В минувшую пятницу Московский окружной военный суд огласил приговор по делу о взрыве на Котляковском кладбище в Москве 10 ноября 1996 года. Трое подсудимых — Радчиков, Анохин и Смуров — полностью оправданы за недоказанностью их вины в совершении преступления. Это стало настоящей сенсацией, поскольку следствие давно уже отрапортовало о своем полном и безоговорочном успехе в этом деле. А государственный обвинитель потребовал приговорить бывшего руководителя Российского фонда инвалидов войны в Афганистане Валерия Радчикова к 12 годам лишения свободы, лишению государственных наград и воинского звания, Андрея Анохина — к 15 годам, Михаила Смурова — к 10 годам. Конечно, адвокаты подсудимых не раз заявляли, что вина их подзащитных не доказана, и требовали освободить их из-под стражи. Но даже они, похоже, не верили в такую блестящую победу. Напомним, что в результате взрыва на кладбище погибло 14 человек, среди которых — дети. "Афганцы" тогда собрались на поминки своего товарища и бывшего руководителя РФИВА Михаила Лиходея. По версии следствия, именно Радчиков, бывший полковник ГРУ, потерявший обе ноги во время афганской войны, являлся заказчиком этого взрыва. Все дело строится на показаниях двух основных исполнителей — Анохина и Смурова, которые продемонстрировали даже остатки провода взрывного устройства на кладбище. Взрыв мог бы оказаться мощнее, но основную взрывную волну принял на себя стальной поминальный стол, под которым и находился заряд. Суд длился девять месяцев. Было допрошено несколько десятков свидетелей и потерпевших. Более пяти месяцев продолжалась дополнительная комплексная экспертиза, которую суду пришлось назначить практически сразу после начала процесса. Большинство наблюдателей считает, что следствие слишком форсировало события, и в итоге судебный процесс зашел в некий тупик. Анохин и Смуров стояли на том, что прежде оговорили себя, подписав "явку с повинной". Более того, они даже утверждали, что во время допросов находились под воздействием психотропных препаратов. Правда, по нашим данным, экспертиза не нашла этому прямых доказательств. Тем не менее и обвиняемые, и их защитники утверждают, что оперативно-следственная группа сфабриковала дело и при помощи незаконных методов воздействия (физических и психических) принудила подсудимых к самооговору и оговору Радчикова. Валерий Радчиков собирался огласить на суде собственную версию случившейся трагедии, рассказать о подоплеке организации взрыва и о его истинных заказчиках, до сих пор занимающих высокие государственные посты. Но почему-то так и не сделал этого. Андрей Анохин в своем последнем слове зачитал целый "роман" объемом в 44 страницы, написанный, по словам очевидцев, в стиле Михаила Зощенко. Чтение этого произведения продолжалось около 6 часов — и, кто знает, может быть, именно оно произвело на суд самое яркое впечатление. Очевидно, что суд по делу о взрыве на Котляковском кладбище — только первый эпизод в цепи предстоящих разбирательств вокруг Фонда инвалидов войны в Афганистане. Ведь и во многих других событиях, связанных с деятельностью этого фонда, фигурирует фамилия Радчикова — будь то убийство бывшего руководителя фонда Михаила Лиходея или хищения в РФИФА. Нам удалось встретиться с заместителем начальника МУРа, заместителем руководителя оперативной группы по раскрытию взрыва на Котляковском кладбище Вадимом ХАПИНЫМ, который согласился прокомментировать приговор. — Выходит, вы в чем-то недоработали? — Оперативники и следствие свое дело сделали добросовестно, но решает всегда суд. На наш взгляд, доказательств было достаточно. Кроме того, с самого начала очень сильно сказывалось давление на суд адвокатов. Они инспирировали множество выступлений на телевидении и в прессе. Делали все, чтобы наш штаб не мог работать. Они даже рекомендовали Радчикову сломать костыли и бросить протезы, чтобы привлечь внимание общественности и настроить ее против следствия. Всюду говорили, что Радчикову жить осталось всего полгода. Но, как видите, он жив и здоров. Вся защита строилась исключительно на эмоциях. — Главный обвиняемый по делу, Радчиков, обещал рассказать в суде, кто на самом деле был заказчиком взрыва. Как вы думаете, почему он этого не сделал? — А мы от Радчикова ничего и не ждали. Он просто пытался использовать сложившуюся ситуацию и действовал по заранее продуманному сценарию. Вся его защита была выстроена на отрицании — это известный прием. Кроме того, дело Радчикова слушалось первым, потом будет дело об убийстве Лиходея. А способы исполнения обоих преступлений очень похожи. Хотя конкретные исполнители в обоих случаях были разными. — Было много вопросов по поводу достоверности проведенных следствием экспертиз... — Все экспертизы доказали одно и то же. Разница в количестве взрывчатки, называемом исполнителями, незначительна. А то, что они немного ошибаются в количестве, говорит только о правдивости их показаний. Они же не могут помнить все до миллиграмма! Да и готовилась вся эта акция довольно спонтанно. — Что, на ваш взгляд, двигало обвиняемыми? — Жажда наживы. Они хотели денег. Всего Анохин и Смуров должны были получить за убийство 80 тысяч долларов. Получили же они примерно по 10 тысяч каждый. Вообще, весь конфликт в фонде возник из-за финансовых противоречий и льгот, предоставленных РФИВА. Даже после ухода Радчикова из фонда продолжали исполняться ранее заключенные контракты, и их было много. Но уголовное дело изначально разделили на несколько частей, и добыча доказательств нами велась только во "взрывном" аспекте. И уж в этом-то мы разбирались скрупулезно. По нашим данным, акция готовилась с лета. А вот осуществлять ее решили внезапно — уж очень удобный момент подвернулся для убийства руководителя РФИВА Сергея Трахирова (а убить хотели именно его). — А что это за история с чемоданом, в котором нашли улики? Ведь защита говорила, что это тоже было подстроено. — Анохин давал нам показания о том, как шла подготовка преступления, в том числе и о способе убийства. Он рассказал о чемодане со взрывчаткой и фотографиями, который выкинул в реку, и описал место, где это произошло. Там водолазы чемодан и нашли. Без Анохина мы ничего этого не узнали бы. Именно Анохин рассказал, что содержимое предназначалось для Трахирова, а передал чемодан сам Радчиков. Кстати, еще Анохин нам объяснил, куда делся пульт от взрывного устройства. Но на том месте уже прошла стройка, и поэтому пульт мы найти не смогли. Описал он и место, откуда они нажимали на кнопку. И эти его показания сошлись со свидетельской базой на месте происшествия. — Очень много говорилось об убийстве помощника Радчикова и генерального директора Российского общественного фонда инвалидов военной службы (РОФИВС) Алексея Вуколова, который тоже был изначально задержан по этому делу. Как будто именно на его показаниях строилось обвинение. Но Вуколов был убит 3 сентября 1998 года. — Вуколов с этим преступлением не связан. Сейчас расследованием его убийства занимаются сыщики из Московской области. Скорее всего, его смерть связана уже с новым фондом Радчикова. Он, может быть, и догадывался об истории вокруг РФИВА, но не был посвящен в курс дела. А в РОФИВС Вуколов занимался возвращением долгов бывшего СССР, в частности вьетнамских долгов. Естественно, это большие деньги, и он запросто мог перейти кому-нибудь дорогу. — Как следствие оценило вчерашний оправдательный приговор? — Следствие просто недоумевает. Фактически в души потерпевших и на память погибших наплевали...
