Пролистав два десятка материалов об Александре Таранцеве, я поняла, что не поняла ничего. С одной стороны — арест во Флориде, телерепортажи о замке в Испании, бриллиантах с голубиное яйцо, от вида которых падают в обморок американские прокуроры. И слава чуть ли не крестного отца русской мафии. С другой — преуспевающий бизнесмен, щедрый меценат, которого открыто называют своим другом "звезды" киноэкрана и театральные примы. Картинка складывалась плохо... При встрече он начал разговор первым: — Знаете, когда вернулся из Америки, то удивлялся: почему журналисты в глаза не смотрят? А они, оказывается, на руки смотрели... И в самом деле, грешным делом я уставилась на руки. Туда, где должен был находиться перстень с 11-каратным бриллиантом. Впрочем, его там не было. Зато присутствовали прочие атрибуты весьма преуспевающего человека: шикарный костюм, массивные золотые часы и много-много охраны. "Всемирный русский канал", по замыслу, должен был стать российским телеиновещанием. Эта частная спутниковая компания вышла в эфир в октябре 1996 года. Аудитория — русскоговорящие граждане, проживающие за границей. Программы в объеме 12-часового ежедневного вещания можно было принимать в Европе, на востоке Северной Америки, в Азии и в Африке. Два года назад, в ноябре 1997-го, полицейские Майами задержали Таранцева, обвинив в подаче заведомо ложных сведений. Якобы при оформлении американской визы президент компании "Русское золото" не указал две бывшие судимости. Судебное заседание, которое длилось неделю, полностью оправдало Таранцева. — Александр Петрович, а кем вы себя сами называете: бизнесменом, предпринимателем, меценатом?.. — Сегодня слово "предприниматель" стало ругательным. Впрочем, так же, как и "новый русский". Так вот я — старый русский, 16 лет в бизнесе, и знаю, как зарабатываются деньги. Не считаю себя меценатом: просто стараюсь жить по законам справедливости. Все мы, как в бане, перед Господом равны. Когда-то он призовет нас и спросит: а что ты делал, имея возможность? Я стараюсь делиться. Ведь главное — не сколько ты зарабатываешь денег, а как правильно ты можешь ими распорядиться. Людмила Георгиевна Зыкина — давнишняя подруга моя — говорит: на тот свет ничего с собой не унесешь. И бриллиантовый гроб не понадобится. Человек, у которого есть возможность помогать, должен помогать. Мы все находимся не в равных условиях. Ну, повезло нам. Повезло, что перестройка началась, когда мы были сильными молодыми людьми. Если бы перемены начались лет двадцать назад или сегодня — уже делились бы с нами. На все воля Господа... — Вы верующий человек? — Не могу сказать, что глубоко верующий, но верую. — Живете по божьим заповедям? — Трудно жить по заповедям. Когда ударяют по щеке, нельзя подставлять вторую — могут и убить. Для меня главная заповедь — не делать людям гадость. Тебе когда-нибудь обязательно аукнется. — Вы подъехали к редакции на нескольких бронированных "Джипах" в окружении охраны. Опасаетесь за свою жизнь? — В большей степени не я сам, а мои партнеры. Люди, которым я нужен, а в этой жизни я нужен определенному количеству людей — отсюда вся эта броня. Я, между прочим, в душе романтик и предпочитаю жить свободно, чем смотреть на мир через затемненные стекла. — На вас несколько раз покушались. — Дважды. Первый раз — в 1992 году. И вот совсем недавно, 22 июня. Тогда погиб охранник. Но мне кажется, это было даже не покушение, а скорее акт устрашения. Есть несколько версий. Например, конкуренция. Я ее не отметаю: конкуренция по-российски — это запугивание, угрозы, стрельба. Может быть, нам намекнули, что не надо увлекаться благотворительностью, чтобы казаться хорошими. Тогда и правда "совпадение" получилось интересное: аккурат 22 июня мы начали акцию помощи героям войны ("Русское золото" назначило Героям СССР, проживающим в Москве, персональные пожизненные пенсии в размере 5 тысяч рублей. Ежемесячно. — "МК"). Приезжала к нам съемочная группа НТВ. Только они вышли из нашего здания, минут через семь начался обстрел. Я еще подумал: хорошо, что ребят не задело... — Но вы и ваша дочь по-прежнему живете в Москве. Не страшно? — Страшно, конечно, хотя ее и охраняют. А кому сейчас не страшно, чьи дети ходят по Москве. Что бы там ни говорили о сегодняшнем времени, но раньше такого беспредела не было. n n n — С чего вы начинали в бизнесе? Говорят, что торговали обувью? — Был цеховиком-теневиком. Начиная от колготок и водолазок до гвоздей. Делали все, что было в дефиците, а в дефиците было все. — Это была незаконная деятельность? — Скажем, не совсем законная. Тогдашняя коммунистическая верхушка обвиняла нас в том, что мы пытаемся