ПРОЛЕТАЯ НАД БЕЛЫМИ СТОЛБАМИ

Госфильмофонд — наше фильмохранилище. Находится он на станции Белые Cтолбы. Иногда его путают с сумасшедшим домом. Но сумасшедший дом стоит в другом месте. А те, кто работает в Белых Cтолбах, действительно немножко ненормальные. СПРАВКА ГОСФИЛЬМОФОНДА Коллекция. 55 тысяч названий: n 334 дореволюционных фильма; n 20 тысяч 500 фильмов советского и новейшего периодов истории России; n 35 тысяч фильмов иностранного производства; n 850 тысяч коробок; n десятки тысяч фотографий и киноплакатов. n Территория: — 170 га. Люди: n 600 человек, из них 450 — женщины; n на 600 человек 150 фамилий — работают семьями. Начальство: n директор Малышев Владимир Сергеевич; n зам. директора Дмитриев Владимир Юрьевич. n Здесь считают пленку живой. Потому что она "болеет": в коробочках заводится клещ и начинает жрать драгоценную целлюлозу — основу пленки. Специально для ее лечения изобрели порошок — параформ. Порошок засыпают в маленькие мешочки, которые специально шьют и кладут в каждую "болеющую" коробку. Самое главное в Госфильмофонде — это, конечно, его коллекция, о ней мы вообще мало что знаем. Владимир Юрьевич Дмитриев — киновед №1 в нашей стране — работает в Госфильмофонде 38 лет. Вот человек, который знает о коллекции все. — У каждой страны есть преступное время, когда уничтожались фильмы. В нашей стране это начало 30-х годов. В кино пришел звук, немые копии уже были не нужны. Тогда пустили под переработку (как говорят, "на смыв") огромное количество киноматериалов. Снимали эмульсионный слой, где в черно-белом фильме много серебра, целлулоидную основу переваривали и делали из нее новую пленку. Серебро шло на всякие свои дела — это и сейчас делается. Но тогда под нож шло все подряд. Это привело к тому, что 80 процентов немых фильмов вообще пропало. И пропала половина картин, сделанных до 50-го года. Виноваты все страны, не только Россия. Так делали и в Соединенных Штатах, во Франции, Италии. — Все-таки почему? — Любые архивы имеют преимущества перед архивами кино. Выброси любой негатив, это никого не взволнует. Есть такое родовое проклятие кинематографа: к нему всегда относились очень плохо. — Когда к нему стали относиться хорошо? — Как ни парадоксально, кино имеет точную дату рождения. Это не 1895, а 1980 год. Только в этом году, то есть 19 лет назад, ЮНЕСКО приняло решение о "хранении изображений в движении". Кино наконец приняло статус искусства. Сейчас уже опасно что-то выбрасывать. — До Госфильмофонда где вообще хранились фильмы? — На киностудиях, в прокатных конторах. Была фильмотека ВГИКа. Я думаю, все началось с "Чапаева". Фильм имел большой государственный успех, и было принято решение хранить "Чапаева" и другие крупные ленты того времени. В 37-м году решили построить в Белых Столбах государственное фильмохранилище. Но, как опять ни парадоксально, даты нашего рождения в 37-м году Главное архивное управление нам не подтвердило. Такого документа просто нет. Только в 48-м году, когда была уже достаточно большая коллекция, — картины из ВГИКа, с кинофабрик, со студий, трофейный фонд — Сталиным было подписано официальное решение об организации Госфильмофонда. Поэтому дата, которая документально подтверждена, это 4 октября 1948 года. Когда закончилась война, стало понятно, что с фильмами плохо обращались. Их вывезли куда-то в Новосибирск, и негатив "Чапаева" долго валялся на снегу. Его потом с большим трудом спасли. В 44-м фильмы вернулись из эвакуации и начался их повсеместный сбор. Плюс трофеи. — Это было самое большое пополнение после войны? — Иностранное, безусловно. Трофейные картины были взяты в Германии. Фильмы не скрывались. После войны они шли со вступительными титрами: "Фильм взят в качестве трофея в результате победы советского народа в Великой Отечественной войне". — А знаменитый "Тарзан"? — Тоже с титрами! Он тоже трофейный. Потом еще были привезены картины из Маньчжурии. — Там наши тоже взяли? — Естественно, она же тоже была оккупирована. К чести Госфильмофонда, он ничего не выбросил, все отреставрировал и спас. Я был в Японии, японцы выражают нам огромную благодарность за спасение японской культуры. А ведь можно было выбросить, никто бы не заметил. — Интересно, когда наши взяли Берлин, кому пришла в голову идея брать фильмы? — Этим занимались эксперты. Георгий Авенариус, бывший начальник иностранного отдела Госфильмофонда, был командирован в Берлин как специалист по зарубежному кино. Брали не только мы, брали все страны. Что Сталин ненавидел в кино? — Это правда, что первым цензором в кино был сам Сталин? — Я разбирал вырезки из картин, которые просматривал Сталин. Как известно, Сталин очень любил кино и смотрел зачастую по два, а то и по три фильма по ночам — у него была бессонница. Специальный отдел Министерства кинематографии готовил копии и ждал звонка, когда их везти. Сталин не любил переводчиков, и самому министру кинематографии Ивану