Нет в этой стране структуры более несчастной и загадочной, чем Госкомитет по делам молодежи. Ни одно ведомство не претерпело за последние годы столько расформирований, отставок и назначений. При этом истерия, творящаяся в России вокруг несчастной молодежи, уступает по своим масштабам разве что педалированию темы пополнения бюджета. Судьбами подрастающего поколения озабочены все: от депутатов Госдумы до бабушек у подъезда. А толку от этого, увы, как от козла молока. Преступность высокая, СПИД не спит, о наркомании и говорить нечего. Так что не позавидуешь председателю Госкоммолодежи Виктору Деникину — все шишки в конечном итоге валятся на него. Да и чиновник он неординарный: 47-летний кадровый офицер, ставленник Вадима Густоваѕ После отставки последнего многие были уверены, что Деникину осталось недолго управлять молодежью. Ан нет — остался на своем посту и неплохо себя чувствует. Недавно Виктор Иванович дал эксклюзивное интервью "МК" и высказал свои соображения относительно молодежной политики в России. — Виктор Иванович, существует некая видимость деятельности вашего комитета. Однако мы можем выйти сейчас на улицу и спросить у любого молодого человека, ощущает ли он вашу заботу. Есть подозрение, что нас побьют... — Правильно, нам же не дают работать! За пять лет комитет расформировывался и сливался шесть раз. А у нас ведь много дел... Сегодня, например, есть проблема трудоустройства студентов и молодых специалистов. Давайте возьмем, к примеру, районные городишки. На сегодняшнее время они в резервации превратились все. Чтобы из районного города в областной, например в Ленинградской области, доехать, нужно около ста рублей. Только чтобы доехать. А если безработица и все прочее? Так вот, для решения этих проблем необходим закон о молодежи, который давал бы какие-то гарантии решения социальных проблем. Проект такого закона мы разработали вместе с Комитетом по делам женщин, семьи и молодежи Госдумы. Буквально на днях он был принят, но у него и сейчас много противников. Говорят, что он дорогой. А для кого мы закон-то пишем — для американской молодежи, что ли? — Какую проблему вы считаете самой острой в молодежной среде? — Наркомания. Не лечение, а профилактика. Государство наше почему-то удивительно хочет походить на американцев. Те — лечат наркоманов, воспитывают преступников — и мы туда же. Но мы не можем себе этого позволить. Я считаю, что надо поддерживать здоровую молодежь — студенчество. Это дешевле и проще. А лечить — это пускай врачи лечатѕ А то как получается? Приходит молодой человек, вот такой, как вы, и говорит: мне нужна помощь, я хочу взять кредит, построить дом. А ему говорят: станешь наркоманом — приходи, вот тогда я тебе и помогу... — В вопросе наркомании вы сторонник либеральных или репрессивных мер? Некоторые считают, что нужно раздавать наркоманам чистые шприцы, может, даже легкие наркотикиѕ — Я приведу пример. В Испании пошли по пути раздавания шприцев и наркотиков. Буквально в течение двух-трех месяцев на иглу село очень много молодых людей. Я не сторонник репрессивных мер, но я считаю, что молодой человек должен знать, что наркотик — это смертельная угроза еще до того, как он его увидит. — А насчет свободы секса? Как относитесь к перспективе легализации проституции? — Ну, это неизбежно, коль мы перенимаем западный образец. Проституция скрытые формы имела и раньше, она была латентной и при Советской власти. Я считаю, при легализации все-таки будет какой-то контроль. — У вас есть какое-то представление о стереотипе современного молодого человека? — Есть. Вы знаете, молодежь сегодня у нас честнее и лучше нас, политиков и государственных лидеров. Ребята уже от Запада начинают отворачиваться. Наступила ностальгия по патриотизму! Не по национал-патриотизму, а по патриотизму государственному. Я говорю о данных социологических исследований — в этом нуждаются 64 процента молодежи. И мы в кратчайшие сроки должны заполнить этот вакуум. Если мы этого не сделаем, то его заполнят секты и националистические группировки. — Вы вообще против экспансии западной культуры? — Нет, почему же, лучшее надо брать на Западе. Вот наших пацанов, как собак, ловят на улице и служить отправляют. Будет он служить? Да не будет никогда, я сам кадровый офицер — знаю все это. Другой вопрос, воспитывать их там будут в армии — это понятно. Я хочу обратиться к министру обороны — давайте закон разработаем, по которому солдат, отдавший два года Отечеству, имел бы возможность реализовать себя. Учиться, построить дом, создать семью, завести детейѕ Но я против опеки, а за создание возможностей для самореализации. В Израиле, например, или Соединенных Штатах подобные законы уже есть — парни с удовольствием идут служить, потому что знают, что через два года получат массу льгот. А если ты гений — служи государству на ниве науки, учисьѕ — Ну а зачем учиться, если три четверти выпускников вузов не устраиваются на работу по специальности? — Это ненадолго. Еще год-два, и проблема трудоустройства будет решена. Вот я сейчас был в Дзержинске — столице химической промышленности России. Так вот, там начала работать промышленность, заводы поднимаютсяѕ Сразу возникла потребность в молодых специалистах — инженеров не хватает! К концу этого года и пищевой, и легкой промышленности понадобятся работники. Поэтому я думаю, что мудро поступил министр образования Филиппов. Он сказал: в этом году во все государственные вузы, техникумы, ПТУ набирать предельно возможное количество ребят. Никто не пропадет, все будут работой обеспечены. К тому времени, как они получат дипломы, работа появится. — Виктор Иванович, а какая политическая партия вам наиболее симпатична? — Мне симпатична та партия, которая больше всего занимается молодежью. — А именно? Партия любителей пива? — Вы знаете, я состою в единственной партии по имени Россия. Я ей служил и служить буду. Враги этой партии — мои враги! Я могу не соглашаться с лидерами отдельных партий, но те, в которых есть молодежные движения, я обязан поддерживать. Молодежь у нас одна. Жириновский, между прочим, уже на мое место там кого-то запланировал и вплоть до замов отделов в Комитете по молодежной политике все посты расписал. Так что давайте не будем закрывать глаза. Молодежь идет в РНЕ и "Аум Синрике". И чтобы предотвратить это, государство просто обязано работать с молодежью. — И все-таки, если отойти от амбиций, какие вы конкретно предлагаете меры для работы с молодежью? — Во-первых, нужно давать льготы. Например, у тебя фирма. Берешь ты десять студенток официантками — значит, получаешь льготы. Даешь студентам работу, платишь им деньги — тебя экономически поддерживает государство. Во-вторых, в каждом регионе издается закон о труде и занятости. И вот если председатель регионального молодежного комитета этот закон не посмотрит, то о молодежи там не будет ничего. Моя задача на федеральном уровне — отслеживать законопроекты и контролировать, насколько они отвечают интересам молодежи. Например, вставить пункт о квотировании рабочих мест. Если я не сделаю этого — все, закон этот пустой и молодежи служить не будет. Когда я только начинал работать в Госкоммолодежи, я был поражен: программа "Соотечественники", о проблемах немцев в России, остается, а программу молодежи хотят зарезать! Никакой глобальной проблемы немцев в России у нас нет. Это пятнадцатая проблема, потому что немцев в России от силы сто тысяч. Зато у нас есть молодежные проблемы. Слава богу, удалось отстоять "Молодежь России". Но она всего двадцать миллионов рублей... — Всего?! — Комитет в бюджетный вагон уже на ходу запрыгивал. А у нас около двадцати тысяч детей в год комитет обслуживает, отправляет в лагеря "Орленок" и "Океан", например. И еще. В этом году в бюджете строчка появилась: "Молодежные жилищные комплексы". Сумму, конечно, выделили небольшую — сорок миллионов. Поэтому сейчас с регионами работаем. Мы чуть-чуть денег дали, регионы тоже. Сейчас закрываем объекты 92-го года. В этом году МЖК сдал 16 домов. Конечно, успех относительный. Но это сделано с нуля все, понимаете? — Виктор Иванович, вы недавно говорили о какой-то программе обменов с Японией... — Да, пробили. Я пятнадцать миллионов долларов привез из Японии. — Уже потратили? — Не-ет. Получилось как: пришел ко мне представитель посольства Японии. Я говорю: ребята, вы знаете, мне не нужны ваши японские деньги. Я вам только покажу программу "Молодежь России", если вы хотите, вы будете сами вкладывать и будете сами отчитываться, чтобы мне с деньгами не связываться. На следующий день мне звонит посол Японии Того — договорились. Я вылетел в Японию, подписал соглашение на пятнадцать миллионов долларов. Тысяча