Честно признаюсь, с детства не любил признаваться в собственной неправоте. От впервые услышанной в кино фразы "Чистосердечное признание смягчит вашу участь при вынесении приговора" сводило скулы. Как это — смягчит участь? Я, понимаешь, все рассказал, признал свои ошибки, прошу дать возможность загладить, искупить, а вы мне только участь смягчаете?! Простить должны, и весь разговор! В общем, на исповедь никогда не тянуло. Но на днях в "Хронику" пришло письмо от одной ехидной мадам. "Вы, — говорит, — всегда преступников ругаете, а сами небось сколько раз закон нарушалиѕ Знаем мы вас, журналюг. Если вам чего в голову взбрело, по трупам пройдете. Так что не обольщайтесь, тюрьма и по вам плачет!" Во влип, думаю. Схватил Уголовный кодекс, начал лихорадочно просматривать статьи. Это было, и это, а это — несколько раз, причем в циничной форме... Черт, получается, суровая дама была права? Что делать? Бежать? А может, во всем сознаться? Вдруг условно дадут... Слышишь, начальник, бери ручку, пиши быстрее, пока не передумал. Первый и последний раз явку с повинной делаю. Опять же помни про смягчающие обстоятельства — юбилей любимой газеты. В жизни ведь только раз бывает 80 лет. Конечно, "Хроника происшествий" годится "МК" в правнучки — ей всего 12 годков стукнуло. Но даже за дюжину лет "хроникеры" успели набедокурить. "Считаю своим долгом сообщить следствию, что в 1992 году совершил кражу документов в здании 110-го отделения милиции г. Москвы (ст. 158, часть 1 УК РФ)". Какой журналист не мечтает о сенсации? А где ее найти? Конечно, на столе в служебном кабинете большого начальникаѕ. Здесь даже банальная чернильница хранит в себе какой-нибудь секрет. Так думал и ваш покорный слуга, направляясь постигать тайны работы московской милиции в родной околоток. Один из местных шерифов долго смотрел на посетителя деревянно-оловянно-стеклянным взглядом, судорожно пытался понять, чего, собственно, от него хотят... А хотели от мрачного полицейского по большому счету одного: чтобы он на пару минут оставил без внимания собственный стол. И — вот оно, чудное мгновенье: хозяин кабинета выходит в коридор! Я хватаю три бумажки, отпечатанные на фирменном бланке, судорожно запихиваю их в сумку, окрыленный, бегу в редакцию, но по пути не выдерживаю и решаю проверить добычу. О, боги, боги, почему вы так несправедливы! Все три бумаженции представляли из себя... заявления об отпуске, поданные начальнику рядовыми милиционерами! "Также считаю своим долгом проинформировать, что в конце 1992 года оклеветал семью мэра Москвы Юрия Лужкова и лично мэра, тем самым оскорбив представителя власти и нарушив неприкосновенность частной жизни (ст. 130, 138, 312 УК РФ)". Это сейчас в градоначальника камни летят со всех сторон. Тогда же выступление "МК" произвело эффект разорвавшейся бомбы. Рассказывая о незначительном происшествии в семье городского головы, ваш корреспондент в творческом запале мимоходом упомянул, что у Лужкова есть внучка, которой на самом деле у Юрия Михайловича не было и в помине! На следующий день несчастный мэр прислал в редакцию письмо, в котором рассказал, что его брак трещит по швам! Супруга узнала из газеты, что Лужков втайне от нее стал дедом, и потребовала объяснений. Так "МК" чуть было не разбил крепкую российскую семью. К счастью, в итоге мэра простила жена, недотепу-журналиста — главный редактор, и жизнь вошла в нормальную колею. "Прошу занести в протокол, что в 1995 или 1996 году получил от читателя "МК" взятку в размере 1 (одной) коробки конфет" (ст. 285, ч.1 УК РФ). Во взяточничестве нас почему-то обвиняют чаще всего: мол, все журналисты продажные, ради красного словца не пожалеют и отца... Увы, даже если бы я захотел получить мзду, эта затея была бы обречена на провал: приходится иметь дело в основном с покойниками, а с них, сами понимаете, взятки гладки. Впрочем, каюсь, грешен: однажды получил-таки "незаконное вознаграждение". Произошло это в те приснопамятные времена, когда бесплатно сходить в туалет было уже невозможно, да и просто чихнуть — весьма проблематично. Как известно, в каждой "Хронике происшествий" публикуются портреты без вести пропавших горожан, и их родственники порой от изумления теряют дар речи, когда узнают, что эта услуга бесплатная. Некоторые, заранее настраиваясь на встречу с журналистом-крохобором, приходят в редакцию во всеоружии. Кто-то просто деньги тащит, кто-то — кочан капусты или огурец с грядки. Естественно, все презенты гневно отвергаются. Одна дама была особенно настойчива, и при обсуждении гамлетовского вопроса "взять или не взять" мы с ней чуть не подрались. Наконец, победила молодость: я взял объявление, а посетительница ушла не солоно хлебавши. Наивный! Буквально через час, разгребая творческий беспорядок на столе, нашел под многометровым слоем бумагѕ коробку конфет, оставленную читательницей. Как она умудрилась подсунуть эти конфеты — загадка. Ох уж эти женщины... "Также довожу до вашего сведения, что несколько лет назад (точную дату не помню) был соучастником доведения до самоубийства находившегося под следствием сотрудника таможенных органов" (ст. 111 УК РФ) Напоследок — история грустная и поучительная, из разряда тех, что не забываются никогда. Высокопоставленный чин, руководитель одной из таможен, был задержан с поличным за получение взятки. Прокуратура возбудила уголовное дело, его взяли под стражуѕ И взятку-то он хапнул не слишком большую. Конечно, мздоимца ждала тюрьма, хотя скорее всего небольшой срок. Но на служебной карьере чиновник мог смело ставить жирный крест, тем более что наша газета довольно подробно осветила это дело. До суда взяточник не дожил. Он покончил с собой — повесился. Никакой предсмертной записки у подследственного не нашли, но, увы, уверен, что появление в "МК" информации о собственном аресте подтолкнуло его к отчаянному шагу. Уже потом мы наводили справки об этом человеке. Чистая биография, безупречная репутацияѕ Более того, подчиненные считали его буквоедом, говорили, что принципиальность начальника порой доходила до абсурда. Подкупить его было невозможно — по крайней мере, в советское время. Однако принципами, как известно, не пообедаешь, не поправишь здоровье. Честный таможенник, наверное, долго сомневался, мучился, уламывал собственную совесть, прежде чем решиться на первую (и последнюю) в своей жизни взятку. В конце концов он все же отважился, но — первый блин вышел комом, да еще каким! Мало того что дело завели, так еще и на весь город опозорили. Он не смог этого вынести. ѕУф-ф, вроде полегчало. Все, начальник. Хватит на сегодня, а не то ты мне 25 лет без права переписки влепишь. Что? Пожизненные исправительные работы по месту службы? Ладно, согласен. В конце концов люди ведь недаром говорят: если в первые 70 лет выкарабкался, дальше будет легче. Уж мы-то, сотрудники "МК", это теперь точно знаем.