развалить экономику социализма изнутри. Но все равно тогда было легче, потому что раз в сто было меньше чиновников, которые мешают. Хотя, конечно, определенные проблемы присутствовали. Но, даже имея определенные проблемы, все работало и приносило свои дивиденды. Поэтому когда проблемы закончились, я просто получил то, что должен был получить. А потом все, что раньше было запрещено законом, стало разрешено. Мы оказались пионерами активного российского бизнеса. Потом начались малые предприятия, кооперативы — тогда и появились основные капиталы "Русского золота". Было время неограниченных возможностей... — А сегодня? — Что такое сегодняшний бизнес? Это люди, которые при псевдолиберальной революции, которую проводили Гайдар и Чубайс, приватизировали главное — власть. Приближенная группа лиц прибрала к рукам всю страну: по регионам, по газовым и нефтяным трубам, по алмазным приискам. Было украдено все, что можно было украсть. Появились, так сказать, назначенные миллиардеры. Верх цинизма: дать в управление банку бюджетные потоки, на которые потом скупается государственная же собственность. Эти так называемые правые не должны вернуться во власть, иначе растащат недоворованное. "Русское золото" — это одна из немногих компаний в реальном российском бизнесе, которая думает, не как бы "срубить" денег и свалить, а как бы заработать и вложить деньги с пользой для экономики. — Если не ошибаюсь, вы занимаетесь торговлей? — И торговлей тоже. Но сегодня первое стратегическое направление — сельское хозяйство. Мы начинаем вкладывать деньги в производство сельхозтехники, удобрений. Понимаю, что это сегодня не самый лучший сектор: лучше было бы заниматься нефтью, но... после 17 августа, когда опустели прилавки, все почувствовали, насколько сильна зависимость России от импорта. Если бы Запад сильно захотел, в стране начался бы голод. Наша цель — поставить производство продуктов питания "от" и "до". Начиная с химудобрений, ГСМ и техники вплоть до создания мини-цехов. Второе стратегическое направление — торговля. Третье — эксклюзивные бутики: сегодня это Мюглер, Кукай, Лакруа, Донна Каран, Мюллер. В ближайшее время доведем их число до 15—20. В России будут представлены первые имена итальянской, американской, японской и французской моды. В наших планах раскрутка отечественных дизайнеров до уровня хай-класса. А еще — банковский сектор, инвестиционная политика в жилищном строительстве, в отдельных видах оборонной промышленности. Далее, студия "Таро" — недавно завершен большой мультипликационный проект "Незнайка на Луне" — 2 полные видеокассеты, плод работы последних 2—3 лет. Уже сегодня с нами готовы кооперироваться диснеевские структуры и мировая мультэлита. Вкладываем деньги в кинопроизводство... — Ваша компания работает в Москве? — В основном да. Но в связи с развитием сельхознаправления выходим на регионы: в Орловскую, Пензенскую, Тамбовскую, Саратовскую области. Вкладывали большие деньги в разработку, а теперь — в производство свеклоуборочных комбайнов, которые станут №1, не хуже европейских. А по цене значительно лучше — всего-навсего 20—40 тысяч долларов. Так как "живых" денег ни у кого нет, будем продавать в рассрочку. — Извините, но сельхозтехника как-то не очень вяжется с пафосным названием "Русское золото". — В свое время компания называлась "Россия". Потом придумали провести перерегистрацию, и мы решили: зачем кланяться в ноги чиновникам, и кинули клич на лучшее название. Уже тогда мы пытались робко помогать "золотому" запасу нашей страны. Это мы придумали лозунг: "Никто не поможет России, кроме нас самих"... ... который потом взяла на вооружение налоговая служба? — Наверное. Главное достояние России — это люди. Это и есть "Русское золото"... — Лозунги у вас очень патриотические. А сами большую часть времени проводите за границей... — Это связано с моим модным бизнесом. Приходится общаться с дизайнерами, с домами моды... — Вы сами этим занимаетесь? — Сам принимаю стратегическое решение, а затем передаю его исполнителям. У нас много талантливых людей... — Весь российский бизнес так или иначе связан с криминалом... — Начиная с 1992 года криминальные товарищи попытались отнять у "Русского золота" все. На меня тогда напали, чуть не убили... С тех пор я работаю только под защитой сотрудников МВД. — Вы даже основали какой-то фонд поддержки милиции. — Да, мне предложили финансировать фонд помощи сотрудникам МВД "Защита". Мы посчитали, что сможем потянуть еще и этот фонд, я согласился. Но вовсе не для того, чтобы обезопасить свои тылы. Я это делал абсолютно безвозмездно: никогда ни о чем у милицейского начальства я ни для себя лично, ни