Бывают преступления, в которых не найдешь ни правых, ни виноватых. От них одна сплошная усталость — у следователей, обвиняемых, свидетелей, потерпевших. Досужая публика пожимает плечами: "Когда же это дело наконец закончится? На-до-е-ло уже!" Но усталость не лечится приговором суда. Есть преступления, которые изменяют историю. Страны ли, одной-единственной семьи — не важно. Внезапный выстрел — и все поломано, загублено, потом снова вытащено на поверхность и распято... Но нужно искать в себе силы и опять разгребать весь этот хлам воспоминаний. Для того, чтобы жить дальше. "Тут плохо! Плохо!" У нее упрямый подбородок — это от отца. И печальные материнские глаза. Со стороны кажется, что она балансирует на грани между одиночеством и отчаянием. — Этот кошмар длится уже почти полтора года. Больше всего на свете мне хочется, чтобы он закончился. Я никогда не думала покончить с собой. Хотя это, наверное, было бы выходом... Нет, я выбрала жизнь и живу на полную катушку! И за свою мать я тоже буду бороться до конца. Проселочные ухабы сменяют раздолбанный асфальт. Молодая женщина опускает ветровое стекло машины. В салон врывается осень. Тоска. — Посмотри, Игорь, какой лес сегодня пестрый... Кроткий мальчик на заднем сиденье — на самом деле ему уже пятнадцать, а выглядит он совсем ребенком — на секунду оживляется, вертит головой. Но вскоре его глаза снова меркнут. — Я презираю это место. Пре-зи-раю! — каждая фраза дается ему с трудом и звучит совсем не по-детски. — Я не хочу больше никогда сюда приезжать. Тут плохо, плохо, плохо! Мы здесь раньше жили. С отцом. Он со мной уходил в лес и разговаривал там о жизни. Только я и он. И мама тоже всегда была рядом. Она очень добрая. И папу любила. Даже курить стала больше, когда ему операцию на сердце делали — так за него переживала. А еще она о сиротах из детского дома заботилась, ездила к ним часто. Я люблю мастерством заниматься — делаю красивые пепельницы, стаканчики. Так она сиротам постоянно отвозила мои поделки. Мальчик отворачивается и замолкает. — А потом папа умер, — после паузы его голос стал совсем бесцветен и глух. — Я проснулся, а на дачу приехала милиция. Меня заперли в комнате, чтобы не мешал. Я хотел выйти, но не смог. Папу увезли. Маму тоже. Презираю это место, презираю... "Это место" — печально известная дача Рохлиных под деревней Клоково в Наро-Фоминском районе. 15-летний мальчик в машине — сын генерала, Игорь. Молодая женщина — дочь Рохлина, Елена. Именно здесь в июле прошлого года застрелили Льва Рохлина. Согласно официальной версии следствия, убийство совершила его жена Тамара Павловна. — После случившегося мы хотели дачу продать. Даже объявления в газеты давали, — Елена Рохлина горько усмехается. — Но охотников не нашлось. Богатым людям благоустроенные особняки подавай — с охраной да поближе к городу. Еще и цены после прошлого августа резко упали, а продавать совсем уж задаром не хочется. Отец сам дом проектировал. А строил мой муж, Сергей, — лет шесть назад, кажется. Отец тогда пониже рангом был, так что и дача вышла без излишеств. Смерть отца, арест матери и финансовый кризис — все это основательно подкосило семью. Старые связи приказали долго жить. Первым делом с дачи убрали телефон, поставленный кем-то из "нужных людей" специально для Рохлина, — очевидно, в надежде на его будущую благодарность. Плечистые охранники, прошляпившие убийство шефа, покинули бывшее место работы тоже не с пустыми руками — много хозяйского добра с собой увезли. А прошлой зимой опустевший дом облюбовали местные бомжи. Охранять дачу было совсем некому — даже рохлинский сенбернар Рокки нашел себе нового хозяина. "Его все равно убили бы" Стремительный политический взлет Льва Рохлина помнят все. Боевой генерал, прошедший Афганистан и Чечню и отказавшийся от звания Героя России, пожалованного ему Ельциным. Депутат Госдумы, председатель Комитета по обороне. Страстный разоблачитель всевозможных афер и армейский реформатор. И, наконец, опасный бунтарь против системы. Тот роковой выстрел в ночь со 2 на 3 июля 1998 года решил много проблем... В Генпрокуратуру Льва Рохлина вызывали часто: и по делу Дмитрия Холодова, и из-за его публичных обвинений президента. Последний раз его весьма активно "раскручивали" в связи с "делом Зеленько" — начальника разведки 8-го гвардейского корпуса, обвиненного в подготовке заказного убийства. Рохлин был командиром Николая Зеленько, а зять генерала, Сергей Абакумов, проходил по этому делу свидетелем — он был знаком с челябинским коммерсантом, вроде бы "заказавшим" у Зеленько своего конкурента. — Дело Зеленько вел тот же следователь Генпрокуратуры Николай Индюков, который сейчас ведет дело моей матери, — волнуется дочь Рохлина. — И то, первое расследование, как мне кажется, было направлено против папы. Его пытались "посадить на крючок", нарыв компромата. Мне известно, например, что следователи интересовались охраной депутата Рохлина, какую зарплату тот получает, как финансировалась предвыборная кампания НДР. Они изо всех сил пытались очернить отца. Как же могут эти люди расследовать теперь его убийство? У них же изначально предвзятое мнение! Криминалитет на откровения Рохлина отреагировал куда жестче. Как говорит Елена, в декабре 1997 года, вскоре после громких заявлений депутата о продаже российского оружия в Армению, Тамару Павловну похитили трое