Еще в конце 80-х Московский уголовный розыск начал отслеживать зарождение в столице новых преступных формирований — на национальной основе. В 1993 году в состав свежеобразованного РУОПа логично вошел 8-й отдел: по борьбе с этническими организованными группировками. Его работа сразу разделилась на несколько направлений — в соответствии с географией "подопечных". Самая крупная в Москве — азербайджанская группировка "держала" рынки, промышляла наркотиками и реализацией незаконно отловленных осетровых рыб. Грузинская и армянская "импортировали" в столицу самое большое число своих воров в законе и авторитетов. Ингуши перепродавали золото, похищенное с приисков. А традиционным промыслом чеченцев стал рэкет, который они стыдливо именовали "налогом на охрану". Именно чеченцы стали прародителями такого широко распространенного сейчас понятия, как "крыша". И если поначалу чеченские "крыши" громоздились в основном над бизнесом других кавказских диаспор (своеобразная круговая порука запрещала тем обращаться в милицию), то к настоящему времени это явление настолько расползлось по всей России, что стало трудно вообще найти предпринимателя, на которого бы ни разу не "наезжали" чеченцы. Причем боятся их панически: репутация "отморозков" сделала свое дело. Чеченская диаспора в Москве начала стремительно разрастаться в начале 90-х, с приходом во власть Руслана Хасбулатова. Об этом можно судить хотя бы по такому факту: в 1993 году доля чеченцев — военнослужащих срочной службы — в московском гарнизоне увеличилась в 4 раза. А как следствие, резко возросли "дедовщина" и зарегистрированная армейская преступность: чеченцы не прощали обид, на защиту солдата сразу вставал целый клан. 10 лет назад московские оперативники держали под контролем 5 крупных преступных чеченских группировок. Сейчас их 12 (от 30 до 40 членов в каждой). Во главе бандформирования всегда стоит "Центр" — совет старейшин, самых уважаемых людей. Лидера как такового нет, но есть человек, отвечающий за "черную кассу". Члены клана называются "людьми". Киллеры не входят в определенные кланы, но могут призваться по решению совета старейшин. Как правило, для этих целей задействуются "гастролеры". Помимо рэкета чеченцы начали активно заниматься сутенерством, подмяли под себя авторынки и даже ранее презираемую ими наркоторговлю, потеснив на этом "фронте" азербайджанцев и таджиков. Однако основная часть их преступлений остается в графе "латентных" (скрытых). По официальным данным, доля чеченцев в общем объеме преступности сравнительно невелика, по оперативным же — преступления в России совершает каждый третий живущий здесь чеченец. Раскрыть эти преступления нетрудно — гораздо труднее довести уголовное дело до суда, говорят сотрудники РУБОПа. Мешают несовершенство Уголовного кодекса (например, впервые задержанному за ношение оружия УК дает от 0 до 3 лет; при вымогательстве должна четко прозвучать угроза и т.д.) и модная сегодня практика, когда задержанного тут же отпускают под залог (и какой же чеченец не заплатит за товарища!). Отпущенному товарищу всегда есть где скрыться: в Чечню за ним не сунешься. Не секрет также, что коррупция проникла и в спецслужбы — так что московские чеченцы чувствуют себя пока довольно спокойно. Могли ли они совершить последние громкие теракты? Нет, категорично утверждают специалисты, — им это совсем не выгодно. Столичные чеченские авторитеты давно уже завладели легальным бизнесом. Они торгуют нефтью, газом, лесом, ювелирными украшениями. При дестабилизации обстановки их бизнес понесет потери наравне с другими. И посланцев из Чечни принимать у себя они не стали бы. Дело в том, что в столице осели равнинные тейпы, а в Чечне у власти сейчас — тейпы горские: между ними всегда шло яростное противоборство.
