Когда жена уходит к другому — это понятно. Когда жена уходит к другому с детьми — это делает честь другому. Когда жена уходит с детьми в монастырь — это непонятно и не делает чести никому. Ни жене, ни монастырю. Трагедия, разыгравшаяся в семье Михаила Торговкина, — тому пример. Они пришли в редакцию "МК" вдвоем — муж и мама его супруги, Эмма Анатольевна. "Вы наша последняя надежда, — сказал Михаил, — куда мы только не обращались, где только не искали, Лиза с дочерьми как в воду канула. Три месяца..." Они познакомились на физическом факультете МГУ. Студенческая дружба, переросшая в любовь. Оба увлекались спортом — байдарками, туризмом, горными лыжами. В 1987 году поженились. Свадьбу устроили в лесу. Приглашенных было под сотню. Невесту потеряли, и два часа все ее "аукали". А она сидела на дереве в листве и давилась со смеху... По окончании университета Лиза поступила в аспирантуру. Родилась дочка Маша, позже еще одна — Соня. В начале 90-х под влиянием наводнивших Москву импортных церквей и религиозных школ Лиза увлеклась Библией. Ходила слушать американских проповедников. Позже "ударилась" в православие. Удар оказался столь сильным, что Лиза бросила аспирантуру. Ее больше не занимали ни поездки на ученые симпозиумы, ни братья по разуму, из тех, что в честолюбивых мечтах тискали диссертации одну за другой. Ее окружением стали "нищие духом", презревшие мир сей ради "великой любви о Господе". "Я растила Лизу одна, — расплакалась Эмма Анатольевна. — Было трудно. Но я дала ей хорошее образование. А теперь она обвиняет меня в том, что родила ее без мужа. Кричит: "Покайся!" Лиза устроилась в церковный хор, пела на клиросе, позже обрела духовника из храма Тихвинской иконы Божьей Матери — отца Иоанна. Он угасил в ней остатки амбиций, благословил на работу в собес. Забывая про собственную семью, Лиза начала рьяно ухаживать за немощными стариками и старушками. Муж Лизы, мастер спорта по альпинизму, сильный, жизнерадостный человек, далекий от церкви и проблем, с нею связанных, не мог взять в толк, что происходит с женой. Еще недавно волевая и рассудительная, Лиза превратилась в обозленную на весь свет фанатичку, живущую по принципу "кто не с нами, тот против нас". "Она стала ходить в храм на каждый праздник, проводила там выходные и обязательно брала с собой детей, — вспоминает Михаил. — Ее вера с каждым днем делалась нетерпимей, обрастала всевозможными табу — нельзя смотреть телевизор, нельзя слушать музыку, нельзя читать журналы... Старшая дочь читала Джека Лондона, так мать отобрала у нее книгу — там герои целуются! Вообще с некоторых пор в нашем доме поселился "некто", который как бы руководил семейным процессом... Все делалось с благословения отца Иоанна. Он решал, можно ли Маше плавать в бассейне, ходить в музыкальную школу, кататься на лыжах или идти с отцом на байдарках. Дошло до абсурда — на даче у Маши сильно заболел живот, и жена по совету священника три дня мазала ее каким-то маслом. Хорошо, я приехал и отвез дочь в больницу. Там сказали — киста, нужна срочная операция, через два дня было бы поздно". Впрочем, Михаил не препятствовал жене верить, только за детей переживал. Уговаривал не водить старшую дочь в храм вместо школы. Но Лиза с упорством одержимой будила девочек в 6 утра, тащила их, заспанных, по морозу на литургию. Младшая, Сонечка, ничего не понимала, безропотно мирилась с происходящим, а у Маши не сходили с глаз слезы. Стоило ей заикнуться, что не пойдет в храм, как тут же слышала материнский окрик: "Ты мне больше не дочь, я от тебя отказываюсь!" С весны Лиза зачастила паломницей по монастырям. Три раза ездила с дочками в Оптину пустынь, в Шамордино. Там ей очень нравилось — монахини встречали радушно, хлебосольно. Однажды, уехав на два дня, загостилась на три недели. Дома не знали, что и думать, а Лиза, вернувшись, объяснила, что много молилась, дабы Господь укрепил ее и направил на путь истинный. Семья медленно разваливалась. Для решения наболевших вопросов Лиза отправилась под Псков к старцу Николаю, "светочу всех скорбящих". Духоносный старец, выслушав женщину, констатировал: "Которые невенчанные, живут в