«Белые Столбы» — фестиваль специфический. Для таких особенных людей, которые предпочитают копаться в истории кино, и чем глубже, тем оно приятнее. Каждый год из недр Госфильмофонда миру являются давно забытые картины. Сюда свозили все — то, что советская цензура отказывалась выпускать в прокат, то, что после съемок казалось уже ненужным.
Так, однажды кто-то из сотрудников снял с полки бобину без особых опознавательных знаков. Просто номер, ничего лишнего. Поставил в проектор. Лица новые, но костюмы знакомы до невозможности. В дальнем углу все эти годы пылились пробы к классической советской сказке «Золушка»...
— Есть картины легендарные, и мы к ним настолько привыкли, что представить себе кого бы то ни было другого в главных ролях и даже во второстепенных — невозможно. И вдруг мы увидим «Золушку», где будет другая мачеха — не Раневская, а актриса Надежда Нурман из Ленинградского театра комедии. Не Жеймо в главной роли, а балерина Марина Мазул... — восхищается обретению историк кино Петр Багров.
Режиссер фильма Надежда Кошеверова рассказывала в интервью: «В 44-м году, возвращаясь из эвакуации, я встретила в Москве Жеймо. Она сидела в уголке — такая маленькая, растерянная… Я взглянула на нее и неожиданно предложила: «Яничка, вы должны сыграть Золушку…» Она немного повеселела, и мы тут же отправились к Помещикову, который заведовал тогда сценарным отделом в Комитете кинематографии. Возражений у него не было, он только спросил: «А кто напишет сценарий?» И я не задумываясь выпалила: «Шварц». Разумеется, никакой предварительной договоренности с Евгением Львовичем у меня не было, но, узнав о замысле, он тоже им загорелся. Сценарий писался специально для Жеймо».
Но раз есть пробы — значит, все же были и другие варианты...
Пленки, подобные той, на которой нашлись архивные кадры «Золушки», как правило, нуждаются в срочной реанимации. Слишком это хрупкий носитель. Клещ и плесень — одни из главных врагов. С клещом успешно борются с помощью специального порошка, от плесени избавляют бактерицидные лампы. Нагар от киноаппаратов смывают мыльным раствором и водой, которую берут из специально пробуренной скважины.
Среди открытий начавшегося фестиваля — фильм выдающегося русского режиссера эпохи немого и раннего звукового кино Якова Протазанова «Паломничество любви» — единственная его картина, снятая в Германии. Или «Пустое место» — короткометражная лента Александра Медведкина, снятая им в годы его знаменитого «кинопоезда». «Кинопоездом» он назвал оборудованные для киносъемок, проявки пленки и монтажа железнодорожные вагоны, кочевавшие по «ударным стройкам первой пятилетки» и ставшие прообразом оперативной кинохроники и кинопублицистики тех лет.
Каждый год на фестивале проходят показы, посвященные какому-нибудь знаковому событию. В этот раз он открылся фильмом «Дмитриев». Он был снят в честь крупнейшего ученого, киноведа Владимира Дмитриева, недавно ушедшего из жизни. В этом году фестиваль впервые проходит без него.
— За время его работы наша коллекция увеличилась практически в два раза, и это именно личное дело Владимира Юрьевича. Это был какой-то совершенно фантастический, уникальный человек — личность. В этом фильме рассказывают о Дмитриеве люди, которым он сделал много хорошего — это режиссеры: Вадим Абдрашитов, Сергей Соловьев, Никита Михалков, — отметила научный сотрудник Госфильмофонда Наталья Яковлева.
450-летие Шекспира и 200-летие Лермонтова будут отмечены показом фильма «Укрощение строптивой» 1929 года с Мэри Пикфорд и Дугласом Фербенксом и уникальной подборкой хроники репетиций разных лет в театрах СССР, а также забытым фильмом «Лермонтов» 1943 года в режиссуре Альберта Гендельштейна.
В этом году покажут даже 22-минутную хронику войны, один из эпизодов немецкого пропагандистского киножурнала. Там, на кадрах, обучение резервистов, боевые действия в Белоруссии и даже работа почты.
Зачем на русском фестивале, который так или иначе имеет явный вкус патриотизма, подобные ленты? Для любителей истории кино они важны не меньше, чем пробы «Золушки». Они смотрят не только содержание, но и подходы к режиссуре, игру актеров, операторскую работу. Потому и говорят, что подобные фестивали — они на вкус очень особенных людей. Но это часть истории. От нее не убежишь.
