К Госавтоинспекции, чего лукавить, мы как никогда не питали большой любви, так и не питаем. Называй ее хоть ГАИ, хоть ГИБДД... Вряд ли кто-нибудь точно скажет, сколько у нас нечистых на руку инспекторов. Но много. Сталкиваться с ними каждому, кто не мыслит свою жизнь без руля, приходится постоянно. И хорошего настроения (не говоря уже о необходимости "кормить" взяточников в милицейской форме) это не прибавляет. Но справедливость иногда все-таки торжествует. В столичной милиции уже больше четырех лет в поте лица трудится специально созданное для "отлова" нечистых на руку инспекторов подразделение — Контрольно-профилактический отдел УГИБДД Москвы. Сотрудники КПО — "контрразведчики" широкого профиля. Они следят за работой дорожно-патрульной службы, прохождением техосмотров, приемом экзаменов в автошколах. Корреспондент "МК" в составе специальных групп КПО изобличал среди блюстителей порядка на столичных дорогах любителей брать на лапу. А также нарушителей многочисленных распоряжений, приказов и постановлений, регламентирующих работу дорожной милиции. ГУБА — НЕ ФУРА... Белый "Форд-Виктория" с аббревиатурой ДПС, следующий впереди нас по Каширскому шоссе, еле-еле ползет по крайней правой полосе. Включенная на нашей "шестерке" аварийная сигнализация позволяет сымитировать неисправность машины и оправдывает неприлично малую скорость. "Форд" притормаживает и останавливается перед фурой с иногородними номерами, стоящей у обочины. Наш пункт наблюдения — позади грузовой машины. Ее габариты надежно скрывают нас от взглядов обитателей "Форда". Но даже двум бывалым парням из КПО следить за происходящим из такого положения затруднительно. — Что они там делают-то? — обращается старший к напарнику-водителю. Напарник наполовину высовывается из окна и начинает свой репортаж. — Так, инспектор подошел к фуре, о чем-то разговаривает с водителем. Так, хлопнула дверца. Наверное, гаишник залез в грузовик... Старший не желает больше ждать и выскакивает из засады. Но поздно. "Гаишная" машина будто бы испарилась. Ничего не остается, как допросить с пристрастием водителя большегруза. Зачем подъезжали? Что спрашивали? — Спрашивали, чего я здесь стою... А что же мне делать, если машина не фурычит? Посоветовали больше пяти минут не задерживаться и мотать по-хорошему. А чего с меня взять? Фура-то пустая... Из дышащей на ладан "шестерки" наша машина превращается в болид "Формулы-1". Спидометр зашкаливает за 100, когда мы проносимся мимо "наших друзей", притормозивших возле очередной фуры. Останавливаемся на значительном расстоянии. Медленно сдаем назад. Настолько медленно, что самое интересное происходит опять без нас. За это время четыре арбуза укладываются в "Викторию", о чем мы узнаем чуть позже из рассказа водителя. "Форд" срывается с места и растворяется в потоке машин. Продолжать погоню дальше нет смысла. Старший фиксирует на диктофон номер машины, который будет фигурировать в рапорте начальству... — Останавливать вне стационарных постов большегрузный транспорт и придираться по пустякам — самое распространенное злоупотребление не только среди сотрудников ДПС, но и милиции общественной безопасности, — говорит гроза московских гаишников, начальник Контрольно-профилактического отдела Иван Шаленник. — Последние к тому же нарушают и приказ министра МВД №329, запрещающий подразделениям, не относящимся к ДПС, останавливать транспорт для проверки документов. Вместо штрафа за вымышленное нарушение могут потребовать мешок муки, сахара или картошки. Смотря чем загружена фура. С начала лета (период массового завоза сельхозпродукции в Москву длится по октябрь включительно) по "овощным" делам были привлечены к дисциплинарной ответственности чуть больше десятка милиционеров. Много это или мало, трудно сказать. В КПО говорят — "достаточно". "БОЛЬШЕ БРАТЬ НЕ БУДУ". А МЕНЬШЕ? Информация о коррумпированных сотрудниках поступает в КПО по