Большакову приходилось учить переводы картин наизусть. Но это не самое главное — необходимо было учесть его вкус и убрать из картин то, что могло вызвать недовольство. Поэтому из многих фильмов были сделаны купюры. Вырезки делали, но выбросить их боялись. Накапливались сотни коробок. Их никто никогда не смотрел, и я решил их разобрать. — Что вы поняли? — Есть книга Крупской "Что нравилось Ильичу", так я могу сказать, что не нравилось Сталину. Сталину не нравились всякие уроды. Все уродства, все человеческие аномалии из фильмов безжалостно вырезались. Я понял, ему нравятся вестерны, гангстерские ленты, но он очень не любит затянутости. "Затянутости" тщательно вырезались. Есть картина, в которой из девяти роликов сделали шесть, и она вся состоит только из одних перестрелок. По его прямому указанию потом был снят первый советский вестерн "Смелые люди". Еще Сталин не любил никаких любовных эпизодов. Это было явно видно. Их убирали. Естественно, он не любил никакого надругательства над руководителями, высмеянных диктаторов. Картина Чаплина "Великий диктатор" была запрещена для показа в России. — То есть вы восстановили портрет его скрытых комплексов? Ваш диагноз — каким зрителем был Сталин? — Думаю, что у него был вкус среднего зрителя. Скорее, даже провинциального. У меня есть ощущение, что вкус домохозяйки из города Сызрани или рабочего на заводе не сильно отличается от вкуса вождя. Из трофейных картин, которые выходили после войны, тоже ведь вырезались вещи, которые могли бы не понравиться советскому человеку. Плюс там обязательно убирались финалы. Финалы перемонтировались так, чтобы не было счастливого конца. Никакого примирения влюбленных не могло быть. Ситуация прощения была невозможна. Ситуация раскаявшегося революционера недопустима. — Но все-таки счастливый финал чем мешал? — Счастливый финал мог быть для советского человека. Счастливого финала для человека буржуазного быть не могло. Негатив в две тысячи долларов — У вас фантастическая коллекция фашистской контрпропаганды. Нужно отдать должное нацистам, работали над ней очень профессиональные люди. — Очень не хочется, но признать ее надо. Гитлер, безусловно, выиграл пропагандистскую войну. Германия ведь сопротивлялась до конца. И кино было особой заботой пропагандистского ведомства Геббельса. Оператор был в каждом взводе, работали очень хорошие монтажеры — у документального кино в Германии большие традиции. Человек получал на 30—40 минут колоссальный пропагандистский заряд. Все делалось максимально доходчиво, максимально просто, с очень простым, ясным и жестким комментарием. Это очень действовало на людей. У нас большая немецкая коллекция. Именно на ее основе Ромм сделал "Обыкновенный фашизм" — там 90 процентов нашего материала. У нас, кстати, хранятся и цензурные вырезки, сделанные немцами из хроники. — Я слышала, в вашей коллекции есть такая хроника, где одна минута стоит 2 тысячи долларов? — Хроника вообще стоит дорого. У нас есть ценность — ранние материалы начала века, 10-х годов, материалы о первой мировой войне или о наводнении в Париже в 10-м году. Мы ведь селекции не проводили — брали все, что можно взять, а человечество обожает всматриваться в свое прошлое. — Чем сейчас интересуются иностранцы? И что для них является сенсацией? — Как ни странно, интересуются бытовыми картинами жизни. Стадионы, прогулки, моды, еда, магазины. Во всех странах мира любят 30-е годы. Можно посмотреть Парк культуры или улицу Маросейка 20-х годов, или увидеть Париж 35-го года. Или посмотреть, какой транспорт был в Берлине в 20-х годах. Бытовая память народа — очень всесильная вещь. Все синематеки мира собирают немое русское и советское кино. Поскольку мы долгое время находились за "железным занавесом", то для иностранцев очень долго был простой набор имен — Эйзенштейн, Пудовкин, Довженко, Дзига Вертов. Мы ввели в обиход имя Александра Медведкина, великого режиссера Бориса Барнета. Он у нас гораздо менее популярен, чем за границей, хотя он сделал самую лучшую советскую картину — "Окраина", фильм №1 советского кино. Кино послевоенное они все-таки знают получше. А некоторые вещи, которые мы считаем очень важными для себя, ими отрицаются. Допустим, имя Сергея Герасимова, к сожалению, на Западе очень мало известно. Как и имя Михаила Ромма. Иван Пырьев вообще мало известен. — Что Госфильмофонд интересует в коллекциях других стран? — Русские и советские фильмы, которых у нас нет. Довольно много фильмов нашли в Германии, во Франции. Недавно мы были в Голландии и отыскали неизвестные русские дореволюционные фильмы, довольно хорошую коллекцию русского раннего кино. — Как они к ним попали? — Были у них в прокате. Например, фильм "СВД" Козинцева и Трауберга у нас долгое время находился без нескольких частей. Мы их нашли в разных странах мира и сформировали копию. — Но негатив-то хранится у нас? — Эта немая картина, к сожалению, не сохранилась