— Топливный кризис — проблема не антимонопольная и не правоохранительная, а скорее макроэкономическая. Она должна была давным-давно заинтересовать наши экономические службы: Министерство экономики и Министерство топлива и энергетики. Но в тот период, когда ситуация начала выходить из-под контроля, в стране в очередной раз менялось правительство. Результат — налицо. — Есть объективные причины для роста цен на бензин? — Во-первых, это рост мировых цен на нефть и нефтепродукты. Во-вторых, резкое падение курса рубля, начиная с сентября, и как следствие — повышение заинтересованности в экспорте и сокращение импорта, в том числе по высокооктановому бензину. В-третьих, политика правительства на увеличение доли живых денег в налоговых платежах, которая заставила нефтяные компании собирать выручку живыми же деньгами. В условиях неплатежей это ограничило предложение топлива для российских потребителей. И наконец, у многих нефтяных компаний ранее уже были подписаны — и санкционированы властями — долгосрочные контракты на экспортные поставки нефтепродуктов. Естественно, они не могут от них отказаться. — Ситуация с бензином уже неоднократно обсуждалась правительством... — Все члены кабинета сошлись на том, что надо бороться не со следствием, а с причинами. То есть добиваться наполнения внутреннего рынка. Сейчас во многих регионах, где топливо так нужно — Ростов, Краснодар, Ставрополь, — его нет физически: большинство АЗС просто закрыто. — А вас не смущает тот факт, что некоторые губернаторы в этом году запросили горючего гораздо больше, чем требуется на посевную? Топливо же, отписанное селу, почему-то обнаруживается в танкерах, стоящих в морских портах. Пункт их назначения — заграница... — Наверное, есть случаи, когда местные власти используют "напряженку" на топливном рынке в своих корыстных целях. Но бывает и другое. Нефть поступает на НПЗ якобы для переработки в бензин и его реализации на внутреннем рынке (экспортируется, как правило, дизтопливо, а не бензин). На заводе топливо перегружают в вагоны-цистерны и гонят за границу. Это экономика: очень сложно запретить, когда цена там в 3—4 раза выше, чем здесь. А запрещать нельзя: мы все же открытое общество. Экономическая политика должна быть более гибкой. У государства есть специальные методы регулирования: тарифные (экспортные пошлины), нетарифные (квотирование), регистрация сделок с нефтепродуктами. Если сейчас ввести квоты, резко ужесточить тарифы, нефтяные компании просто перестанут платить налоги. Нужно найти золотую середину. Конечно, плохо, что цены растут. Но некоторый рост (нужно рассчитать, какой именно) объективен. Может, чуть-чуть нужно прижать экспорт. Это комплексная проблема — бюджетная, внешнеторговая и прочее. Если мы сейчас резко ограничим экспорт, мировые цены еще больше поползут вверх, и перекос только усилится. Наше место на мировом рынке тут же займут другие страны, а бюджет останется без денег. — И какой метод регулирования выбрало правительство? — Видимо, это будет комбинация различных методов. Я только опасаюсь, что введение квотирования будет означать возвращение к системе спецэкспортеров, то есть к коррупции. Не хотелось бы повторять старых ошибок. — Получается, что "картельное" соглашение, подписанное недавно крупнейшими нефтяными копаниями и правительством, утратило свое силу? (Нефтяники до конца года обещают не повышать цены на топливо для российских потребителей. Государство со своей стороны — не менять для них правила игры, то есть не вводить запретительных экспортных пошлин и прочих ограничений, не увеличивать налоги. — Ред.) — Соглашение действует в стабильной ситуации. А то, что происходит сейчас, — форс-мажор. Вырвавшийся из-под контроля рост цен приведет к страшным последствиям. Транспорт пронизывает всю экономику, и вслед за подорожанием топлива вырастут все остальные цены. Те же нефтедобывающие предприятия будут получать более дорогую продукцию и вкладывать ее в свои издержки — это порочный круг. Одним антимонопольным законодательством его не разорвешь. — На сколько, по вашим прикидкам, вырастут цены на бензин до конца года? Все же Россия — нефтедобывающая страна... — Это вопрос не ко мне, а скорее к Минтопэнерго. Норвегия — тоже нефтедобывающая страна. Однако это не мешает бензину стоить доллар. Сейчас в России бензин подорожал до 24 центов. Да, это тяжело, но на то были причины. Мы попали в ценовые вилы: рубль упал, стоимость нефти в мире выросла. Бюджету нужны деньги от экспорта. Но бензин тоже нужен, чтобы летали самолеты и ходили поезда, чтобы сеяли и убирали урожай. Это сложнейшая проблема, и, не имея на руках всей информации по топливному балансу, я не возьмусь делать какие-то прогнозы. Гадание для чиновника — непозволительная роскошь... Нужны умные решения.