разным каналам. По круглосуточному телефону доверия. По устным и письменным жалобам водителей, рапортам руководителей подразделений, если те в чем-то подозревают своих подчиненных. В течение дня поступает около 15 сигналов. Изучаются даже анонимные жалобы. Когда их количество на одного инспектора доходит до "критической массы", он заносится в "черный список". Рано или поздно его подвергнут негласной проверке. Есть и плановые проверки. Их время и место проведения знают только два человека — начальник УГИБДД Москвы и начальник КПО. Рядовые сотрудники узнают об операции лишь за несколько часов до начала. Корреспондент "МК" узнал о подробностях запланированного рейда, когда сел в ничем не примечательную старую иномарку, принадлежащую внештатнику ГИБДД. По оперативной информации было решено провести проверку отдельного батальона ДПС Западного округа, а в оставшееся время — автоинспекции Центрального округа. В машине нас трое. За рулем внештатник назовем его Николай. Подобные операции всегда проводятся с привлечением "добровольных помощников" на их транспорте. Рядом сотрудник контрольного отдела (в штате КПО всего-то чуть больше десяти человек). Пока наш экипаж едет "на свидание" к взяточнику, старший, работающий в гаишной "контрразведке" не первый год (имена и звания в КПО строго засекречены), делится со мной опытом. — Обычно бывает так. Если ловим инспектора с поличным, то предлагаем в присутствии понятых добровольно выдать полученные деньги. Чаще всего он честно признается "под тяжестью неопровержимых улик", "чистосердечно раскаивается", "искренне сожалеет"... А куда деваться? Наши деньги помечены радиоактивным материалом. И руки светятся, и рубашка, и брюки — смотря куда он их засунул. Да и потом мы используем видео- и аудиотехнику. У нас не отмажешься... "Отмазаться" можно позже. Судьба "засветившегося" инспектора зависит от выслуги лет и послужного списка. При "чистой биографии" на первый раз начальство может ограничиться строгим дисциплинарным взысканием. (Но это — как в футболе желтая карточка, в следующий раз увольнение обеспечено.) Впрочем, чаще всего пойманный с поличным, чтобы не портить показатели родного отдела, пишет заявление "по собственному желанию". Правда, некоторые артачатся. Тогда взяточника все равно увольняют, но уже в аттестационном порядке. И редкий суд восстановит такого гаишника на работе. — Ну а если "клиент", несмотря на все улики, все же отказывается признаваться на месте, — продолжает старший, — обыскиваем машину, сумку, личные вещи... В 75 процентах случаев деньги находим. За такими милыми разговорами мы приближаемся к интересующему субъекту. Водитель Николай резко останавливается, выходит из машины и откручивает передний номер. Проехать без него через пост ДПС и не быть остановленным — чудо. Но как раз оно и случилось. "Субъект", занятый разбирательством с другим водителем, нас, как назло, не замечает. Проехав метров 50, останавливаемся и решаем, что делать дальше. Старший явно никуда не спешит: — Ничего, корреспондент, все у нас получится. Вот потом может быть хохма. Есть ухари, которые деньги запрячут так — фиг отыщешь. У кого "сейф" где-нибудь за территорией поста, у кого в щелях между столами, тумбами, шкафами (легкое движение руки, и деньги туда проваливаются), но самый надежный тайник для взяточника — желудок... МЕНТ С ЗАГЛОТОМ Спустя минут двадцать мы идем по второму кругу. Ага, старлей освободился и готов "присосаться" к очередной жертве. Умышленно пересекаем сплошную черту и перестраиваемся в крайний правый ряд, предлагая себя по полной программе. Жезл, естественно, поднимается. Наш водитель выходит, отдает гаишнику документы, всем видом прося о снисхождении. Дескать, мы и так пострадали: "на таком-то посту номер сняли в виде залога и послали за деньгами". На лице Николая нескрываемая усталость. Продолжая заискивающе улыбаться, что получается у него неплохо, он как бы невзначай достает бумажник. 