Вчера на сборе труппы Ленком напоминал другую страну, нежели ту, в которой мы живем или доживаем, — очень веселую, с надписью "о'кей" поперек фасада. Такое удовольствие — смеяться, когда вокруг рыдают и злятся, — могут позволить себе либо безумцы, либо циники, либо жизнелюбцы с чувством реальности и ответственности за происходящее. А происходило здесь сущее эйфорическое безобразие. Уже довольно немолодые люди вперемежку с юными встретили собственное начальство в лице Марка Захарова свистом и улюлюканьем, как на футбольном матче. В ответ Марк Анатольевич отпускал шутки и просил не выражаться словом "папарацци", которых в Ленкоме оказалось больше, чем артистов. Под этот шумовой фон Инна Чурикова в умопомрачительной шляпке, длиннополом пальто и темных очках, пригнувшись, искала место в зале, пока ей не уступил кто-то из актеров. Когда же дверь закрылась за Николаем Караченцовым, который, как всегда, опоздал, комплект ленкомовских звезд можно было считать полным. Вот и встретились Армен Борисович с Александром Гавриловичем. Пока у театра на самом деле нет особого повода напрягаться: билеты на сентябрь раскуплены подчистую, государственные крохи, выделяемые на постановки, подкрепляет серьезный спонсорский капитал. Он же подарил Ленкому одиннадцать квартир, и это преприятнейшее сообщение восприняли со спокойствием граждан, привыкших к солидным подаркам, хотя тут же стали перешептываться насчет того, кому они достанутся. К тому же на горизонте нашего московского Бродвея, коим является Ленком, замаячил самый настоящий Бродвей, куда в декабре ленкомовцы вывезут два своих больших спектакля — "Королевские игры" и "Варвар и еретик". А в Японию полетит "Чайка". В новом сезоне намечены две премьеры — "Брат Чичиков" Марка Захарова и спектакль по Эдуардо де Филиппо в постановке Романа Самгина. И, наконец, в день сбора артистам обещали выдать зарплату, что для некоторых московских театров остается многомесячной мечтой. Одним словом, завистников задушит жаба: такими благополучными быть неприлично. — А может, вы, правда, так оторвались от действительности? — спросила я Армена Борисовича Джигарханяна. — Какой отрыв? Такой торг идет в стране, такой базар бессмысленный. Знаешь, как говорил Достоевский? "Детей жалко". Власть А.Б. называет безнравственной и беспринципной и отдает себе отчет в том, что честно заработанное благополучие театра — вещь относительная. А Инна Чурикова, находясь на фестивале в Каннах, услышала, что в Москве уже нет продуктов. По возвращении, обнаружив их на прилавках, правда, по другим ценам, успокоилась: "Продукты по паспортам — это мы уже проходили. А веселые мы потому, что нельзя жить страданиями". Вид красивых, загорелых и отдохнувших артистов подтверждал ее мнение. Хотели того ленкомовцы или нет, но вышел у них крутой демарш: чем больнее нам делают, тем больше мы смеемся, сжав зубы.
