Если бы мы сидели не в Госдуме, а где-нибудь в окопах на Малой земле, я бы, честное слово, подумал, что вижу Леонида Ильича. Передо мной был действительно Брежнев. Но — внук, Андрей Юрьевич, отпрыск единственного брежневского сына. И вдобавок, как и дед, генеральный секретарь. Свежеиспеченного Общероссийского коммунистического движения. — Андрей Юрьевич, как изменилась ваша жизнь после перестройки? — В 1983 году я окончил МГИМО, работал в Министерстве внешней торговли, МИДе, Минторговли СССР. Потом, когда все распалось, у меня был промежуток, когда я пытался устроиться в коммерческих структурах, ориентированных на импорт. В последнее время я занимался Детским благотворительным фондом. — Кстати, будучи ребенком, внуком всесильного генсека, вы получали все что хотели? — Вовсе нет. Многое мне не позволялось родителями в силу моральных аспектов. В детстве мне хотелось, например, иностранных игрушек, солдатиков в американской форме. А не давали. Дед, конечно, дарил мне книжки, игрушки, фотоаппараты, но в основном отечественного производства. В юности я очень хотел ездить за границу, в капстраны. Мои сверстники, дети дипломатов и министров, на каждые каникулы уезжали, кто в Японию, кто в Америку, рассказывали много интересного. Когда мой приятель описывал, как в Японии едят палочками, меня просто раздирало любопытство. Но, поскольку фамилия моя была слишком известная, мечте тогда так и не суждено было сбыться. Дескать, как это так, внук Брежнева поедет на Запад... — Бориса Николаевича в его нынешнем состоянии часто сравнивают с Леонидом Ильичом. Насколько, на ваш взгляд, оправдано такое сравнение? — Ельцин — больной человек, что уж его осуждать. А дедушка хоть и постарел, но с ума не сошел. Ходил он получше, чем Ельцин, а говорил плохо во многом потому, что еще во время войны получил ранение в челюсть. — Фамилия деда вам помогает или, наоборот, мешает? — В начале перестройки постоянно тыкали: мол, страну развалили... А по мере продвижения реформ фамилия стала пользоваться уважением. Сейчас многие вспоминают добрым словом Леонида Ильича, даже его бывшие недруги... Весной я опубликовал заметку, где написал, что Брежнев был у власти 18 лет, а после его смерти прошло 16, и теперь сравнение, пожалуй, в пользу деда. Я получил очень много читательских отзывов, и каждое третье письмо содержало вопрос: "Почему бы Вам, Андрей, не создать партию, движение, Леонида Ильича любят и поддерживают..." Это тоже было толчком, потому что, как ни крути, фамилия Брежнев всегда была в политике. Ругали, хвалили, но она постоянно на слуху. Я связался с авторами писем, и вот на сегодняшний день Общероссийское коммунистическое общественное политическое движение насчитывает 5 тысяч членов и существует в 56 регионах России. — На такую раскрутку надо было немало времени и денег. Говорят, что вы учились вместе с Потаниным и Илюмжиновым. Имеют ли они отношение к финансированию партии? — Нет, они остались в стороне. Во-первых, Илюмжинов моложе нас. Я его, конечно, помню по институту, но мы не поддерживали отношения. Потанин учился со мной, мы нормально общались и встречались позже, но друзьями никогда не были. Но и дорогу друг другу не переходили, так что если он предложит мне поддержку — не откажусь. На сегодняшний день мы существуем на добровольные пожертвования граждан и членов движения. Леониду Ильичу до сих пор обязаны тысячи людей. Многие из них готовы отдать "долги". — Мы с вами говорим в приемной одного из руководителей ЛДПР Митрофанова. Почему не во фракции КПРФ, если ваше движение — коммунистическое? — С Митрофановым мы тоже вместе учились в МГИМО, он помогает мне советами. А к Зюганову у меня отрицательное отношение. Вы посмотрите на их партию. КПРФ — это же эдакая политическая богадельня. Там нет единства, люди сидят в Думе — доживают свои дни до смерти. Зюганова как ни покажут — все он за что-то якобы борется, но так вяло, что спать хочется... Было плохое правительство, поставили полукоммунистическое — опять он недоволен... — Давайте вернемся к вашей семье. В отличие от Галины Леонидовны, про вашего отца, Юрия Леонидовича, бывшего замминистра внешней торговли СССР, известно немного... — Ну, у них совсем разные характеры. Отец никогда не старался выставить себя напоказ. Половина газопроводных труб, за счет которых