для компании не просил. Правда, отдельные службы МВД меня же и подставили. В тот момент, когда мы внедрялись в телевидение... — Вы имеете в виду "Всемирный русский канал"? — Тогда мы поимели все по полной программе. Сначала были обыски, затем — американская тюрьма. Потом — нападения спецслужб на часовой бутик "Фрэнк Мюллер". Конфисковали весь товар, а вернули только через год, когда он уже был немодным... Пытались удушить финансово, чтобы не было денег на новые проекты. Один ответственный товарищ из МВД по телевизору, отвернувшись от экрана, сказал: Да, Александр Таранцев нам сильно помог. Но, видимо, сделал это только из-за того, чтобы потом уйти от возможной ответственности в будущем. Это был финиш милицейской мудрости! Но я не жалею полутора миллионов долларов, истраченных на помощь семьям погибших милиционеров и солдатам, раненым в Чечне. — Вы считаете, что арест в Америке был как-то связан с вашим новым проектом на телевидении? — Нас пытались не пустить, подняли такой хай, когда нам дали лицензию. Эти люди почему-то уверовали, что только они имеют право нести разумное, доброе, вечное в души людей. Разве может у нас русский человек быть у руля телевещания? Включите сегодня телевизор: по всем программам сплошная грязь, обливалово. А мы хотели показывать мультики, хорошее доброе кино, после которого захочется созидать, а не разрушать. Мы сделали попытку влезть в телевизионный бизнес, а нас быстро ударили по рукам. Решили взорвать изнутри, подорвать финансовое благополучие. Когда поняли, что сделать это невозможно, попытались договориться. Сейчас покусывают исподтишка. На сегодняшний день канал не действует. Отдельные чиновники Министерства по делам печати, телерадиовещания и средств массовой коммуникации не заинтересованы в его работе. Если ситуация не изменится, мы будем вынуждены провести пресс-конференцию, где предадим огласке методы работы вышеупомянутых чиновников. n n n — Какой вид деятельности приносит компании максимальную прибыль? — Строительство и эксплуатация торговых оптовых комплексов. Их у нас четыре: Митинский, Покровский, Тушинский и Пражский, и мы собираемся строить новые. Реальные деньги, как это ни странно, приносят мультфильмы. Под брендом этой студии мы делаем все что угодно: футболки, детские йогурты, спортивную форму — как Дисней. — Сильно просел ваш бизнес после 17 августа? — Раньше в месяц можно было зарабатывать миллионы долларов. Сегодня — много меньше. Но такова жизнь... — После 17 августа люди не перестали одеваться в бутиках? — Количество реальных покупателей сократилось на треть. Тот средний класс, который уже был готов покупать хорошую одежду, просел. Мы начали делать меньше закупок. Тщательнее подходить к отбору коллекций. Но по-прежнему стоим на позиции дальнейшего расширения эксклюзивных бутиков. У нас много состоятельных людей, политиков. У всех есть жены, дети, любовницы. Сами они начали прилично одеваться. Раньше шили мрачные костюмы в одном ателье, сегодня больше не хотят быть одноликой массой. Политики наши стали яркими, пестрыми, разношерстными. — А лично вас приглашали в какие-нибудь политические движения? — Да практически во все. — И что? — Руковожу "Русским золотом". Друзья вот тоже спрашивают: а почему ты не идешь в политику? Не потому, что не могу — это должно быть от души. Что такое депутатство в нашей стране? Огромнейшая территория, свыше ста национальностей, куча проблем, накопленных с революции. Но ведь многие сегодняшние кандидаты не думают об этом. Главное — победить, припасть к трубе, а остальное потом. — Политика — грязное дело, а российский бизнес — какой? — Менее грязный. Сегодня бизнес грязен потому, что власть такая. Есть несчастный бизнесмен-коммерсант, которому для работы надо пройти тридцать комиссий. Пройдет их — придумают тридцать первую и тридцать вторую. — А если бы у вас была возможность "сесть на трубу", неужели бы уступили кому-нибудь место? — Дело не в том, кто держит руку на кране, — это как жребий. Бога ради. Назначил Чубайс людей миллиардерами, бога ради. Но делись! Почему же ты взял себе огромные заводы, которые раньше были гордостью страны, а теперь вынуждены влачить жалкое существование? Я не призываю к национализации. Но у государства должны быть четкие приоритеты: что-то можно продавать, а что-то — ни-ни. Стратегические предприятия должны быть собственностью государства. Если же государство отдает предприятие, и оно становится монополистом, должен быть налог на монополию. И не менее 90%. Богатством надо делиться... — Это ваше жизненное кредо? — Мы много жертвуем. В год на благотворительность компания тратит почти семь миллионов