наших ребят на учебу в Японию поедут. Перелет, питание, проживание за счет Японии. Мы уже счет открыли, деньги в токийском банке уже лежат. С 1 апреля бюджет Японии начинает работать. Если бы мы не выдернули эти деньги до 1 апреля, они бы пропали. Поэтому мы с послом быстро решили, кто поедет учиться, по каким номинациям. Студенты едут, молодые ученые, журналисты и так далее. Вообще, мы теперь совсем богатые люди — у нас пятнадцать миллионов на счету. Сейчас и с Германией такая же программа намечается, с Италией, Францией... — А кто может попасть в эту программу? — Поскольку смены тематические, должны действительно одаренные дети ехать. Я уже посмотрел базу, где жить будут все наши ребята. Все облазил там. Это молодежный центр на тысячу двести человек. — Виктор Иванович, вас положение обязывает, вы интересуетесь молодежной культурой? — Мне нравится, например, группа "Любэ". Это мои кумиры. В том смысле, что они поют о Родине. А я офицер в прошлом, и для меня эта тема очень болезненна. Кино? Ну вот удалось наконец посмотреть "Сибирского цирюльника". Сильное кино. Вы знаете, любой россиянин после такого фильма будет гордиться своей страной. Вот выйдет на видеокассете — обязательно куплю. Ведь есть же вещи прекрасные! — А вы не пьете? — Я думаю, как и вы, ребята, выпиваю. Конечно, не на работе. Вообще, в нашем деле министерском не пить — это с ума сойдешь. — А вот, кстати, бытует мнение, что все чиновники, которые были связаны с комсомолом и работой с молодежью, предаются пьянству и разврату в неограниченных количествах? — Ну, во-первых, я в комсомоле никогда не работал. Я — офицер Советской Армии. А насчет водки, у меня аллергия на это дело. Поэтому я до двухсот могу, так сказать, спокойно. А после начинаю думать: а стоит ли? Такое вот строение организма. Ну а насчет разврата, это вы загнули. Хотя, знаете, есть такая поговорка: если мужчину перестанут называть бабником — значит, он умер. — Вы, кажется, живете в общежитии Института молодежи. Студенты не удивляются? — Наоборот, как дома себя чувствуют. Холодильник мне обчистили. — ?! — Мои друзья из Питера постоянно ездят в командировки в Москву и, чтобы я не умер с голоду, привозят мне продукты. И вот я набил холодильник, прихожу вечером, вижу: сидят четверо молодых людей на кухне. Я думаю: может, поселили аспирантов. Ну посидели они, покурили, пьют чайѕ Я зашел, поздоровался, ушел, душ принял, прихожу — они ушли. Открываю холодильник — все, пуст. Ах вы, черти! — Не думали в милицию заявить? — Да ну, зачем. Они голодные ребята, откуда у них деньги — стипендия 160 рублей. Я богатым с них не стану... К тому же цены на учебу в Институте молодежи сейчас повысились. А ребята ко мне приходят: помогите, мол, до третьего курса доучились, а тут цены подскочили. Пытаюсь помочьѕ — Зато работники комитета бесплатно обучаются... — Нет. Я работникам комитета вообще сказал: одно высшее образование за счет государства получили, и будет. Это что ж получается — четыре-пять месяцев вас на работе не будет. А у нас комитет очень небольшой. Я разрешаю учиться, но в нерабочее время. — Виктор Иванович, вы, говорят, самолеты любите пилотировать? — Очень. Но летчик из меня никудышный. У Вадима Анатольевича во время избирательной кампании я этим и прославился. За три дня до губернаторских выборов питерцы отмечали юбилей Гатчины. Мне надо было как раз туда лететь, на Первый Императорский аэродром, разгрузить партию листовок. А я вместо аэродрома, который рядом с Гатчиной, полетел на мероприятие. Старый губернатор Беляков — ну, я его уважаю, нормальный мужик — как раз речь толкал, а меня задело, что он других кандидатов не пустил на трибуну. Я подлетаю, гляжу: там на плацу тысяч двадцать народу собралось. Он один на возвышении. Лысина на солнце, как ориентир, отсвечивает. Ну мы зашли со стороны солнца и с пятидесяти метров в четыре захода на него вывалили агитки. Он-то думал, это его ребята стараются. Довольный такой стоит, разомлел. Ему листовки приносят, а подписано: "За Густова" и так далее. Он побагровел, вызывает командующего 76-й воздушной армией: откуда самолет? Тот по радио запрос — ему докладывают: четыре аэродрома, ни одного вылета в этот день не было. Что, мать твою, так Руст, что ли, опять прилетел? Короче, обед был сорван, бутерброды с икоркой генералы не получили...
