ЧЕРТОВА ДЮЖИНА ДЛЯ ПРОПОВЕДНИКА И ГОМОСЕКА

Дать точное определение абсолютного чемпиона мира по боксу в тяжелом весе среди профессионалов скорее всего невозможно. Оно на уровне подсознания. Приведу лишь два. Эрнест Хемингуэй любил говорить, что на земном шаре есть лишь две выдающиеся личности — Папа Римский и чемпион мира по боксу в тяжелом весе. Вот так-то! Второе определение — это даже не определение, а крик души. Однажды какого-то преступника приговорили к смертной казни. Все попытки его адвокатов спасти ему жизнь оказались тщетными. Ни губернатор его штата, ни президент страны не помиловали его. И вот, когда приговоренного вели на казнь, он в отчаянии воскликнул: "Джо Луис, спаси меня!" Джо Луис — это, конечно же, абсолютный чемпион, легендарный "коричневый бомбардир", который повелевал на боксерском Олимпе почти двенадцать лет и успешно защитил свой титул двадцать пять раз. Но даже эти определения — бледные, как спирохета, копии оригинала. Сэт Эбрахам, президент телекомпании "НВО-Тайм-Уорнер спортс", говорит, что в боксе есть лишь две весовые категории — тяжелая и все остальные, и смешивать их никак нельзя. "Абсолютный чемпион-тяжеловес — это мифическая фигура, окруженная мистической аурой, — говорит Сэт. — Он словно Супермен из книги комиксов, во всяком случае, наиболее реальное приближение к нему. Он самый сильный человек на планете, который одним ударом способен изменить ее судьбу". Формально абсолютный чемпион мира — это боксер, талию которого украшают чемпионские пояса трех основных организаций бокса — Мировой ассоциации бокса (W.B.A.), Всемирного совета бокса (W.B.C.) и Международной федерации бокса (I.B.F.). Но такое определение абсолютного чемпиона соотносится с истиной, как мастурбация с деторождением. Сэт Эбрахам знает, о чем говорит. Это он дирижировал поединком на звание абсолютного чемпиона мира, который состоялся 13 марта на арене "Мэдисон-сквер гарден" в Нью-Йорке — "всемирной Мекки бокса". На ринге сошлись Эвандер Холифилд, обладатель чемпионских поясов W.B.A. и I.B.F., и Леннокс Льюис, чемпион мира по W.B.C. И этот поединок запомнится надолго как позор. А как иначе можно назвать то, что у Льюиса на глазах девятнадцати тысяч болельщиков попросту украли победу? Во вчерашнем номере "МК" я описал подробно все, что происходило вечером 13 марта в "Мэдисон-сквер гарден". Теперь же мне хотелось бы рассказать о том, что происходило до этого боя. Потому что каждый штрих, каждое слово и каждый жест указывают на то, что нам преподнесли дурно сработанный, хоть и грандиозный спектакль вместо того, чтобы показать настоящий бой за самый высокий титул на планете... Последний раз бой за титул абсолютного чемпиона во "всемирной Мекке бокса" состоялся аж в 1971 году. Мне посчастливилось присутствовать на нем. Эта была первая из трех титанических схваток между Мохаммедом Али и Джо Фрэзером, которые вошли в золотую книгу истории бокса. Тогда победа досталась Джо. Две последующие битвы выиграл Мохаммед. Сравнивать бой Али—Фрэзер с боем Холифилд—Льюис по меньшей мере кощунство. Оно и несправедливо, применительно ко второй паре. Людей нельзя сравнивать с богами. Но вот в одном измерении — финансовом — второй бой нокаутировал первый. Али и Фрэзер получили за свое единоборство по 2,5 миллиона долларов каждый; сбор со стадиона — аншлаг на 19 тысяч мест — составил 1,35 миллиона. В прошлую субботу гонорар Холифилда равнялся 20 миллионам долларов, гонорар Льюиса составил 10 миллионов долларов, а сбор с арены — аншлаг на те же 19 тысяч мест — более 10 миллионов. Разницу сделало телевидение, показавшее бой Холифилд—Льюис по платному кабелю. Цена удовольствия 49 долларов 95 центов. В финансовом отношении оба поединка были рекордными для своего времени. Но в остальном они — как свет и тень. Если мы и наблюдали 13 марта на ринге "Мэдисон-сквер гарден" свет, то это был свет давно погасшей звезды. Но при всем при том, учитывая то, что происходит в современном боксе, и на том спасибо. По крайней мере теперь мы знаем, что даже какого-никакого, самого завалящего чемпиона этот презренный мир не заслуживает.