долларов. Раньше могли больше, сейчас у нас есть приоритеты: помогаем ветеранам войны, инвалидам, пенсионерам. Спонсируем много благотворительных проектов: дом ветеранов Афганистана "Чешир", два пансиона для ветеранов войны и труда, пять сиротских домов, команду ветеранов хоккея. Только в этом году центру народной помощи "Благовест" передали 34 миллиона рублей. Помогаем "Ленкому". — Почему именно "Ленком"? — Я очень люблю и уважаю Марка Анатольевича Захарова. В этом театре прекрасная звездная труппа. Ленкомовские актеры — мои друзья. Обожаю Инну Чурикову, Караченцова, Абдулова. — Вы хорошо разбираетесь в искусстве? — Очень люблю живопись. Мог бы писать сам, если бы родители в свое время отдали меня в художественную школу: чувствую полотно, стиль, цветовую гамму. — Коллекционируете? — Коллекционирую с 16 лет. Иконы, антиквариат, картины. — А бриллианты вы тоже коллекционируете? Это не камешком ли из своей коллекции вы так поразили американскую общественность в зале суда? Якобы судья не мог отвести глаз от перстня с 11-каратным бриллиантом стоимостью 600 тысяч долларов? И вроде бы были золотые часы, которые могут себе позволить только Элтон Джон и Майкл Джексон... — Ну представьте. Я сижу перед судьей. Уже в арестантской робе, в наручниках, кандалах — цепь с головы до ног (это же Америка) и... в золотых часах с перстнем? Это несерьезно. А часы? Ну вот у меня часы. (Крутит рукой с массивным золотым механизмом с хронометром.) Обыкновенные часы. Фрэнк Мюллер. Самые точные в мире. — Вы считаете себя счастливым человеком? — Вопрос слишком философский, а я живу на земле. Утром проснулся, за окном прекрасная погода — я счастлив. Встретил красивую девушку — опять счастлив. Провел удачную финансовую операцию — счастлив. Есть такая примета: если уезжаешь в дорогу в дождик, значит, ждет тебя удача... — Вы еще и фаталист? — У меня есть знакомый экстрасенс. Несколько раз он говорил мне, что день настолько плохой, что лучше остаться дома. Я его слушался... — Ну и как, подтвердились плохие предчувствия? — Слава богу, я этого не узнал. — А вы свои коллекции в России храните? — Конечно. Собираешь ведь не ради процесса, а чтобы смотреть, любоваться. Хотя сейчас даже хранить свой капитал страшно. Вот недавняя история с банковскими ячейками в Собинбанке, которые вскрыла милиция. Государство само сначала принимает законы, а потом их нарушает. На мой взгляд, если имеет место операция изъятия ячейки, на это должно быть решение Верховного суда или Генеральной прокуратуры... — Вам за Россию стыдно бывает? — К сожалению, бывают и такие моменты: 17 августа, бесконечные перетряски кабинетов министров... Мне понравились слова, которые сказал Саша Розенбаум в "Пулково", когда мы возвращались с санкт-петербургского экономического форума: "Я люблю свою Родину, но ненавижу государство". — Что, на ваш взгляд, стоит за скандалом с отмыванием денег? — В нем больше политики. Это попытка нагадить России, опустить нас в глазах мирового сообщества, чтобы показать: ни под каким предлогом нельзя давать денег. Хотя я не верю, что кредитные транши можно так запросто сразу разворовать. Это нереально. — Вы говорите это как человек, который знает другую Америку? — До своего "экзотического тура" во Флориду я был уверен, что это самая демократическая страна в мире. Настоящая Америка повергла меня в шок. Там я на каждом шагу слышал: богатый американец — это классный бизнесмен и прекрасный человек, а богатый русский — это преступник. Это либо наркотики, либо оружие, либо проституция. Там я увидел беззастенчивую, наглую ложь под присягой суда. Полицейского, который врал перед Господом Богом. Прокуроршу, которая давила на суд именем правительства Америки и... лгала. И тогда я подумал: до их демократии нашей еще далеко. — Как вы со своими обидчиками предпочитаете разбираться? — Я человек жесткий. Но не жестокий. Чисто по-мужски мог бы съездить по фейсу. Мои заповеди — не делай гадости, не предавай. А в жизни сегодня все наоборот. Слишком много стало людей из "отряда Павлика Морозова". Но общество у нас больное, потому что мы его сами таким сделали. И теперь нам всем вместе надо выздоравливать... — Это реально? — Вполне, если к власти придут настоящие государственники, патриоты России, имеющие в кармане один паспорт, а в душе одно Отечество. Уверен, что страну сейчас должен возглавить человек с огромным жизненным опытом, который сможет консолидировать наше расхристанное общество. При нем будут приняты нормальные законы, а главное — сложится класс национально ориентированных собственников, который был вырезан большевиками в 17-м году. Эти люди и выведут страну из кризиса.