неизвестных мужчин, затолкали в машину и поиздевались вволю. Бандиты объявили, что это наказание за плохое поведение ее мужа. И что, если он не пересмотрит своих взглядов, семье придется еще хуже. — О случившемся мать рассказала отцу и попросила его угомониться. Как мы могли защитить себя? — Елена пожимает плечами. — У отца, правда, была охрана — мальчики на побегушках, которые использовались всеми домашними для выполнения мелких поручений. А в остальное время они просто сидели и слушали музыку или доламывали нашу старенькую машину. В тот последний наш вечер, 2 июля, отец словно предчувствовал беду. Мы приехали на дачу в день рождения Игоря. Отца долго не было. Мама за него, как всегда, переживала. Потом он все-таки приехал. Пили очень мало, а когда мы уже собирались уходить, отец подошел ко мне и поцеловал. Он обычно никогда не сентиментальничал, а тут... Да еще и произнес странно: "Неужели же я не могу поцеловать свою любимую дочь?" Он казался расстроенным, попросил нас с Серегой остаться и переночевать здесь. А мне так не хотелось! Я терпеть не могла эту дачу, старалась бывать здесь как можно реже. Но даже если бы я тогда согласилась — что бы я смогла изменить? Его все равно убили бы — через день, через неделю... Новые обстоятельства Елена Рохлина была официально признана потерпевшей по делу об убийстве своего отца лишь спустя пять месяцев после его смерти. За прошедшие почти полтора года в деле сменились две бригады следователей. Сначала расследование вели Николай Емельянов и Владимир Соловьев, потом их заменили Николаем Индюковым. Почему же дело никак не дойдет до суда? В этом следствие и потерпевшая неизменно обвиняют друг друга. Нынешние отношения между этими двумя сторонами больше всего напоминают затянувшийся теннисный гейм: сплошные перекидки — жалобы, ходатайства, требования отводов следователей и вежливые отказы Генпрокуратуры. Последний, 13-й, том этого дела, который еще предстоит изучать и Тамаре Павловне, и Елене, состоит исключительно из подобных бумажек. — Следствие сразу отмело нашу версию о троих киллерах, проникших в дом через окна второго этажа. Сказали, что это невозможно, так как на окнах решетки. Мы провели свой эксперимент. Попросили нашего родственника — не маленького по размерам мужчину — пролезть через эти так называемые решетки с огромными отверстиями между прутьями и войти в спальню. Он сделал это спокойно! Мы все засняли на пленку. На заброшенной даче Рохлиных сейчас живут родители Лениного мужа — Вилен и Марина Абакумовы. Сторожат оставшееся там имущество, понемногу занимаются хозяйством, ходят по грибы, чинят подгнившую генеральскую "Ниву". Может, даже решатся здесь зимовать. От дома Рохлиных до ближайшего леска — минут пятнадцать обычным шагом. Верхушки хвойных деревьев из окон второго этажа дачи отлично просматриваются. Лес темный, холодный, злой. Охотников прогуляться там нет — и местные жители, и отдыхающие предпочитают обходить эти места стороной. Но только не Вилен Аркадьевич. Именно в поисках опят и лисичек нашел он то недостающее звено, которое, как кажется близким Тамары Павловны, может теперь изменить ход расследования. И доказать ее невиновность. — Возвращался я с месяц назад домой и случайно на дерево посмотрел. Мать честная! Так там же смотровые площадки оборудованы, чтобы за рохлинским домом приглядывать. Доски аккуратно привязаны к веткам дерева и листочками присыпаны. Не дети это сделали, сразу видно — все на сложных узлах держится. А неподалеку, метрах в пятидесяти, я и стоянку тех "наблюдателей" отыскал. Та же работа и узлы такие же. Неспроста это! Недавняя лесная находка — последняя надежда Елены Рохлиной. Она верит, что следствие не оставит обнаруженные площадки без внимания: — А что если эти площадки сделали люди, которые убили потом моего отца? Понятно, что доказательство это покажется многим весьма сомнительным. Год назад вокруг дачи облазили все, и никто ничего не нашел. Возможно, это укрытие устроили журналисты, которые снимали проклятый дом во всех ракурсах. Или, как логично предположит следствие, вещдок вообще состряпан руками адвокатов... — Все это должна определить специальная экспертиза, которую нужно провести, — кипятится Елена. — Но стараться установить истину в этом деле, по-моему, никто не хочет. ...О громком убийстве Рохлина все уже практически забыли — стреляют теперь каждый день. Следствие давно определилось: убила жена. О причинах ее внезапной агрессии разговор особый. Но совершенно очевидно, что у смертельно уставшей от жизни женщины с натянутыми как струна нервами они были. Хотя психиатрическая экспертиза безоговорочно признала Тамару Рохлину вменяемой. И только дочь погибшего генерала продолжает упорствовать. А что ей остается? Она потеряла отца, осталась с двумя детьми на руках — 7-летней дочкой Лизой и 15-летним братом Игорем, — а теперь должна потерять и мать? И главное, кому станет легче, если Тамара Павловна на долгий срок отправится в зону? Странная все-таки штука судьба. Кому — счастья через край, а этой семье — одни обгоревшие головешки. Формально следствие по делу об убийстве Льва Рохлина было закончено 7 октября. Но сейчас, после добавления в него 13-го тома, дело вновь отправлено на доследование. Срок содержания под стражей Тамары Павловны продлен до 3 ноября. А само расследование завершится только 3 января 2000 года.
