А вы знаете, во младенчестве Ельцин мог утонуть — священник чуть не загубил его в бадье-купели. Потом мог подорваться на гранате. Мог в конце концов не вынести очередного инфаркта или операции. Однако волею Господней Борис Николаевич живет и здравствует. За что, зачем он нам послан именно такой?
Его ждала, ждала природа. Пора пришла — страна влюбилась. Пожалуй, только двух вождей в этом веке у нас (не все, не все, но все-таки) любили истово и искренне: Ленина и Ельцина. Как бы сами их выбрали, сами к венцу подвели. Цари, генсеки — с ними выбора не было.
В истории взлета и падения Ельцина столько загадок, что рисунки пустыни Наска и Тунгусский метеорит смотрятся в сравнении гораздо более легкой головоломкой. Две главные загадки в президентской биографии.
Первая — превращение аппаратчика, благополучно всходившего по партийной лестнице, в ненавистника режима и сокрушителя основ. Но здесь по крайней мере видна формальная линия разлома: осеннее выступление 87-го года на Пленуме ЦК КПСС.
Вторая загадка: переход от Ельцина — воплощения надежд к Ельцину-проклятию, к Ельцину-зомби, царствующему в окружении воров без страха и упрека. Тут уже "водораздел" провести сложнее. Четкой границы нет. Она размыта и клубится во времени, как капля туши — в банке воды...
***
Деталь из книжки "Исповедь на заданную тему". Пытаясь представить себя борцом с режимом еще с малых лет, Ельцин рассказывает: в седьмом классе выгнали из школы за то, что на торжественном собрании, где должен был получить пятерочный аттестат, "почти как на октябрьском Пленуме", наехал на "кошмарную" классную руководительницу (била линейкой, ставила в угол, заставляла собирать отбросы для поросенка).
Поразительно не это: Боря, добиваясь правды, пошел в районо, гороно, "тогда в первый раз узнал, что такое горком партии" и "добился создания комиссии, которая проверила учительницу и отстранила ее от работы в школе". Неплохо для четырнадцати лет, правда?
"Ощущение, что я какой-то чудак, а скорее, чужак среди этих людей, что я не вписываюсь в рамки каких-то непонятных мне отношений", — пишет Ельцин про Политбюро Горбачева. Ой, чудак ли? До некоторых пор Борис Николаевич был управляемым функционером. Иначе не возвысили бы, не призвали бы в Москву.
Еще свердловская история: Б.Н. утверждает, что снес Ипатьевский дом после того, как получил секретный пакет с директивой из ЦК. Другие источники, однако, гласят, что пакет пылился в обкоме со времен предшественника Ельцина, Рябова...
Пресловутое ельцинское выступление на Пленуме — было ли оно далеко идущим расчетом или просто укусом загнанной в угол жертвы? Конечно, второе. Вылез наконец наружу уральский, до того сдерживаемый в общении с начальством характер: "Усерюсь, да не покорюсь".
Лигачев, раздраженный московскими вольностями вроде распоясавшегося Арбата — "витрины перестройки" и публикации про казенные авто в "Мосправде", поджимал, дело и так шло к увольнению. Читаешь стенограмму: "Славословия Генсеку растут... Надо предотвратить... Стала вера как-то падать у людей..." Невинно? Тогда грохнуло — бомбой...
Говорят, Ельцин пытался потом зарезаться ножницами. Моменты силы — эдакого "осенения свыше", — сменяемые дикой слабостью, повторятся еще не раз... Шрамом осталась звериная ненависть и зависть к Горбачеву (недоступно, никогда не будет доступно кресло генсека!).
Смешные теперь речи Бориса Николаевича о борьбе с привилегиями — "Несколько людей живут, как при коммунизме, а народ доходит до последней черты", "Не могу глотать импортные суперлекарства, зная, что у соседки нет аспирина для ребенка. Потому что стыдно" — приобретали благодаря этим чувствам гипнотический эффект. Ельцин понял — именно эти слова нам хотелось услышать.
От такого чувства вырастают крылья. А мы — начали влюбляться без оглядки. Кстати, нынешний Зюганов и тогдашний Ельцин до боли похожи. Говорят всю как ни на есть правду, в почти одинаковых выражениях. Выезжают на критике власти. Но в Зюганова поголовно не влюбляются. За ним — длиннющий и пыльный коммунистический шлейф, у него — не та харизма, а протестант Ельцин был дико энергичен и, как модно говорить, неангажирован. Все было внове...
Такого героя ждала Россия: простого, прямого, обещающего землю — крестьянам, собственность — хозяевам, совести — свободу. Тем не менее одному, без некоммунистической команды, Ельцину было не взлететь на вершину. Почему своим харизматическим лидером демократы избрали именно его?
"Ельцин был для демократов броненосцем, под прикрытием которого слабая, беспанцирная демократия имела возможность продвигаться вперед", — сказал по этому поводу бывший пресс-секретарь Б.Н. Интеллигентам, которые входили в Межрегиональную депутатскую группу, подтолкнувшую Ельцина вверх, нутряная народная любовь не светила.
Интеллигент во главе России — увы, нонсенс. Говорят, что Бориса Николаевича использовали в качестве красивой и глуповатой (все студенчество проиграл в волейбол, по шесть часов в день) куклы, которую можно дергать за ниточки. Ельцинский ум недооценили. Он просто оказался своеобразным, как у аутиста. Ничего не смысля в экономике, не умея по-шахматному просчитывать стратегические варианты, Борис Николаевич проявил себя королем тактики — пресловутых "сдержек и противовесов". Одной "ниточки" влияния он не выносил и не выносит — сколько раз они безжалостно обрезались! На каждую учительницу Б.Н. находил свое гороно. "Броненосец" оказался слишком мощным.
* * *
Помню, как мы на ксероксе печатали газету в августе 91-го. Как праздновали победу. Как я орала в толпе, снимавшей с постамента "Железного Феликса". Безоглядная, безжалостная ломка системы случилась именно из-за того, что мы этого хотели. Очевидно, по всему по этому в глуши деревни Бутка и родился обыкновенный мальчик Ельцин...
Инерция взрывного совпадения наших чаяний и ельцинских действий была огромной: сколько лет крутилось колесо с поистершейся надписью "курс реформ"! Сейчас мы корим себя за то, что благодаря опять-таки нам ("Да-да-нет-да!") в 93-м Б.Н. получил огромные полномочия. И за то, что его переизбрали президентом. А что было делать? Предлагались альтернативы: совершенно безумный Верховный Совет или вполне тогда еще приличный Ельцин. Зюганов — или Ельцин.
Почему к девяносто шестому году не созрел ни один могущий заменить Бориса Николаевича кандидат? Да потому, что не сложилось случившегося в 91-м году сочетания: "герой-любовник", плюс поддержка сильной команды, плюс — главное! — брожение в массах, которым нечего терять.
Массы бродили довольно вяло: терять помаленьку появилось что, массы еще не были готовы к новой любви.
В Чечне потеряли близких не все — Россия большая, жители Минвод глядели на беженцев из Грозного, как на персонажей из кинофильма.
Винить себя в том, что хотели уберечь едва наросший жирок, — не стоит, право. Проще обвинять Березовского и Чубайса. Они поставили на Ельцина из тех же соображений, по которым мы против него не проголосовали. Теперь расхлебываем вместе. У Бориса Абрамовича окончательно расшатаны нервы, Анатолий Борисович, по слухам, отлучен от Кремля и предрекает катастрофу, а про себя мы и так все знаем...
* * *
Загадка номер два — магическое превращение Ельцина в монстра. "Сколько проходимцев, нечестных людей, в конце концов просто преступников использовали его для своих грязных дел? Сколько он тихо и бессмысленно начертил резолюций, которые принесли обогащение одним и беды, страдания другим".
"Когда люди знают о вопиющем социальном неравенстве и видят, что лидер ничего не делает, чтобы исправить эту бесстыдную экспроприацию благ верхушкой, испаряются последние капельки веры".
Первая цитата — Ельцин о Брежневе. Вторая — Ельцин о Горбачеве. Написано девять лет назад.
Еще в девяносто втором знакомые французы говорили мне: "Ваш президент погубит страну". Я негодовала. Что из не увиденного нами они тогда сумели рассмотреть? Телерепортаж из Штатов в 89-м году, когда наша пресса с жаром поддержала версию "Ельцин был не пьян, Ельцин пил снотворное"? Глумление над поверженным Горбачевым? Да мало ли что рассмотрели...
С наших глаз флер стал спадать попозже. Любовь уходила постепенно, как это бывает в семье: взгляд, слово, разбитая тарелка... От Ельцина народ "отпадал" частями. Кто-то — после разгона парламента. Кто-то — потеряв сбережения в "черный вторник". Кто-то — натерпевшись с ваучером. Кто-то — не получив зарплату. Дирижирование оркестром в Берлине, сон в Шенноне — маленькие этапы большого пути.
Страсть к спиртному у Ельцина была и до президентства. Характер его тоже изменился мало. Тактика "сдержек и противовесов" осталась прежней. Но менялась Россия. Ломать — не строить. Строительство на развалинах не удавалось.
Приближенные Б.Н. рассказывают, что шеф всегда любил наблюдать немедленный эффект от своих действий. Увидеть эффект, например, от запрета КПСС не составляло труда. Эффектны взрывы старых зданий, а ждать возведения нового — скучно и муторно.
Эффектной Ельцину, наверное, виделась в перспективе победоносная чеченская война. Когда что-нибудь не выходило быстро и споро или просто было мало событий, Борис Николаевич начинал хандрить и раздражаться. Самый милый способ "устроить эффект" — отставить, заменить видного чиновника, поставленного было на роль строителя. Под эту смену можно было, кстати, пообещать и скорые перемены — как в девяносто первом. Ввести себе маленькую дозу "эйфории"...
Качества, которые нам так нравились в начале девяностых, оказались кошмаром в конце. Вспомните, какую концепцию развития, кроме мало что значащего "курса реформ", предлагал Кремль России за последнее время. Никакой.
"Выплатить вовремя зарплаты и пенсии, получить кредиты, выпустить ГКО" — не концепция. Это как будто больному раком предлагают витаминки и занимательные журналы.
Понятно, что Ельцин с его своеобразным умом не был способен на выработку стратегии. Но мог ведь ее еще и еще раз "заказать" специально обученным людям...
Ельцина не удающиеся одна за другой попытки вытащить Россию из тупика, куда ее загнали реформы, очевидно, безумно раздражали. В первые годы правления Бориса Николаевича слово "экономисты" было таким же модным, как некогда "физики и лирики". Теперь его что-то не слышно... Вероятно, страх в очередной раз облажаться заставил Б.Н. не трогать, не шевелить экономику: пусть это непонятное чудище живет в своем болоте, как живется.
Еще вопрос: почему Ельцин никогда толком не боролся с коррупцией в "своей" России? Не припомнить ни одного громкого процесса, когда в тюрьму сел бы действительно крупный чиновник — ход, между прочим, был бы куда как популистский. А ведь Борис Николаевич не мог не знать, что отрава проела страну сверху донизу: миф о слепо-глухом, отрезанном от информации президенте — всего лишь миф.
Национальный фонд спорта — под патронажем лучшего друга, Коржакова. Коробка из-под ксерокса, данные Скуратова о швейцарских счетах... Борис Николаевич об этом не ведал? При обилии махинаций хотя бы толика из них должна была стать известной Ельцину. Создается впечатление, что Б.Н. опять-таки всегда панически боялся "будить лихо". "Лихо", по большому счету им самим порожденное.
"Он — один из коррупционеров", — говорят коммунисты. Вряд ли у Ельцина лично есть счет в Швейцарии или Лихтенштейне. Коржаков, впрочем, описывает ежемесячные молниеносные визиты Юмашева к Борису Николаевичу — приносил "проценты со счета в английском банке" — по шестнадцать тысяч долларов, гонорар за книгу. Книгу помог, кстати, издать Березовский — с этого и началось знакомство с "семьей". Суммы, конечно, ничтожные...
Мало-помалу Ельцин оказался в заложниках оперировавшего гораздо более серьезными деньгами окружения — это "заложничество" стало явным после выборов 96-го. И ясно, что в окружение стремились пробиться самые энергичные, самые предприимчивые — по определению,самые беспринципные люди. Откуда ни потяни сейчас коррупционную ниточку — она приведет в Кремль.
В какой момент вошла во вкус и завязла в грязи "семья"? С ельцинскими ли валютными гонорарами, со знакомства ли с Юмашевым, Березовским, с приближением Коржакова, со ставкой на "нечистые" финансово выборы? Не узнать. Еще как минимум год не узнать.
Роковой, может быть, оказалась нелюбовь Ельцина вникать в детали (все жаловался в мемуарах: мол, эти бесконечные партийные бумажки, доносы...). Когда из деталей сложилась безобразная картина, было уже поздно.
* * *
Одно действительно изменилось в Ельцине с победного девяносто первого. Его бренное тело. Здоровье. Немощь в сочетании с былыми амбициями, прорывающимися наружу в редкие моменты просветления, стала коктейлем Молотова.
"Сдержки и противовесы" были все менее логичными, и удовлетворения уже не приносили никакого. Б.Н. устал. Фраза "разбирайтесь сами", по словам окружения, в прежние годы была у Бориса Николаевича признаком затяжной депрессии. Теперь, по слухам, она звучит чуть ли не каждый день. Ключевые встречи Ельцина — даже не "без галстуков". В домашнем халате, в пижаме, в ночном колпаке.
О чем думает президент в последний год своего правления? Как говорят приближенные, он после операции мечтал о трех вещах. Похоронить царскую семью (сделано), похоронить Ленина (не сделано) и войти в историю монументом, где белого мрамора было бы больше, чем черного.
Мечта о гарантиях безопасности (не столько личных, сколько в глобальном смысле — для выстроенной вокруг, для "своих", бизнес-системы) после 2000 года — пожалуй, мечта "семьи". Но не Бориса Николаевича. Участь Чаушеску ему, детям и внукам не грозит: Запад бы новой власти не простил. И вообще укрыл бы вовремя.
До финансовых потоков империи БАБа или "Газпрома" президенту тоже нет дела. Нужен белый мрамор, немедленно, больше белого мрамора! Но в больном бреду Ельцин борется с ускользающими призраками, с фантомами своей предыдущей жизни — с коммунистами из ЦК (их тень легла на Примакова), со снайперами в черных повязках, с подсиживающими в стройтресте карьеристами.
Страна убила его: так паучья самка убивает самца после того, как он сделал свое дело.
"Речушка была, Зырянка, весной она разливалась и становилась серьезной рекой, лес по ней сплавляли... И мы придумали игру, кто по этому лесу перебежит. Бревна шли плотно, так что, если все точно рассчитаешь, шанс перебраться на другой берег был. Хотя ловкость нужна для этого неимоверная.
Наступишь на бревно, оно норовит крутануться, а чуть замедлил секунду — уходит вниз под воду. А чуть не рассчитал — и бултых в ледяную воду, а сверху бревна, они не пускают голову над водой поднять, пока сквозь них продерешься, воздух глотнешь, уже и не веришь, что спасешься..."
Детский кошмар Ельцина повторяется через десятки лет. Нет воздуха, вокруг — ледяная вода, ледяные глаза. Нет спасения. Теперь большинство из нас ненавидит президента. Дружно ненавидит, так же дружно, как когда-то ласкало. Больной, страшный, всем надоевший. Последняя любовь России в ХХ веке.