Россия сейчас существует, закупалась в то время, когда он трудился во внешней торговле. Это большая работа, но он нигде ни кичился этим... Потом, когда пришел Горбачев, отца "ушли" на пенсию. Он был очень обижен, потому что не думал, что с ним так поступят. К нему сыпались предложения от полукоммерческих структур, но он тогда сказал: "Нет, на это правительство я работать не буду". Сейчас он на пенсии... Занимается разведением рыбок. Корм регулярно покупает на Птичьем рынке. У него стоит аквариум. Большой, во всю стенку, литров на двести. — Андрей Юрьевич, как вы восприняли "дело Чурбанова"? — Это дело полностью сфабриковано. Ведь это были времена перестройки, и было прямое указание Горбачева посадить Чурбанова. Разве не факт, что из суммы хищения в 650 тысяч рублей было доказано едва ли 30 тысяч? Он отсидел, вышел, работает. Я к нему очень хорошо отношусь, иногда встречаемся. Вообще Андропов к этому делу непричастен: давление на семью — это чистое изобретение Горбачева. Ведь дед противился избранию Михаила Сергеевича в члены Политбюро. — У вас наверняка остались какие-то вещи Леонида Ильича. Вам никогда не хотелось отдать их в музей или продать с аукциона? — Продать с аукциона еще можно, но сдать в музей... Ни за что. Я просто не верю в сегодняшние музеи в России. Все разворовывается, теряется, и, наконец, это никому не нужно. Я знаю много людей, которые коллекционируют вещи такого рода, уже поступали ко мне предложения... Из Америки, Англии. Я знаю, что если я продам им что-нибудь, то это будет действительно музей Леонида Ильича Брежнева. Суммы, правда, небольшие предлагали, но все равно это не вопрос цены. — А ведь за парадный маршальский мундир Брежнева, например, можно было бы выручить кучу денег для раскрутки вашего движения... — Да ладно... Материал, из которого шили такие мундиры, есть, колодки тоже можно купить. Но оригинальный маршальский парадный мундир существовал в единственном экземпляре. Дома его никогда не было. Он висел в Кремле. Но после смерти деда Андропов сразу все опечатал, а на вскрытие кабинета и личных ящиков Леонида Ильича не пригласил даже бабушку, Викторию Петровну. Куда все делось — неизвестно. Личный дневник деда — он всегда записывал свои наблюдения — представляет большую ценность, но он тоже пропал. — Вы ходите к Кремлевской стене, на могилу деда? — Часто не получается, но в день рождения или смерти обязательно бываю. Положу цветы, вспомню, подумаю... Это мне нужно. — Сейчас много говорят о влиянии на Ельцина его дочери Татьяны. Вы, будучи внуком генсека, видели "высшую политическую кухню изнутри". Действительно ли глобальные решения могут приниматься под влиянием узкого круга приближенных? — Вне всяких сомнений могут, если правитель допускает родственников в свой служебный кабинет. Если дочка Ельцина принята на работу и является официальным советником, разве он не будет ее слушать?! А жена Брежнева в Кремле-то не бывала. У него в рабочем кабинете из всех родственников разве что отец и Галина были пару раз... — Какая, на ваш взгляд, разница в поведении брежневской и ельцинской политэлиты? — Сейчас в Кремле — как на кухне в коммуналке. Нас же Леонид Ильич не баловал. Красных машин, вроде той, что Борис Николаевич подарил своей внучке Кате, не было. — А как же знаменитый брежневский парк автомобилей?.. — Да не было никакого парка. Ему какой-нибудь иностранный деятель машину подарит, дед пару раз прокатится и отдает ее в КГБ, МВД, ну, одну-две машины тетке подарил. Не сразу, конечно. Отцу в 70-х подарили черный "Опель Капитан" с автоматической коробкой передач, потом — "Мерседес". Но после смерти деда все равно Андропов все забрал. — Что бы вы хотели пожелать внуку президента? — Дай Бог, чтобы он так же любил своего деда, как я своего. Хотя ему, наверное, уже до лампочки — будет или нет Борис Николаевич президентом. У него и так уже все есть. Замок в Германии, вилла в Ницце и так далее. Ельцин для своих родных становится уже обузой, а не источником накопления... Будучи умным человеком, Андрей Брежнев не пошел бы в политику с титулом генсека, если бы не почувствовал конъюнктуры. Вероятно, любовь к дорогому Леониду Ильичу действительно возрождается в некоторых народных сердцах. Шамкающий Брежнев из прошлого кажется милее еле передвигающегося в настоящем Ельцина...