Чемпионы — как властители. Каков ты, таков и твой хозяин. Нет, это не только и даже не столько ностальгические стенания многолетнего любителя и летописца бокса, тоже выходившего на ринг в далекой юности — на арене Дворца пионеров в Тбилиси. Это, к сожалению, жестокая действительность. 13 марта 1999 года билеты у ринга в "Мэдисон-сквер гарден" стоили полторы тысячи долларов, а на руках у перекупщиков (или, как их здесь окрестили, "снимателей скальпов") — в несколько раз дороже. Тем не менее все билеты были распроданы за два месяца вперед. И цена билетов, и время их полной распродажи были рекордными. Но эти рекорды не для любителей бокса, а для промоутеров и для телебизнеса. Ни Холифилд, ни тем более Льюис не рассматривались как легитимные соискатели титула непререкаемого: они от силы тянули лишь на абсолютного. "Никто не станет утверждать, что эти два парня величайшие боксеры всех времен, — признавался Сет Эбрахам, — но это лучшее, что мы имеем на сегодняшний день". Любители бокса настаивали, чтобы "это лучшее" наконец сошлось на ринге. Но промоутеры Холифилда и Льюиса упорно разводили их. Деньги были важнее титула. Разумеется, их схватка была неминуемой, но промоутеры оттягивали ее насколько возможно, чеканя большие баксы на мелких стычках. Они на этом, несомненно, выиграли, а бокс, столь же несомненно, проиграл. Дело в том, что к моменту решающего поединка оба претендента на высший титул уже прошли свой зенит. Свои последние бои с посредственными противниками они выиграли с большим трудом. Это послужило сигналом тревоги для их промоутеров, и они впервые засуетились. Возникла реальная опасность, что их бойцы могут проиграть каким-либо ничтожествам и тем самым сорвать намечавшийся апофеоз — поединок на звание абсолютного. Короче, тянуть дальше становилось просто опасно. Очень нужно было раздуть пламя сенсации из искры серости. И вот беднягу Холифилда заставили выступить в несвойственной ему роли Мохаммеда Али, предсказывавшего, в каком раунде он нокаутирует своего противника. Подчиняясь режиссерам этого спектакля, Холифилд впервые за всю свою спортивную карьеру выступил с предсказанием, гласившим, что он нокаутирует Льюиса уже — или еще? — в третьем раунде. Изголодавшаяся спортивная печать тут же набросилась на эту искусственную кость. Стал подавать заученные реплики и Льюис. Излучая столь же искусственную для него самоуверенность, Холифилд заявил спортивным репортерам: — Истина состоит в том, что я нокаутирую Леннокса Льюиса в третьем раунде. Хотите — верьте, хотите — нет; хотите — пишите об этом, хотите — не пишите. Вы все равно напишете об этом после поединка. 