полностью. Не сохранилась одна часть "Третьей Мещанской" Абрама Роома, мы отыскали ее в Болгарии. Фильм "Земля" Александра Довженко вообще пропал. Исчез. Это очень болезненный вопрос. Более неуважительно к своему творчеству относятся прежде всего сами художники. Особенно сейчас. И еще многие должностные лица. Хочу напомнить, что негатив фильма "Броненосец Потемкин", лучшего фильма всех времен и народов, был продан в Германию в 20-х годах. Оригинальный негатив! И вернулся на родину только после войны, вместе с трофеями. Поэтому германская цензура оттуда вырезала некоторые кадры. И потом по другим копиям мы очень долго восстанавливали оригинал. Поэтому, когда мне говорят, как страна заботится о сохранении своего культурного достояния, у меня есть некоторые сомнения. Я убежден, что негатив "Бежина луга" Эйзенштейна уничтожили. К счастью, "Иван Грозный" сохранился. А из фильмов более поздних истребили негативы фильмов Андрея Смирнова "Ангел" и Ларисы Шепитько "Родина электричества", которые входили в альманах "Начало неведомого века". Материалы восстанавливались со спасенного позитива. — Это ведь картина, которая была положена "на полку" во времена Брежнева? — Я очень люблю легенды, как наши замечательные режиссеры, рискуя жизнью и здоровьем, прятали коробки с фильмами у себя под кроватью. И только во времена перестройки вытаскивали это к народу. Но это все легенда. Почти все было сохранено нами. — А эта так называемая "полка" физически где находилась? — Физически она находилась в Госфильмофонде. Каждый фильм под своим инвентарным номером. Так что у нас не пропало ничего. Дом, который построил Малышев Из биографии Малышева В.С. Родился в Подмосковье в селе Новопетровское. Из рода кузнецов. Окончил техникум железнодорожного транспорта по радиосвязи на поездах. Затем экономический факультет ВГИКа. 10 лет работал в Госкино — спускал на прокатчиков репертуарный план. Из революционных достижений: организация кинорынков — впервые прокатчики сами выбирали и покупали фильмы, например эротический польский фильм "Секс-миссия". Фильм сильно порезали, поменяли название на "Новые амазонки" и даже в таком виде от ужаса положили "на полку". Когда же фильм выпустили на экран, он побил рекорд — за три месяца собрал 40 млн. зрителей. C 90-го года — директор Госфильмофонда. Именно с Владимиром Малышевым связывают новую жизнь Госфильмофонда. До этого здесь было что-то типа деревенского склада. Копии брали на блатные просмотры для врачей и продавцов, а приезжали в Белые Столбы разве что за медом — один из бывших директоров держал 30 ульев. За несколько последних лет Малышеву удалось превратить Белые Столбы практически в светское место. Теперь при слове "Белые Столбы" ушки у народа становятся топориком, а ножки зовут в дорогу. Медом здесь не угощают, но атмосфера действительно удивительная: редкие фильмы, природа, как бы не от мира сего люди. До Малышева здесь 15 лет не повышалась зарплата, ни в одном хранилище не работали кондиционеры и холодильные установки, а трубы взрывались ежедневно. Повысил зарплату, поменял электрические сети, построил котельную и даже общежитие для собак — ночью Госфильмофонд охраняют собаки. Сегодня территория хранилища напоминает комсомольскую стройку. Построен кинозал, который можно использовать и как съемочный павильон. Строится гостиница. А скоро Малышев перевезет сюда зообазу из Петушков — зверюшек, которые снимаются в кино: волки, рыси, медведи, олени, кабаны, птицы. Получится настоящий комплекс — съемочный павильон, гостиница и зоопарк. Плюс международная летняя киношкола — коллекция не должна лежать мертвым грузом. Из вершин комсомольской стройки — новое хранилище, суперстройка, 9 этажей красного кирпича. Туда перейдут уникальные материалы из старых, разбросанных по территории хранилищ, которые построены 50 лет назад и стоят без фундамента прямо на глине. Как директор вернул слово "б...дь" В жизни киночиновника Малышева был период "борьбы с пьянством". В конце восьмидесятых в Госкино собиралась комиссия и намеревалась вырезать все эпизоды, где пьют. А пили в кино много. По этому случаю хотели даже порезать "Судьбу человека", где солдат Андрей Соколов после первой-второй-третьей не закусывает. Так вот, самый смешной эпизод в практике госкиношного чиновника Малышева произошел на фильме Михаила Швейцера "Крейцерова соната", где было слово "б...дь". Было напечатано 700 копий с этим словом. Кто-то стукнул, и председатель Госкино Камшалов приказал заменить его на "шлюху". Напечатали новые 700 копий. Через три месяца Камшалов получил письмо Швейцера: "В одном из центральных эпизодов моего фильма нет резкости и достоверности, прошу вернуть слово "б...дь". Камшалов сдался и дал указание вернуть слово. Так "Крейцерова соната" и шла по стране — где с одним словом, где с другим, но, говорят, с матерком она шла лучше.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру