В общем, ничего не сделали.
— Мы стараемся, следим, чтобы в квартирах было хорошо, прилично, но дом-то падает. Фундамента нет, дом стоит на земле, крыша течет, — включается в разговор еще одна жительница этого дома — Людмила Минаева. — Я в прошлом году в спальне две стены утеплила и оклеила. Вечером пошел дождь. Соседи снизу мне стучат-кричат: ты нас заливаешь! А у меня пол сухой. Оказалось, что вода льется по моей стене прямо к ним в квартиру. Крыша как решето, на солнышке все дырки видны. Вот каждый над своей квартирой заливал их монтажной пеной.
Заходим в квартиру с печкой.
— Ну что, ребятки, хвалиться нечем. Надо было вам завтра-послезавтра приехать — морозы за 30 будут, — говорит хозяйка Антонина. — Из комнаты в кухню туда-сюда мотаюсь, обогреватель за собой таскаю. Мои на съемную квартиру ушли, двое детей — 3 годика и 10 лет, жить невозможно, болеют.
Треть и так небольшой кухоньки занимает кирпичная печь. Рядом лежат дрова.
— Дом старый, так что боюсь ее часто топить, — сетует Антонина. — В любой момент может полыхнуть. Дымоход — вон видите, все развалено. Поэтому греемся в основном электрическими обогревателями.
— Сколько же вы платите в месяц за электричество?
— 1 кВт у нас стоит 2 руб. 81 коп. За декабрь я нажгла 2235 кВт. Это на 6280 рублей. Пенсия — 6200.
Еще несколько семей живут в одноэтажных бараках. Татьяна Вахлачева даже не помнит, в каком году вселилась в него — бараки столько не живут. Помнит, что въехала в голые стены. Печку сама строила, делала ремонт, перепланировку. Вообще здесь в квартирах следят за отделкой и уютом. Внутри все очень прилично выглядит. Вот только стены рушатся и крыши текут. Жильцы другого барака решили утеплить комнату и поставить пластиковое окно. В результате стена треснула. Но в чувстве юмора им не откажешь, а по-другому здесь и не выжить: на двери сортира красуется надпись «Пива нет!».
На экскурсию по баракам нас провожала Елена, которой скоро рожать. Спрашиваю: «Как же вы с грудным ребенком здесь жить будете?» — «Как жили до этого…»
Когда маршрутка — роскошь
Дети в поселке есть. А школы нет. До ближайшей — в Колюбакине — семь километров. Поэтому по утрам их возит частный микроавтобус. Жители поселка договорились с частным перевозчиком из Тучкова, и маршрутка весь учебный сезон — с 1 сентября по 30 мая — возит детей за 35 рублей в день в один конец.
— А обратно из Колюбакина их иногда довозит школьный автобус до Крюкова, — рассказывает Людмила Минаева. — И потом они полтора километра идут пешком до дома. Дождь, грязь, снег, метель или ветер — идут. Раньше школьный автобус их довозил прямо сюда, а потом перестал — сказали, что нет разъезда на дороге. Грузовые машины ходят, разворот есть, а нам говорят: не положено. А если школьный автобус до Крюкова не идет, то обратно на общественном транспорте за 25 рублей. В день 60 рублей на одну дорогу. Куда деваться, если поблизости нет ни школы, ни детского садика — ничего: все в Колюбакине и Тучкове. Мы на отшибе живем.
Никакой общественный транспорт к нам в поселок не ходит. Хоть муниципальную маршрутку пустили бы, хотя бы три раза в день. Если надо в аптеку — мы до Крюкова идем пешком. Это молодые за 20 минут пройдут, а мы, пенсионеры, идем час. Зимой, если тропинка протоптана, ходим через поле, короче получается. С маленькими детьми в поликлинику — такси вызываем, у кого есть машина, иногда подвозят, так и живем. Хорошо, что хоть магазин есть, в который хлеб привозят. А за остальными продуктами мы ездим в Тучково, где подешевле, потому что пенсия маленькая.
Достучаться до небес
— Все эти 20 лет у нас была инициативная группа, судились с «Альтстроем», писали во все инстанции — безрезультатно, — рассказывает Любовь Бакланова. — Глава Рузского района размахивал бумагами и говорил: вы ни к кому не относитесь. Писали и губернатору Громову — ноль внимания. Потом нам все это надоело. Стены лопаются, дом весь разваливается — ладно, нам осталось жить два понедельника, а вот если все это рухнет и детей придавит? Мы по ночам вздрагиваем, встаем смотреть, боимся замыканий, что проводка не выдержит. Ведь у нас деревянные перекрытия, все вспыхнет как спичка. И мы написали письмо Воробьеву еще перед выборами. Говорю: давай попробуем, напишем, может, сдвинется что. И написали.
Также написали непосредственно генеральному директору «Альтстроя». От него письмо вернулось назад с припиской «по этому адресу таких нет». А потом мне вдруг пришло письмо из главного управления жилинспекции Московской области, где нам сообщили, что 17 декабря к нам должна приехать комиссия. Но потом нас известили, что она приедет позже. И вот приехала. Все посмотрели, по всем домам прошли. После чего руководитель Госжилинспекции Московской области Александр Коган дал месяц на проведение экспертизы и сказал нам ждать результатов, посетовав, что эту зиму жителям придеться провести так же, как и последние 20 лет. Если наш дом признают аварийным, то нас расселят. И пообещал, что нас будут приглашать на все совещания, которые касаются нашей судьбы, нашего дома.
Что начальство с нами решит, то и будет.
Цитата
Руководитель ГУ Московской области «Государственная жилищная инспекция Московской области» А.Б.Коган:
«Мы наметили план мероприятий. Через месяц мы встречаемся и через месяц планируем сделать реальный график конкретных работ, действий ответственных лиц с приглашением обязательно жителей».
Если жилой фонд признают аварийным, людей расселят в кратчайшие сроки. Если же нет — проведут ремонт строений. Но, к сожалению, зимовать жителям придется, как и 20 лет до этого.