блуде". Вооружившись этой данностью, Лиза наотрез отказалась от супружеских контактов с мужем. И у Михаила, что вполне естественно для мужчины его возраста, через некоторое время не могла не появиться "любовь" на стороне. Таким образом старец святый, вместо того чтобы поправить дело, угробил его окончательно. Видно, совсем запамятовал слова Писания: "Наслаждайся жизнью с женою, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, и которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои; потому что это — доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем" (Еккл. 9-9). "Жена все упрекала меня, что я некрещеный. Ее идеей фикс стало наше венчание, — вздыхает Михаил. — Теперь-то я понимаю, что надо было согласиться, потому что по их законам жена стоит за мужем и не смеет ему прекословить. Но тогда мне не хотелось лукавить, и я сказал — хорошо, покрещусь, повенчаюсь, но это будет против моей совести и против твоей веры. Если тебя это устраивает, то я готов..." Лизу это не устраивало, она затаилась, не отвечая ни да ни нет, а время шло. Настало лето, Михаил взял отпуск и славно провел его вместе с дочкой Машей на байдарках, затем уехал в Киргизию покорять вершины Тянь-Шаня. По возвращении он поспешил на дачу, где жила семья, но застал там одну тещу. Эмма Анатольевна в слезах рассказала ему, как Лиза вдруг собралась ехать в Шамордино. Не помогали ни уговоры, ни слезы детей. Когда все аргументы были исчерпаны, Эмма Анатольевна сказала внучкам: "Съездите на недельку, не противьтесь, видите, как мать убивается". Лиза с детьми уехала. А на сердце у Эммы Анатольевны точно камень повис — знала, что "неделькой" дело не кончится. "Я приехал в Москву 22 августа, — вспоминает Михаил, — а 25-го туда отправилась родная Лизина тетка. Она видела Лизу вместе с девочками. Говорит, Лиза была просто невменяема: глаза горят, семью клянет, зовет нас антихристами. Дочки родственницу узнали — плачут, жмутся к ней, домой в Москву просятся... Услышав это, мы с тещей на другой день чуть свет выехали в монастырь. Настроение было самое решительное, хотелось идти напролом, только бы детей вызволить. Приехали и будто на футбольное поле в качестве мяча попали. Монахини нам говорят: мол, ваши на послушании, копают огород. Бежим на огород. Там говорят — в саду они, яблоки собирают. Бежим в сад. Там говорят — только что были здесь и ушли. И все время какая-то нездоровая суета, монахини и послушницы кучкуются, перешептываются, бегают к матери-настоятельнице. А их там, похоже, две. Одна пожилая, мать Никона, — та "для вывески". Другая — крепкая такая, мать Амвросия, в миру Гораева Людмила Ивановна, казначей монастыря, она-то всем и заправляет". Не солоно хлебавши отправились Михаил с Эммой Анатольевной в Оптину пустынь, по дороге наводя справки про Шамординский монастырь, и узнали такое, отчего стало им не по себе. Местный участковый, к примеру, рассказал, как одна паломница, поддавшись уговорам монахинь, пожертвовала монастырю квартиру и 8 тыс. долларов, правда, позже одумалась, но обратно ничего отсудить не смогла — исчезли все расписки. Другую дарительницу родственники долго искали и нашли в психлечебнице... Что ж до остальных щедрых душ, то, по словам окрестных жителей, они долго в монастыре не задерживаются — за малейшую оплошность их сплавляют обратно. Перспектива остаться без жилья заставила Эмму Анатольевну по возвращении в Москву срочно переписать завещание на имя сестры. Следующим этапом борьбы за детей было обращение "пострадавших" в правоохранительные органы. Однако милиция классифицировала инцидент как "потерю родственных связей" и от расследования отказалась — дескать, жена ушла сама, дети с матерью, значит, все в порядке. Между тем начался учебный год, Михаил не находил себе места — как там дети, что с ними? Снова и снова он предпринимал поездки в Шамордино, допытывался правды у благочинной монастыря, матери Сергии, но все безрезультатно. Мать Сергия только крестилась на икону и повторяла: "Пока не будет благословения свыше, не скажу ни слова". Сознавая, что жену с детьми могут переправить и скрыть в любом другом монастыре, Михаил разослал письма по епархиям с мольбой сообщить хоть что-либо о пропавших. По прошествии времени стали поступать ответы: никто нигде ничего о пропавших не знал. Не могу не привести выдержки из некоторых писем. "...