За трое суток в Кельне прошло три кряду русских презентации. Презентовались: Борис Ельцин, которого живьем на Западе начали запамятовать, Сергей Степашин, а также супруга нового премьера Тамара. Все презентации прошли, хотя и в разной степени, успешно. Ельцин хотел, чтобы его считали "русским медведем", и он этого достиг. Конечно, и на трапе он споткнулся, и говорил с одышкой, и хватался за каждого своего собеседника для равновесия, но все-таки его шутовство было не столько признаком возрастного впадания в детство, сколько продуманной игрой. Он оттолкнул прямо на летном поле своего верного служаку Шевченко, пытавшегося предотвратить контакт с прессой. Он занимался армрестлингом с премьером Канады прямо перед заседанием "восьмерки". (Но заметьте: он не выбрал себе соперника помоложе, вроде Тони Блэра, а то еще неизвестно, кто кого...) Возраст возрастом, но Ельцин знает, как надо управлять людьми: подчиненные должны всякий раз бояться начальственного гнева и потому быть послушными. Как это отразится на деле — уже неважно. Такие же методы манипуляции Президент России пытается применять и на своих заграничных коллегах — чтобы тоже слушались. Или хотя бы прислушивались. Не зная, какое коленце выкинет русский гость в следующие пять минут, они волей-неволей старались в Кельне ни в чем ему не перечить. Со своей стороны Ельцин тоже соблюдал правила игры и сам не пререкался с собеседниками. Это в Москве он мог называть натовцев "агрессорами", а его министр Игорь Иванов — требовать отдать под международный трибунал тех, кто приказал обстреливать Югославию. Когда же в Романо-Германском музее Кельна на берегу поэтичного Рейна Борис Николаевич сел за один стол с агрессорами, то тут же принялся обниматься и целоваться. А ведь никто из лидеров НАТО и не думал извиняться за бомбежки — напротив, они торжествуют победу. Как рассказал после заседания канцлер Шредер, президент Ельцин ничего не говорил на переговорах об "агрессии": речь шла исключительно о том, что и как теперь делать в Косове, и споров особых не было. Молниеносный визит стал больше символическим. Ельцин себя показал, помирился с Биллом, даже выступил с новой инициативой в области разоружения, которая, правда, выглядит бледно на фоне отказа Госдумы одобрить предыдущие миролюбивые сделки. "Старт-2" заключил с Россией еще Джордж Буш за несколько недель до своего ухода на пенсию. Ясно, что Ельцин и Клинтон тоже мечтают под занавес своего правления в 2000 году подписать какой-нибудь исторический договор. Но подлинные переговоры об этом поведет уже не "дедушка", а Сергей Степашин — в конце этого лета в Вашингтоне. — Борис Николаевич, а с японцами будете встречаться? — спросили Ельцина по прилете. — У меня времени немного, все-таки один день... Но, может быть, где-то какую-нибудь щелку найдем, — воскликнул президент и показал эту щелку пальцем левой руки. Щелку нашли. Встреча с премьером Японии заняла около 8 минут. Четыре из них ушло на переводчика. Еще пара минут, видимо, на повторное приглашение от г-на Обути посетить Японию. Может, оно и к лучшему, что участие Ельцина стало церемониальным. Он не стал шокировать публику новыми сенсациями, как некогда в Париже или Стокгольме. Все разъехались довольными. Массовые газеты ФРГ вышли под шапкой "Примирение в Кельне". Европа перевела дух: никакой конфронтации с Россией не будет. Ельцин остается другом Запада, хотя, как ехидничают немецкие газеты, настроен он прозападно потому, что его окружение очень любит западные кредиты. На фоне своего шефа Сергей Степашин произвел совсем иное впечатление. Генерал, конечно, не ладил с протоколом. Когда все лидеры, например, приехали на классический концерт только с женами, русский премьер прибыл почему-то во главе целого каравана машин, из которых вылезла вся наша делегация и попыталась маршем войти вслед за Степашиным по ковровой дорожке в оперу. Но их не пустили. А когда "большие люди" стали на ступеньках Романо-Германского музея для "семейного фото", то Сергей Вадимович сперва занял центральное место. И Жак Ширак с Тони Блэром указали нашему премьеру руками на место сбоку: мол, рано еще. Вообще на церемониях Степашин был скован и стеснителен. Тем не менее российский премьер западникам пришелся по душе. Его стали называть блестящим человеком, который, вопреки своему военному прошлому, оказался деловым, энергичным поборником реформ и "защитником идеи интеграции России и Запада". Супруга Степашина Тамара счастливо избежала конфузов во время прогулок на кораблике по Рейну вместе с другими женами, и уже хотя бы поэтому международный дебют этой семейной пары можно назвать удачным. Юрий ЗАЙНАШЕВ, Кельн.
