-Сейчас моя программа поменяла стиль. Зрители у меня не участвуют, а только слушают. Они же не специалисты, зачем же тогда выступать? Ведь, скажем, на хоккей приходят, чтобы поболеть, а не браться за клюшки. — А как же глас народа? На НТВ даже появилась одноименная программа, которую ведет ваш тезка. — Я ее ни разу не видел. Телевизор я вообще не смотрю, потому что не считаю это качественной информацией. — В своей программы вы обсуждаете достаточно абстрактные темы, а выборы уже через десять дней. — Один из моих учителей сказал: "Дима, никогда не ругайтесь с дворниками и уборщицами, вы всегда проиграете". — Но ставки сейчас таковы, что вы не отвечаете только за себя. — Я не рассчитываю на сиюминутный выигрыш. Те, другие, кричат, что они сейчас побеждают. Ну и что? Эти люди занимаются самоуничтожением. — Но при этом они добиваются конкретного результата. — А какой результат вы считаете конкретным? Победа на выборах? Это просто борьба за власть, а проиграют все, если победит хамство и ложь. — Тележурналистика сегодня это пропаганда и промывание мозгов. Ваши противники на других каналах делают это талантливее, чем на ТВЦ? — Они сами говорят, что ставят перед собой внежурналистские цели. Я этим не занимаюсь. Представьте себе врача-гинеколога, который приглашает женщину в кабинет и ставит перед собой вневрачебные цели. В любой нормальной стране его сразу лишат лицензии. Есть этика, которая должна ограничивать журналистику. — Если бы к вам попала кассета с голым Березовским и проститутками, вы бы стали ее показывать? — Нет. Это частная жизнь. Я лично не хочу заниматься проституцией, употреблять наркотики. Я хочу умываться, чистить зубы, пользоваться дезодорантом, стричь ногти. Но если вы говорите, что порок — норма, вы эксплуатируете демократию и разрушаете веру в нее. Тогда люди потребуют диктатора, который придет и пустит настоящую кровь. — Тогда нужно прямо сказать, что если люди поддаются на весь этот ТВ-бред, то мы не народ, а стадо баранов. — Да, у нас нет гражданского общества. Людей действительно превращают в стадо, но об этом молчат. Им внушают, что ТВ — это информация, но от такой "информации" умного человека тошнит. Телеведущего, к сожалению, воспринимают как бога. — Не много ли вы на себя берете? — Нет, я знаю, что говорю. Это особенность профессии. Я никогда не думал, что буду работать на ТВ, тихо сидел себе на Иновещании и вещал на норвежском. Есть люди гораздо более значимые, но менее известные, чем любой телеперсонаж. Конечно, это несправедливо. — Если вам дадут много тысяч долларов и попросят кого-то опускать всеми возможными информспособами... Откажетесь? — Да, сто процентов. Никаких сомнений. Хотя я владею словом не хуже многих своих коллег. Но когда они пытались писать что-то на коленке в мужском туалете, я уже вел ТСН.