Надеюсь, что это дело вскоре уладится в благоприятном смысле, так как думаю, что ни одна разумная настоятельница не может принять в монастырь Вашу жену, ввиду того, что в данном случае по церковным правилам необходимо согласие супруга и родителей, тем более, имея на руках несовершеннолетних детей. Крепитесь! Всего Вам доброго. Настоятель Сергий. Брянская обл. Богородице-Площанский мужской монастырь". "...В утешение Вам хочется сказать, что вряд ли где-нибудь примут на жительство женщину с детьми и тем более совершат ее постриг. Дай Вам Бог терпения и сил. Монахиня Феофила, настоятельница. Калужская обл. Богородично-Рождественская девичья пустынь". "...О возможности пребывания в стенах Кременско-Вознесенской обители Вашей супруги, Торговкиной (в девичестве Соколовой) Елизаветы Игоревны, а также чад Ваших — Марии и Софьи, спешу заверить о непричастности нашей обители к Вашей скорби... Благочинный монастыря отец Трофим. Волгоградская епархия". "Здравствуйте, Михаил Юрьевич. Вашей жены с детьми в нашем монастыре нет. Нас всего 16 человек, наш монастырь в глуши. Помоги Вам Господи. Делопроизводитель монахиня Феофания. Свято-Успенский Вышинский монастырь". "Христос Воскресе! Спаси Господи, дорогой брат во Христе Михаил. Сочувствуем искренне Вам в Вашем горе и поисках, но ничем не можем Вас обрадовать. Вашей жены и детушек в нашей обители не было и нет. Помоги Вам Господи! На все воля Божия, не отчаивайтесь. Хочу напомнить Вам, что в случае пропажи (воровства) молятся Св. мученику Иоанну Воину. При лишении и потере детей — Св. Преподобным Ксенофонту и Марии. Здравия Вам, спасения и во всем благого поспешания. Отвечал по благословению епископа Никона грешный монах Стефан. Липецкая обл. Задонский Рождество-Богородский мужской монастырь". "...По поводу местонахождения Торговкиной Елизаветы Игоревны с детьми отвечаем, что мы не располагаем интересующей Вас информацией. По уставу нашего монастыря женщина, имеющая малолетних детей, не может принять монашеский постриг. Простите. Инокиня София, по благословению настоятельницы монахини Любови. Екатеринбург. Ново-Тихвинский женский монастырь". И, наконец, письмо, тон которого заставляет призадуматься о "человеколюбии" иных наших священнослужителей: "Михаил Юрьевич, мир Вам! По Вашему письму чувствуется, что Вы чего-то не договариваете. Если бы у Вас с женой были более доверительные отношения, то ее решение о постриге не было бы для Вас неожиданностью. Надо сказать, что многие верующие в принципе одобрили бы ее решение: по теперешнему времени женатым людям лучше жить как неженатым. Было бы логично, если бы Вы тоже последовали их примеру. Но, кажется, Вы далеки от мысли о монашестве. По крайней мере Вам бы следовало молиться о них... Насчет теплой одежды и обуви не следует беспокоиться: Господь их не оставит. То же — и в отношении здоровья. Монастырская пища всегда и всем была полезна для желудка... В смысле образования, надо думать, у них тоже все будет в порядке, хотя, может быть, и без английского языка, да он и не так уж необходим, есть вещи поважнее, и их познать гораздо удобнее именно в монастыре. Судя по фотокарточкам, Ваша жена и дети — люди духовные, интеллектуальные, и мы от всего сердца желаем им помощи Божией на их новом, Богоугодном поприще. Возможно, со временем Ваша жена сочтет возможным сообщить Вам о месте их пребывания, но разыскивать их по типу "всесоюзного розыска" вряд ли целесообразно. Помоги Вам Господи правильно оценить поступок Вашей жены и найти для себя правильный образ поведения. От имени наместника монастыря — благочинный иеромонах Димитрий. Ярославская обл. Никитский мужской монастырь". Письмо это сильно огорчило Михаила и вмиг умерило его радужный было настрой по отношению к Церкви (кстати, Михаил недавно принял крещение). "Побольше бы таких благочинных, глядишь, и веры ни в ком не останется и женам бежать будет некуда", — размышляет он. Но еще сильнее Михаил опасается за