В недавнем интервью телевизионщикам префект Южного административного округа господин Беляев, отвечая на очередной вопрос о судьбе пострадавших при взрыве на Каширском шоссе, выглядел раздраженно-усталым. Ответил так: мол, живут они пока у родственников да в "социальном доме", а все, что положено, в свой срок получат. Человека можно понять. Во-первых, сколько забот свалилось на голову. А во-вторых, в момент съемки он был не при параде: совершал утренний моцион (бегал трусцой). Впрочем, на редких встречах с теми, кто проживал в доме №6, корпус 3, по Каширскому шоссе (в основном пострадавшие общаются с замом), префект тоже сверхучастливостью не отличался. — Знаете, у нас создалось такое впечатление, что префект хочет отмахнуться от нас как от назойливых мух, — рассказывает Елена Соколова. Ее семья все еще числится прописанной во взорванном, а теперь окончательно сровненном с землей доме. Поначалу семье Соколовых окружное жилуправление навязывало квартиру в бывшем милицейском общежитии. С коридорной системой, протечками и обваливающимися потолками... — Я лично спросила префекта, — сетует Елена Тарасовна, — как же вы можете предлагать нам такие условия, ведь мы жили в отдельных благоустроенных квартирах, в замечательном кирпичном доме, в приличном районе! И знаете, что он ответил? "Где дадим, туда и поедете. Вы не в той ситуации, чтобы выбирать. А общежитием этот дом уже шесть лет как не считается". "Не считающуюся общагой" предложили и соседке Елены — Вере Родионовой, потерявшей при взрыве мужа и двоих детей. Родионова отказалась. По сей день несчастной женщине приходится ютиться у подруги. А семье Соколовых все же удалось получить еще один смотровой ордер. На квартиру в доме на Борисовских прудах. Несмотря на массу неудобств (окна выходят на дорогу, очень шумно и пыльно, плохая планировка), они согласились, поскольку иного выбора просто нет. Вроде бы как-то все утряслось. Но не тут-то было. Спустя несколько дней Елене Тарасовне позвонили из отдела муниципального жилья "Нагатино-Садовники" и сказали, что, поскольку квартира ее (№ 114) была приватизирована, еще непонятно, что она взамен взорванного жилья получит. Законом-де компенсация исчезнувшей частной собственности (если нет страхового полиса) не предусмотрена... Грубо говоря, Соколовым дали понять: что дадут, то и будет пределом счастья. Лучше не привередничать. Кстати, счет, куда власти должны перечислить обещанные в качестве компенсации 75 тысяч рублей на семью переселенцев, до сих пор не открыт. А между тем Соколовы, Родионова и многие их товарищи по несчастью живут у родственников или знакомых. Ни собственной мебели, ни одежды, ни посуды... На месте взорванного дома сейчас засыпанная песком и свежими цветами площадка. А в соседний дом № 8, корпус 4, жильцы постепенно возвращаются. Разрушенные стены, выбитые окна квартир первого подъезда строители восстановили в считанные дни. Впрочем, огромная трещина, пролегающая по фасаду здания, осталась на месте. Она тянется от окна на третьем этаже и до самой крыши. — Трещина была здесь еще до взрыва, — рассказывает жительница первого подъезда Татьяна Доманкина. — Дом наш давно считался аварийным. Еще в конце 80-х строители стягивали его железными прутьями, чтобы не развалился. Но после того как дом сотрясло взрывной волной (вы не представляете, что это было, — стены ходуном ходили!), эта трещина явно увеличилась. Да еще появились новые. Теперь весь дом ими пронизан. Взгляните на наш потолок. Просто страшно жить. Не представляю, как приведу сюда своего ребенка. — По нашим квартирам ходили эксперты из отдела муниципального жилья, — рассказывает жительница того же дома Людмила Солопова, — показывали какие-то чертежи, документы, говорили, мол, дом ваш в хорошем состоянии, а после ремонта еще крепче станет. Но на прямой вопрос, не рухнет ли здание через несколько месяцев, стопроцентной гарантии никто из них дать не решился. Дети, которые 13 сентября видели, как трещат стены их квартир, а в проемы выбитых окон влетают человеческие останки, похоже, вынуждены будут вернуться в свой оперативно подновленный и такой страшный дом. Тут им предстоит избавляться от заикания и ночных кошмаров. Родители уже приготовились к этой участи. Занавесили окна плотными одеялами, вкрутили новые лампочки — дети пока не могут заснуть без света. Для жителей дома № 8, корпус 4, известие о том, что их не будут сносить, стало недетским шоком. В доме нет ни одного (!) человека, согласного с подобным решением префекта. Люди были бы рады любому жилью — речь не идет о новых квартирах. Однако власти твердо решили: общагу РЕСТРО (Ремонтно-строительного объединения), населенную бывшими "лимитчиками", сохранить. Может быть, это хорошо для истории, но для ни в чем не повинных людей — ужасно. Хотя бы потому, что поменять свою жилплощадь на что-то другое они никогда не смогут. Тем более — продать: дом навсегда остался с черной отметиной. В принципе позиция властей очень понятна. Обеспечивать квартирами коммунальную "лимиту", пусть даже и бывшую, — мыслимое ли дело? Жили в тесноте — и в трещинах поживут. Сейчас ремонт наиболее пострадавших от взрыва квартир здесь практически завершен. А что до остальных — проверки жилкомиссии, осмотревшей каждую выбоину в стене, увенчались лишь заменой оконных рам. Остальной ремонт своих коммуналок — замену обоев, штукатурки, полов — жильцы будут делать самостоятельно. Хотя никакой материальной помощи обитатели дома не получили. И вряд ли получат. Лишь нескольким семьям, чьи окна выходили непосредственно на место взрыва, выплатили по 4 тысячи рублей. Видимо, в качестве доплаты за зрелище.
