Любой мало-мальски публичный человек лучше появится в обществе в спортивных штанах, чем без пары дюжих охранников. Камеры наблюдения, бронированные лимузины... Прибавится ли к этим уже обычным реквизитам власти что-то новенькое вроде бункеров на дне Москвы-реки? 18 июня в "МК" был напечатан материал собкора в Нью-Йорке Мэлора Стуруа под названием "Бункер мэра Джулиани. Начальник Нью-Йорка в ожидании Кинг-Конга". Мэр Джулиани приступил к строительству для себя бункера на всякий пожарный случай. Правда, бункер будет сооружен не под землей, а в поднебесье — на 23-м этаже небоскреба, что стоит напротив двух знаменитых суперкоробок Международного торгового центра. Во время последнего приезда в Москву я подробно рассказал Юрию Михайловичу про убежище его американского коллеги. А потом попросил Лужкова показать его бункер. — А у меня бункера нет, я его не строю и не собираюсь строить, — ответил мэр. — Как так? — полюбопытствовал я. И мэр дал мне импровизированное интервью. — Иметь личный бункер под землей или в поднебесье я считаю, во-первых, недопустимым морально и, во-вторых, нерациональным практически, — сказал наш градоначальник. — Я фаталист, от своей судьбы еще никому не удавалось спрятаться. Кстати, мне непонятно, почему Джулиани карабкается в небо. Уж если ты собрался прятаться, то зарывайся, как крот, в землю. Первый момент для меня важнее второго. Я считаю неэтичным создавать для себя особые условия безопасности, отличающиеся от тех, которыми пользуются все остальные москвичи. Я отвечаю за город, за тех, кто в нем живет, кто доверил мне, не побоюсь высокопарных слов, свою жизнь, свою судьбу. Спрятаться в бункер в условиях чрезвычайной ситуации, а всех остальных оставить в опасности, — это не дело даже с точки зрения самых элементарных норм человеческой морали, не говоря уже о деловой этике руководителя. Может, это и прозвучит очень резко, но я не одобряю решение моего нью-йоркского коллеги. — Юрий Михайлович, мне понятна ваша этическая посылка в равной безопасности для всех москвичей. Но смысл бункера не столько в том, чтобы спасти свою шкуру, сколько в обеспечении коммуникаций в случае различных ЧП, например, урагана, который недавно обрушился на Москву, или нашествия чудовищ вроде Годзиллы или Кинг-Конга, или чего-нибудь еще пострашнее. — У нас, конечно, есть специальный диспетчерский пункт на случаи нашествия чудовищ и более реальных ЧП, но это не бункер, который может защитить вас от пуль и снарядов. Это в первую очередь система связи со всеми хозяйствующими городскими организациями. Такая система должна быть хорошо и надежно зарезервирована, продублирована, подстрахована. Если, скажем, отказала оптико-волоконная связь, нужно иметь связь проводную. Если отказала проводная связь, надо задействовать радио. И так далее. Все эти виды связи должны быть независимы друг от друга и обеспечивать координацию со всеми городскими службами, занятыми любыми работами по ликвидации последствий чрезвычайных происшествий, аварий, катастроф и тому подобного. Это в первую очередь "скорая помощь", полиция, специальные отряды Министерства по чрезвычайным ситуациям, по разбору завалов, обрушившихся зданий, разрезке металла, нейтрализации пролитых химических продуктов, горючих веществ и т.д. Это система газовой службы, система противопожарной безопасности. На поддержание всех этих систем и служб мы средств не жалеем. У нас действуют несколько пунктов диспетчерского управления. Но они не одеты в железобетон, не спрятаны под землю, не вознесены на небоскребы. Не нужно этого! — А у вас есть специальная связь с Кремлем на случай ЧП? — Нет. А зачем? У меня есть прямой телефон к президенту, и этого вполне достаточно. В обстановке ЧП мне нужно работать со всеми городскими и государственными системами. У меня есть прямая связь с Белым домом, нашим, естественно. Я поднимаю трубку, и на другом конце ее поднимает российский премьер-министр. Моя прямая связь с президентом носит абсолютный характер, независимо от того, где он находится — в Кремле или за его стенами. Но самая развитая связь у меня, конечно, с городскими службами. Повторяю, бункер не нужен. Для руководителя города это даже опасно, ибо народ такие вещи не любит, и правильно делает. Когда руководство города и горожане находятся в одинаковых условиях, тогда народ доверяет власти. А это доверие — самое эффективное средство борьбы с любыми ЧП... Я ознакомил с этим интервью некоторых американских экспертов по чрезвычайным ситуациям в больших городах. Мнения экспертов разделились. Одни считают, что мэр как городской главнокомандующий должен находиться, как любой военачальник, на хорошо защищенном командном пункте, а не поднимать людей в атаку. По мнению других, мэр прав, уделяя особое внимание этической и психологической стороне дела. "В чрезвычайных ситуациях иногда необходимы чрезвычайные решения, — сказал мне один из экспертов, — когда на Аркольском мосту атака французов стала захлебываться, Наполеон вырвал знамя из рук убитого знаменосца и сам повел на штурм моста французских гренадеров. Аркольский мост был взят. Поскольку в интервью речь идет о Москве, то я вам приведу другой пример. Представьте себе, что могло произойти, если бы Сталин покинул осажденную немцами Москву?". При этих словах я невольно улыбнулся. Эксперт удивленно и даже несколько обиженно взглянул на меня. Я поспешил рассеять его недоумение: — Когда мэр Джулиани приступил к строительству своего воздушного бункера, нью-йоркская печать стала сравнивать его с Гитлером... Мы оба расхохотались...