рассудок жены. Дошло до него сообщение, что в одной из бесед с матерью Сергией Лиза сказала: "Если меня попытаются вернуть в мирскую жизнь, наложу на себя руки!" Вот те на, стремление к святости и такой грех... Впрочем, Михаил на жене уже "поставил крест", Бог ей судья... За дочек страшно — детская психика может не выдержать всего этого... Прокомментировать "Дело Елизаветы Торговкиной" взялся известный московский священник-сектовед отец Олег Стеняев: "На Руси было принято уходить в монастырь только с благословения родителей, и никто этого правила не отменял. Если же говорить о супружестве, то по православным канонам жена ни под каким предлогом не может оставить мужа, ибо сказано в Священном Писании: "Жена не властна над своим телом, но муж". Не считать их мужем и женой на том основании, что они не венчаны, — совершенно сектантская позиция. Русская православная церковь признает гражданские браки, о чем было сделано официальное заявление патриарха. Более того, Священное Писание говорит о невенчанных следующее: "И жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его; ибо неверующий муж освящается женою (верующею), и жена неверующая освящается мужем (верующим); иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы". Далее, если женщина и девочки были в монастыре, а семье сказали, что их там нет, то это уже — ложь. В Писании сказано, что "отец лжи — дьявол", ложь неоправданна ни в каком виде... То, что вытворяет Елизавета Торговкина, — это даже не неофитство, а эмансипация, модернизм: женщина сама решает за себя и за мужа, сама поучает мать, сама "пасет" семью, шантажирует окружающих самоубийством. Такая эмансипация не соответствует никаким канонам и компрометирует нашу Церковь. На месте господина Торговкина я бы подал прошение в епархиальный суд, чтобы выяснить, на каком таком основании духовник дал замужней женщине с детьми благословение на уход в монастырь..." Александр КОЛПАКОВ, Станислава ОДОЕВЦЕВА. P.S. 11 октября после долгих мытарств Михаил Торговкин получил судебное определение в отношении лишения жены родительских прав. Это дает ему право подключить к поиску детей правоохранительные органы Москвы и Калуги. Готовя данный материал, мы неоднократно пытались связаться с духовником Лизы отцом Иоанном, чтобы из первых уст услышать версию случившегося, однако нам катастрофически не везло. Похоже, повторялся отработанный сценарий поисков Михаилом его жены в Шамордино. "Отец Иоанн в трапезной, и позвать его не можем, — вежливо отвечали нам. Или — отец Иоанн только что ушел, приходите завтра, а лучше позвоните". Назавтра по телефону нам отвечали: "Отец Иоанн сегодня не служит, звоните в конце недели", и т.д. Тогда мы попросили, чтобы отец Иоанн сам перезвонил в редакцию, но и тут ответом нам из храма Тихвинской иконы Божией Матери было гробовое молчание. Судя по всему, батюшка не жалует журналистов. Или просто не считает себя виновным в произошедшем с Лизой. Ой ли? Не сам ли батюшка приложил руку к этой трагедии? Будучи духовником Лизы, видя страстность и противоречивость ее натуры, он раздувал искры фанатизма в ее душе, ориентируя на разрыв семейных отношений. И если учесть, сколько людей пострадало в результате ухода Лизы из мира, то зло возрастает в прогрессии, соответственно покалеченным душам. Спрашивается, что же это за "пастырь добрый", сеющий зло, или в отличие от лермонтовского демона он испытывает при этом наслаждение? Увы, подобных монашествующих "учителей жизни" в наших храмах с каждым годом становится все больше. Одолев с помощью государства ведущие тоталитарные секты, церковь в лице отдельных ее представителей позаимствовала их методы работы с паствой. Постоянные нравоучения и угрозы карами Господними приводят психику некоторых прихожан в полное расстройство, заставляют слепо повиноваться "своему" батюшке. Встречаться с разведенным отцом или нет, заводить ребенку домашних рыбок или не заводить, спать с мужем и как спать, носить зимнее белье или положиться на Господа — все решает духовник-наставник... Так и хочется спросить господ священноначалие — сколько можно дурить православных и вообще, в чем здесь вера в Бога?