13 марта даст вам ответ на все вопросы... Предсказание Холифилда дошло до слуха Льюиса, несмотря на шум нью-йоркского траффика и грохот негритянских спиригюэле. Одетый в тренировочный костюм, больше смахивающий на доспехи для подводной охоты, Леннокс следующим образом комментировал ясновидение Холифилда: — Я просто не знаю, что взбрело ему в голову. Я самый сильный и опасный противник, с которым ему придется встретиться впервые. Я что-то не припомню ни одной победы Холифилда нокаутом уже в третьем раунде за всю его карьеру. Зато я нокаутирую его... Правда, Леннокс не сказал — в каком раунде. Тренер же Льюиса Эмануэль Стюарт говорил перед самым поединком, что его подопечный готов к нему "на все сто десять процентов". Стюарта беспокоил не Холифилд с его предсказанием. Больше всего он боялся... шахмат! — Льюис не всегда наносит удары инстинктивно, — объяснял Стюарт. — У него тенденция слишком много думать, слишком долго колебаться. Бой против Мавровича (его последнего оппонента. — М.С.) он мог выиграть нокаутом, но крепко задумался и выиграл только по очкам. Вы спросите — почему? А потому, что Леннокс заядлый шахматист, а в шахматах приходится много думать. Леннокс размышляет над своими ходами 20—30 минут, а это занимает время, почти что равное всем 12 раундам. Леннокс у меня первый такой. Обычно боксеры убивают время во время тренировок игрой в карты, слушанием музыки, в очень редких случаях читают. Угораздило же Леннокса увлечься шахматами! Эмануэль Стюарт отнюдь не шутил. Он был серьезен, как шахматы. Эксперты считали, что дело не в великой древней индийской игре, а в психологической уязвимости Льюиса. Они подозревали, что у Льюиса "нет сердца". На боксерском сленге это означает не бессердечность, жестокость, а наоборот — отсутствие воли к победе, недостаточную мотивацию. В этом отношении Холифилд был полной противоположностью Льюиса. Его считали законченным "сердечником". Льюис отлично сознавал этот психологический дисбаланс, но приписывал его не тому, что у него "нет сердца", а тому, что его сердце закрыто от внешнего мира. "Посмотрите, что произошло с Майком Тайсоном, жизнь которого стала открытой книгой, — говорил Леннокс. — Все знают, с какими девочками он спит, на каких автомобилях носится. Я согласен открыть только боксерскую книгу моей жизни, а с кем я сплю — это не ваше собачье дело. Но на всякий случае предупреждаю: я не гомосексуалист и люблю женщин". Спортивная пресса огрызалась. Дело не в том, писали репортеры, кого любит Льюис — мужчин или женщин, дело в том, насколько Льюис любит побеждать. Не вообще — кто не любит побеждать! — а в ожесточенных схватках с подлинными чемпионами. Вышедший из себя Льюис, что с ним случается очень редко, обвинял репортеров в лицемерии. А заодно и Холифилда. "Как это так, — язвил он, — с одной стороны, Эвандер — вновь возрожденный христианин, чуть ли не проповедник, а с другой стороны, отец пяти незаконнорожденных детей?!" Лагерь Холифилда отвечал на это "с намеком": мы, мол, хорошо знаем, почему у Льюиса нет детей — ни законных, ни незаконнорожденных... В самый канун поединка букмекеры, которых мало интересовала сексуальная ориентация претендентов на титул непререкаемого, давали 6:5 в пользу Холифилда. С каждым часом, приближавшим бой, шансы уравнивались. Холифилд, носящий неофициальный титул Real Deal (настоящая вещь), шел почти голова в голову с Льюисом, окрещенным New Deal (новым курсом). Те, что ставили на New Deal, вспоминали старую боксерскую мудрость, гласящую, что в конце концов "хороший большой парень побивает хорошего маленького парня". Ставили все, предсказывали все, но на ринг "всемирной Мекки бокса" — "Мэдисон-сквер гарден" в Нью-Йорке вышли лишь двое, и для одного из них 13 марта должно было стать несчастливым числом. По сути — стало для обоих, потому что вряд ли Холифилду понравится шепоток за его спиной насчет нечестно полученной ничьей, а Льюис, у которого все-таки оказалось "сердце", вряд ли скоро придет в себя от такого потрясения. Нью-Йорк — Миннеаполис.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру