Актера Александра Филиппенко мы привыкли ассоциировать с голым, а-ля яичная скорлупа, черепом Кощея Бессмертного, Смертью Хоакина Мурьеты, Тенью отца Гамлета... Короче говоря, со всем чем угодно, только не с тем, что он есть на самом деле. Всамделишный же Филиппенко — добряк и весельчак. Его хлебом не корми — дай поплясать под рок-н-ролл и пофлиртовать с приятельницами сына, побалагурить на шумной вечеринке или посидеть в камерном клубе с друзьями. И когда он только успел в свои годы обзавестись уже взрослыми и знаменитыми детьми? Сын Павел (Паштет) — уже без пяти минут молодежный идол: он лидер и вокалист известной альтернативной рок-группы I.F.K. Дочь Маша — мало того что популярная телеведущая. Еще младшенькая подрастает. Тоже Саша... Несмотря на зарядивший дождь, накануне своего дня рождения Александр Филиппенко не поленился прикатить из Переделкина с дачи и встретиться с "МК" в уютном тихом ресторанчике на Пушке, дабы при свечах попить пива с чаем и поговорить о том о сем... Тем более есть повод: сегодня Филиппенко — 55! —Помнится, Александр Георгиевич, видела я вас в этом же самом клубе на концерте одной из рок-н-ролльных групп. Вы отплясывали как сумасшедший... — Ну вот, так всегда! Скажут: Филиппенко, мол, снова был пьян... Просто в этом клубе я частенько бываю — он как раз по мне. Кстати, очень скоро мы с Люсей Петрушевской и Виктором Шендеровичем запустим здесь вечеринки "имени нас". Чтобы проходили ни много ни мало каждый месяц. Будем приглашать людей поначалу якобы на литературные вечера, а потом — так, чтобы посмеяться и потанцевать. Только танцевать обязательно парами: это единственное условие. — Тогда вы танцевали так отвязно... Скажите, частенько вы устраиваете себе эдакие мини-дискотеки? — Нет. В последний раз такое со мной случалось на джазовом фестивале "Эрмитаж", да и, пожалуй, когда 60-летие Леши Баташова отмечалось. Хотя недавно мы с младшей дочерью Сашей были в круизе по Средиземному морю. Там, конечно же, вечером устраивались дискотеки. И пару раз я сходил с ней. Стоял и смотрел, как люди танцуют. Мнение мое однозначно: это не танцы. Это аэробика, выброс энергии — что угодно, только не танцы. Был я и у Паши на концерте. Тысячи полторы-две танцуют, прыгают, реагируют на музыкальные композиции... Но когда композиция заканчивается — все, тишина. Как будто резким движением кто-то выдернул вилку из сети. — Неужели совсем ничего внутри не остается? — У них. Не у меня. Они — не мы. Я, например, на эту волну, на эту музыку абсолютно не настроен. Точно так же как Паша не настроен на мою волну. Недавно мы вместе были на джаз-фестивале, где я смотрел на него и видел: это явно не его... — Когда-нибудь вы пытались направлять своих детей, говорить им, что это, мол, твое, а то — не твое? — Нет, никогда. Хотя поползновения к тому есть. — Сегодня у вас — день рождения. Как будете отмечать? — Представляете, сам пока не знаю! Скорее всего, это будет вечер с друзьями. А начнем прямо со столетия Платонова. Заодно дадим старт этим нашим клубным вечеринкам и тем самым отметим мой юбилей по-настоящему, творчески. Пока что мне нравится название, которое мы придумали для платоновского вечера: вечный двигатель, работающий на моченом песке. Соберем всех друзей и знакомых и заодно проверим на них новую программу. Ведь только так, на друзьях, и нужно репетировать! Есть у меня, правда, еще одно желание: так хочется собрать свой традиционный мальчишник старых товарищей по физтеху... В последнее время мы стали крайне редко встречаться. — Вы вообще какие дни рождения больше любите: свои или чужие? — Чужие, конечно! Чужой день рождения — это всегда веселее. А свой — хоть и приятные, но все-таки хлопоты. И у тебя, и у всех родных и близких вокруг. — А вспомните-ка свой самый безумный день рождения! — Безумных, пожалуй, и не было, хотя весьма странные — случались. Они же были и самыми приятными — в далекие студенческие годы, в нашем студтеатре "Наш дом". Там жила веселенькая компания человек из пяти — дни рождения у нас пятерых шли, по невероятному стечению обстоятельств, по порядку: 1, 2, 3, 4, 5 сентября! И все вместе мы это дело сообща отмечали. Капустники, танцы, ну и, конечно же, все, что обычно устраивают в дни рождения. Кстати, знаете, ведь по гороскопу Дева Деву очень уважает, любит и поздравляет. В этот же день, что и у меня, еще и у Прокловой Лены день рождения, и у Гафта, и Евгений Леонов 2 сентября всегда вспоминается... — Неужели вы верите в гороскопы и всякие суеверия? — На всякий случай всей этой мистикой лучше заниматься, когда все уже сделано. И гороскопы, кстати, я люблю читать про то, что уже было. И представляете, каждый раз все сходится! Когда я играл хироманта в одном фильме по Оскару Уайльду, то консультантом у меня был настоящий врач-хиромант. Вначале он мне показывал, что и как я должен делать по сценарию. А потом... — А во что еще вы верите по жизни и во что принципиально не верите? — Верю в любовь, добро и творчество. Зло никогда не было движущей силой. — Почему же вы тогда так пристрастились играть всю эту нечисть — Смерти, Тени, Кощеев?.. — Заметьте: все они в образе людей, одержимых идеей! Мне нравилась их... активность. — Моя приятельница, узнав, что я иду на встречу с Филиппенко, испугалась: "Ой, — говорит, — он же такой мрачный, страшный..." — Да, кино, кино... Оттуда тянется за мной шлейф отрицательного персонажа. А вот нынешний сентябрь я хочу провести в раздумьях о том, куда же двинуться дальше, чтобы уже в октябре, с начала сезона в "Сатириконе" и с открытия сезона в театре Филиппенко, показать себя совершенно другим. Немножко поседевшим... — Неужели очередной юбилей что-то изменил в вашем мировоззрении? — Нет. Перемен требует рынок. Ведь театр Филиппенко затевался как театр малых форм. А теперь появились еще более малые формы — клубы: "Гнездо Глухаря", "Бедные Люди", "Блюз-Клуб"... Приходит своя публика — мои потенциальные зрители. Так почему бы мне не перенестись сюда? — Александр Георгиевич, не смущает ли вас тот факт, что молодая поросль воспринимает вас не иначе как "папу Паштета"? — Приходят другие времена — приходят иные имена. Сейчас — время Паштета. Это к нему неожиданно пришел успех — а ведь никто к этому особых усилий не прилагал. Очень долго я не давал Паше никаких советов: как выходить на сцену, как петь... А вот чего на сцене делать не надо — я ему говорил. Знаете, я сам с удовольствием прихожу к ним на концерты — каждый раз это словно высадка на другую планету. — Вас не ужасают молодежные нравы? Крашеные волосы у мальчиков, бритые затылки у девочек? — Вы хотите сказать, не раздражают ли? Нет. Скажу честно: минут тридцать я боролся с собой, когда в одном из хипповых кварталов в Ницце моя младшенькая (14 лет. — Прим. авт.) вдруг захотела привесить... серьгу в районе пупка. Как это называется?.. Пирсинг! Полчаса я был в раздумьях. В основном мысли ходили вокруг медицинского аспекта этого самого пирсинга. Но я же увидел сам, что это красиво, в конце концов!.. Потом последовала целая история, когда через несколько дней в Италии мы нашли место, где "бьют" татуировки. Там и мастер был весь в этих пирсингах, тату... — Неужели и татуировку дочери "набили"?! — Нет. Мастер просто поправил Сашке ее конструкцию на пупке, починил немножко — там была какая-то проблема... Самое главное: они же, с этими своими татуировками и пирсингами, — мои потенциальные зрители! И дай Бог, чтобы те, кто приходит на мои спектакли — родители все-таки приводят детей на Гоголя, на Зощенко, на Платонова, на Булгакова, — оторвутся от компьютера и возьмут книгу в руки... — А вам никогда не хотелось подвинуть Паштета и самому стать кумиром пятнадцатилетних? Самому стать частью молодежной культуры новейшего времени, о котором вы столько говорите? — Были идеи провести совместный концерт. Но нет, наверное, не стоит этого делать. Все-таки у нас разная публика: на меня ходят одни, на Паштета — другие. Хотя, есть у меня мечта: вот было бы здорово в некоем культурном центре, где есть и большой зал, и 5—6 маленьких, отыграть опять "Взрослую дочь молодого человека", а в конце завести рок-н-ролл, чтобы публика зажглась и пустилась танцевать. В другом зале показать какой-нибудь фильм, например, "Карьера Артура Уи", где я играл главную роль, а рядом — концерт Паштета, куда мне нужно будет просто явиться, разрезав ленточку, сказать пару слов — и все. И тут же провести выпускной вечер Сашки, сказать спасибо всем ее учителям... — Ваш характер? Тяжелый он или легкий? — Характер очень тяжелый. Я же Дева! И близким моим со мной, наверное, нелегко. Дев часто ругают за несдержанность языка. Любят они, понимаешь, резануть правду-матку! Даже когда это не совсем уместно. Хотя есть в нас и положительные качества. Например, практичность. — Кстати, о Девах. Как вашему "женственному" знаку удается уживаться с мужественностью характера? — Меня другой знак спасает: Обезьяна я. Неспроста же Обезьян ненавидят все остальные знаки!.. — А правда ли, что вы, как и все сильные мужчины, обожаете сладкое? — Неправда. Вот всякие фруктовые чаи — это да, это я люблю. — А если уж совсем честно, не скребет на душе оттого, что уже 55? — Сколько раз я, приглашая на танец сверстниц Паши, слышу: "Ой, Александр Георгиевич, а мы так не танцуем..." — "А как вы танцуете?" — спрашиваю я. А на следующий день они опять приходят и говорят: "Ой, а вы не пригласили бы меня еще?.." Вот это, наверное, и есть то самое приятное и интересное в этой жизни, когда ты не замечаешь, а порой даже и не помнишь, сколько тебе стукнуло лет. Уж пора остепениться, а ты все еще танцуешь рок-н-ролл...