100-рублевая купюра появляется между пальцами. Наступает кульминационный момент придорожного детектива — ожидание реакции "клиента". Впрочем, это доля секунды. Человек с жезлом демонстрирует профессиональную хватку. Отточенным движением сторублевка перекочевывает в его карман, он возвращает документы и теряет к нам интерес. А старший уже передает по телефону: "Инспектор получил сумму такую-то за такое-то нарушение и положил деньги в правый карман..." Через пять минут "группа захвата", которая, в свою очередь, следила за нами, окружает гаишника, занятого торгом с очередным водителем. Как и положено по инструкции, ему предлагают "явку с повинной". Бледный, обалдевший инспектор тупо смотрит в глаза своих "могильщиков". И вдруг... его рука молниеносно ныряет в карман, а в следующее мгновение купюра скручивается в комок и отправляется... в рот. На жаргоне КПОшников это "глоток последней надежды". Случилось именно то, о чем говорил старший, вводя в курс дела. Улика съедена. Несмотря на то что сей подвиг зафиксировала видеокамера, наше дело, в общем, труба. Медики в операции не участвуют, промывание желудка проводить некому. Да и служебной инструкцией этот случай не предусмотрен. Хотя поедание денег взяточниками в погонах — дело совсем не редкое. — Эх, — расстроенно вздыхает старший, — инструкцию пора обновлять. Желудки у них луженые... Что правда то правда. Оказывается, едят голодные гаишники все. И родные дензнаки, и американские доллары, и немецкие марки. Причем помногу. — Это еще что, — вступает в разговор до этого молчаливый внештатник Николай, — помню, один взятый нами с поличным инспектор умудрился проглотить зараз аж четыре сотенные купюры. Причем перестарался не в свою пользу. Четвертой купюрой оказалась та, на которую им же были выписаны квитанции в начале смены. — И что же теперь будет с этим глотателем? — интересуюсь я. — Так как улика пошла на ужин, он максимум получит дисциплинарное взыскание, — высказывает свою версию, кажется, отошедший от неудачи старший. — Ладно, до следующего раза... Несмотря на прокол ("это, корреспондент, только в фильмах все преступники ловятся"), рейд продолжается. Нашей следующей целью было проверить своевременность прибытия наряда для оформления ДТП. Для чего мы сымитировали мелкую аварию. Информацию по телефону принял старший инспектор — дежурный 3-й роты отдельного батальона ДПС. Прошло 30 минут. Наряд так и не прибыл. — А на этот счет есть какие-то нормы? — спрашиваю у старшего. — Есть рекомендация руководства прибывать на место происшествия через 10—15 минут после сообщения, но это рекомендация и не более, — разъясняет он. — Все зависит от числа аварий, которые попадают в зону обслуживания подразделения. Иногда одно происшествие накладывается на другое, так что ждать приходится больше часа. Но в нашем случае других ДТП в зоне действия 3-й роты ДПС не было. Так что неприбытие вовремя наряда — простая лень. За нее проверяемым придется отвечать перед начальством в рабочем порядке. Вызовут, пропесочат... ДЖИП — И ГОТОВО! Будни сотрудников КПО в основном состоят именно из такой рутины — кто спит на посту, кто пьет, кто "помогает" сдавать экзамены на права, проходить техосмотр... Но в их жизни есть место и настоящим подвигам. Недавно контролеров чуть не расстреляли прямо в помещении поста-пикета. Проколовшийся на взятке сержант так перепугался, что дал очередь из автомата. Как потом объяснил, ему, дескать, померещилось, что на пост совершено нападение. Спасло "контрразведчиков" только то, что его напарник ударом ноги успел отвести автомат. Пули изрешетили стену. Об этом случае сотрудники КПО вспомнили в ответ на просьбу взять с собой в ночной рейд: "А застрелят тебя, кто будет отвечать?" Уговоры длились несколько дней. В итоге ответственность взял на себя лично начальник столичного ГИБДД генерал-майор Николай