Все газеты сообщали о последнем "громком" побеге шестерых подследственных из московского СИЗО 48/5 в ночь на 20 ноября прошлого года. Публиковались портреты беглецов, круглосуточно работал специальный штаб, милиционеры сидели в засадах, постоянно твердили: "Вот-вот возьмем!". И что же? А ничего. Беглецы по-прежнему на свободе. Зато в тюремном ведомстве большие перемены. Сняты со своих должностей начальник московского УИН, начальник "пятерки" (5-го изолятора), его заместитель по оперативной работе, дежурный помощник начальника, двое инспекторов (один был на посту в тот злополучный день, второй принял смену, не проверив численность "населения" изолятора). А заместителя начальника по режиму и охране понизили в должности. Всего так или иначе наказаны два десятка человек. Как объяснили в Главном управлении исполнения наказаний Минюста РФ, побег стал для них той последней каплей, что переполнила чашу терпения. Высокий гнев понятен. Но главный-то вопрос: исключена ли теперь возможность повторения подобного инцидента? По мнению специалистов, виноваты всегда либо техника, либо люди, либо и то и другое вместе. С людьми разобрались, а что с техническим оснащением? Оказывается, теперь каждому, кто пожелает повторить бросок "отважной шестерки" на свободу, путь преграждает щит, протянута колючая проволока. На окнах в камерах установлено по дополнительной решетке. Входная дверь изолятора оборудована переговорным устройством и видеокамерой. Старая сигнализация, которая включалась даже "от птичек" (именно на ее призывы в ту злополучную ночь никак не среагировали охранники), теперь отрегулирована. Во всем этом меня заверил замначальника управления Владимир Скребнев. Какова же судьба наказанных? Бывший руководитель управления ушел на руководящую работу в милицию. Бывший начальник изолятора будет трудиться теперь в другом изоляторе. Заместитель по оперработе — в московском управлении. Дежурный помощник — поскольку возраст подошел — отправился на пенсию. Выходит, действительно-то наказали только простых инспекторов — уволили по-настоящему. Правда, оставшихся сотрудников зажали так, что кости хрустят. Притом что остались прежними тяжелейший режим работы, низкая зарплата, жуткие социально-бытовые условия, делающие их жизнь просто невыносимой. Смена длится 12 часов. Стоять, сидеть нельзя — только ходить. Еда — из дома, в баночке. Раздевалка — в подвале: не сильно подходит для людей, но крысам нравится. Между прочим, женщины, даже работающие в тюрьме, крыс боятся больше, чем зэков. Как следствие страшного некомплекта — а не хватает постоянно 20—30% сотрудников — нечеловеческая нагрузка на работающих. О какой надежности можно говорить, если вместо трех человек на этаже — один на весь коридор, то есть на 100—150 заключенных, готовых на все? В одиночестве контролер обходит и контрольно-следовую полосу. Есть вышки, но они пустуют — на них некому стоять. И трудно назвать "стрелковой подготовкой" три выстрела в тире за два года. Даже отойти в туалет инспектору, получается, нельзя — видеокамеры наблюдают за коридорами (по мне, лучше бы за камерами!). И если на монитор глянет дежурный помощник начальника и не увидит инспектора в коридоре, он запросто может выслать тревожную группу. А инспектор будет наказан — и формально правильно. Самые сложные этажи — где большие общие камеры и где малолетки: там бесконечные скандалы, драки. Напряжение страшное. Но тюремные психологи работают только с заключенными — не с сотрудниками. Инспектора служат по 3-годичным контрактам, заключенным еще в то время, когда все исправительные учреждения подчинялись МВД. Получают они по первому контракту 800 рублей плюс 70 рублей от московского правительства — "мэрских". Хотя, принимая на службу, им обещали платить и тысячу, и полторы. Но цифра в контракте не проставлена, а штатного расписания, где официально записано, сколько "стоит" конкретная должность, им не показывают. И подрабатывать категорически запрещают. Не это ли подталкивает инспекторов к сотрудничеству с подследственными? Притом что "обработка" со стороны заключенных идет постоянно — пытаются подкупить. А держатся за свои места здесь лишь потому, что год службы идет за полтора — пенсия ближе. Кстати, ГУИН подготовил целую программу помощи московским исправительным учреждениям. И московское правительство, которое и раньше оказывало помощь исправительной системе, теперь собирается выделить дополнительно 10 млн. рублей. Дорога к зданию московского УИН проходит по задворкам 5-го изолятора. Достаточно пройти по ней один раз, чтобы убедиться: "аудиосвидания" посетителей с зэками идут бурно — понятно, без всякого на то разрешения следователей. Просто люди, стоящие под забором, вдохновенно орут, задрав головы к "своему" зарешеченному окну, помеченному пластиковой бутылкой или цветной оберткой: "Ну как ты тут?" А оттуда, сквозь решетки: "Меня тут скоро не будет!"