Архипкин. Маршрут рейда уточняли до самого последнего момента — то ли вся Москва, то ли один округ, то ли несколько округов. Наконец в девять вечера две машины трогаются в путь. Нас в джипе пять человек. Старший тот же. А водитель другой. Не внештатник — находка для контролера. "Лицо кавказской национальности", которого останавливают по поводу и без. Плюс две девушки для жизненности спектакля. Предварительно задокументированные купюры, сложенные в бумажнике "кавказца", на сей раз не помечены "радиацией". Вещество-маркер стоит дорого. В целях экономии по возможности обходятся без него. Рассуждая о ночной жизни столицы, мы проезжаем по набережной Москвы-реки, заполненной увеселительными заведениями. — Сюда мы еще вернемся, — говорит старший, — но позже, когда пьяные поедут по домам на своих машинах. На это дело наши "клиенты" липнут, как мухи. Пока же, по распоряжению руководства, мы проводим негласную ночную проверку сотрудников батальона ДПС Юго-Восточного округа. Каждая операция имеет свою легенду. Ее по пути придумываем мы сами. Управлять машиной без водительских прав чревато. Днем в потоке машин еще можно не нарваться на инспектора. Зато ночью вероятность остаться без машины с отправкой последней на платную стоянку куда реальнее. В общем мы решили прикидываться бесправными. Пока рассуждаем, в какую степь податься, появляется белый "Шевроле" ДПС. Мы скорость не превышаем, правил не нарушаем, но нас (вот счастье-то!) останавливают. За что? Оказывается, "обычная проверка документов". А это уже нарушение. 329-й приказ МВД запрещает останавливать транспорт вне стационарного поста без серьезных причин. Наш джип в угоне не числится, преступления или ДТП водитель не совершал, да и помощь для транспортировки пострадавших не требуется. Операция вроде как началась... — Ну нэт у меня документов, — с акцентом заявляет "кавказец". — Машина моя, а документов нэт. Дома забыл, прости, начальник. "А деньги ты не забыл?" — читаем мы в искрящихся от радости глазах инспектора. Тем не менее он молчит, изучая обитателей джипа. Мы, в свою очередь, изучаем его. Ничего особенного — сержант как сержант. Наконец подходит его напарник. Тоже сержант, но старший: — Щас на штрафную стоянку поедем... — А может, сначала протокол оформим? — встревает "наш" старший. — Можно и протокол, — соглашается "их", не предпринимая совершенно никаких действий. — Не, командир, лучше как-нибудь иначе разберемся, — не выдерживает "кавказец". Инспектора задумчиво держат путь в патрульную машину. Наш внештатник за ними. Тем временем мы связываемся по мобильному со второй машиной. Оказывается, "экипаж захвата" уже занял позицию неподалеку и с интересом следит за нами. Переговоры в "Шевроле" явно затягиваются. Может, запросили слишком много? Правонарушение-то серьезное. Старший группы хранит олимпийское спокойствие. Но это только на первый взгляд... Не успевает наш водила захлопнуть дверь "Шевроле", как патруль исчезает. — Номер-то ты хоть записал? — трещит в телефоне голос наших "соседей". — Запомнил, — парирует внештатник и объясняет, где надо искать и сколько. Неужто вот она — ночная погоня? Какой детектив обходится без нее?.. Увы, в погоне мы уже не участвуем. Взяточников преследует вторая машина. А мы "допрашиваем" своего водилу. — Что ж ты так долго? — Да они совсем зажрались. Видят, у меня девушки в машине... запросили та-акую сумму. Я уж испугался, вообще денег нам не оставят — как других-то потом ловить? Пока наши коллеги ("клиентов" задержали минут через пять) заняты формальностями, мы решаем наведаться на один из стационарных постов. Тут все по инструкции. Три инспектора вне помещения, один внутри. Представляемся. Командир роты четко отвечает на дежурные вопросы: сколько составили протоколов, выписали штрафных квитанций, задержали пьяных. Сколько досмотрели машин с "южными номерами". Для этого на каждом посту ДПС есть натасканная на поиск наркотиков и оружия собака... Наш старший со смеху чуть не подавился — в собачьем вольере спал вдрызг пьяный водитель — доказательство плодотворной деятельности поста. — Так сколько квитанций выписали? Четыре? — уточняет сотрудник КПО у замкомандира роты. (По закону квитанции выписываются на месте только за мелкие нарушения, за которые предусмотрен штраф до 40 рублей.) — Четыре умножаем на сорок... Предъявленных денег явно недостает. Следует чистосердечное признание дэпээсника: — Очень кушать хотелось. Вот и потратил сороковник на бутерброд. В конце смены компенсирую из своих денег. Объяснения с натяжкой, но принимаются. Прощаемся, благодарим за службу и едем в сердце ночной Москвы. Прикидываться пьянью. РАВНОДУШНЫЕ "ЗРИТЕЛИ" МОЛЧА ПРЯТАЛИСЬ В "ФОРДАХ" Если две симпатичные девушки до этого были статистами, то теперь им предстояло сыграть по сути первую скрипку. Мы возвращаемся к набережной. Машины с подвыпившими согражданами отъезжают от ночных заведений одна за другой. Чем мы хуже? Разве что трезвые. Но этот "недостаток" мы быстро исправляем. Водитель прикрепляет к вороту рубашки "подворотничок", от которого метров на пять прет спиртом. Девушки же выходят из машины и изображают гуляющих особ. — А вот и они. Точные, как часы, — констатирует наш водила, когда "Форд" с литерами "ДПС" тормозит неподалеку. Теперь главное им "понравиться". Подъезжает еще одна патрульная машина. Разыгрываем сцену "дебоша". "Кавказец" хватает обеих девушек и "силой" усаживает их в джип. Проезжает несколько метров и останавливается возле нас — забрать "собутыльников". Мы заваливаемся в машину. — Сыграли прекрасно, — доволен старший. — Должны повестись... Проезжаем еще метров сто, потом еще двести. Делаем второй круг. Третий. Безрезультатно. Патрульные машины не обращают на нас никакого внимания. Покрутившись еще немного в поле зрения гаишников, мы уезжаем, обескураженные неуспехом у "зрителей". — Видать, у них другие планы на вечер, — вздыхает старший. Наш рейд снова оказался не очень удачным. Впрочем, это и есть правда жизни. Большой улов за одну "ходку" — редкое исключение. Сегодня в Москве работает свыше пяти тысяч инспекторов ДПС. Одни, сумев нажить достаточный капитал на взятках и не попасться, успокаиваются и становятся честными с целью дотянуть до пенсионного возраста с чистой биографией. (Теоретически, проработав в ГИБДД не менее двадцати лет, можно стать полноправным пенсионером уже в 38.) Другие, не сумевшие вовремя остановиться, недотянув до пенсии, покидают ряды автоинспекции не по доброй воле. Таких немало. Но и не много. С начала года к строгой дисциплинарной и административной ответственности в Москве было привлечено 218 сотрудников ГИБДД. Это первое и, как правило, последнее предупреждение перед увольнением. 21 сотрудник уволен за недостойное поведение. Наконец, третьи — просто честные... — Это и смех, и слезы, что нам приходится изобличать тех, кто сам должен стоять на страже закона, — сокрушается начальник КПО Иван Шаленник. — Но и к водителям у нас серьезные претензии. Они же сами, пойманные пьяными или без документов, чуть ли не насильно навязывают инспекторам деньги! А потом бегут к нам жаловаться. Есть и такие, кто, будучи справедливо наказанным, затаит злобу на обидчика-инспектора и начинает мстить. Звонками, письменными жалобами во всевозможные инстанции, вынуждая наш отдел проводить проверки и разбирательства. Но, может, они и к лучшему, такие проверки? Лишний раз прощупать инспектора, пусть даже для профилактики, никогда не помешает. Отдел же так и называется — контрольно-п р о ф и л а к т и ч е с к и й. Честным сотрудникам ГИБДД, перебивающимся от одной более чем скромной зарплаты в 900 рублей до другой, бояться нечего. Очень хочется верить, что таких, что бы там ни происходило, что бы ни говорили, все-таки большинство. Хочется. А вы верите? Телефон доверия УГИБДД Москвы 923-78-92.
