"ПИЩЕВАЯ ТАБЕЛЬ ДЛЯ ВСЕХ ЗАКЛЮЧЕННЫХ" (1912 ГОД): хлеб печеный — 2,5 фунта (преимущественно из ржаной муки); крупа (гречка, рис, пшено) — 40 золотников; сало — 7 золотников; соль — 7 золотников; мясо II сорта — 24 золотника. По праздникам, в Пасху (2 дня), на Рождество (1 день), в день именин императора и по воскресным дням выдавалась увеличенная порция мяса — 30 золотников. Для ослабленных арестантов (дополнительно): 2 фунта белого пшеничного хлеба; 1,5 чайного стакана молока. Для привлекаемых к тяжелому физическому труду (дополнительно): 0,5 фунта хлеба; 8 золотников круп или лапши; 3,5 золотника сала. (1 фунт равен 409 г, 1 золотник — 4,26 г.) РАЦИОН ДЛЯ ОСУЖДЕННЫХ ПО НОРМАМ НКВД (1941 ГОД): хлеб — 450 г; крупа — 75 г; рыба — 75 г; мясо — 15 г; соль — 20 г; перец — 0,13 г; растительное масло — 10 г; овощи — 500 г; чай-суррогат — 2 г; томат-пюре — 10 г; мука подболтанная — 10 г. Для привлекавшихся к хозяйственным работам (дополнительно): 100 граммов хлеба. Органы вообще возвели хлеб в ранг местной валюты, сделали его своеобразной наградой. Так, в Дмитлаге, на строительстве канала Москва—Волга, стандартная пайка состояла из 800 граммов хлеба в день. Передовики, вырабатывавшие более 100% нормы, премировались 100 граммами хлеба, а те, кто перевыполнял план на 20%, награждались целым килограммовым батоном. Вот на заре советской власти, в 20-е годы, пищевые подачки были лучше. Например, на Соловках усиленная норма включала 800 граммов колбасы, полкило сахара и даже полкило кондитерских изделий. НОРМА НА ЧЕЛОВЕКА, НАХОДЯЩЕГОСЯ В ТЮРЬМЕ (2000 ГОД): хлеб пшеничный и ржаной — 550 г; мясо и рыба — 200 г; крупа (пшено или перловка) — 100 г; макароны — 20 г; картофель и овощи — 750 г; жиры и маргарин — 30 г; масло растительное — 15 г; сахар — 30 г; чай — 1 г; соль — 20 г. Для больных и ослабленных (дополнительно): белый хлеб — 100 г; мясо — 50 г; коровье масло — 40 г; молоко — 500 г; творог — 50 г; яйцо — 1 шт.; сахар — 15 г; фрукты сушеные — 15 г; овощи — 100 г. На людей, хотя бы раз увидевших тюремную трапезу, она производит неизгладимое впечатление. Приближение к кухне чувствуется издалека: тошнотворный запах волнами разносится по коридору. Впереди развозят обед: на допотопной тележке стоят огромные баки с непонятной коричнево-серой бурдой. Разлили по тарелкам, громыхая, покатили дальше. Кастрюли того и гляди перевернутся, жижа при каждом толчке выплескивается. На очередной лужице сопровождающий, поскользнувшись, растянулся на полу. К счастью, отделался только ушибами. Однако одежда была сильно вымазана этой, с позволения сказать, едой и приобрела кошмарный цвет, а главное — запах. Вопрос тюремного питания — спорный. Тема сама по себе деликатная. Поэтому наш собеседник, подполковник, имеющий огромный стаж работы со спецконтингентом, понимая, что не каждый с его выводами согласится, пожелал остаться неизвестным. — В Главном управлении исполнения наказаний по Москве вы отработали много лет. Изменилась ли специфика работы по сравнению с советским периодом? — Раньше как было? Сверху давалась команда, и нам отгружали все что положено. Задача была одна — распределить поровну. И никакой головной боли. Теперь же чем занимаемся? Поиском денег, более дешевой продукции, проработкой цен, составлением договоров с предприятиями, производителями и поставщиками... — Скоро будет два года, как вы в подчинении Министерства юстиции, — неужели так ничего и не изменилось? — Знаете, стало легче. Финансирование нашей системы стабилизировалось. Наблюдается даже тенденция к его увеличению. Но и это — только 70% от необходимого. Поэтому нам приходится изыскивать более дешевые продукты. Естественно, не самого высокого качества. Хотя о качестве вопрос спорный. Если раньше нам отпускали картошку, какая бы она ни была — будь любезен, получи. Не думали и о капусте: ведь она же бывает различных сортов, большинство из которых плохо хранится. Сегодня мы уж подумаем, что и в каком виде покупать. Поверьте, экономить приходится на всем. Есть свои тюремные "ноу-хау": к примеру, в изоляторах мы запустили собственные пекарни и практически отказались от услуг хлебобулочного комбината. Тем самым нам удалось убить сразу двух зайцев: ежедневно выпекать свежие буханки и сохранять до сорока процентов финансовых средств. — И все-таки: чем сегодня питается спецконтингент? — Нормы практически такие же, как в советское время. ...По словам историка Михаила Дедкова, в допетровской России руководящие мужи не отягчали свои головы и государственную казну заботами о содержании арестантов. Жили бедолаги на то, что Бог пошлет: на папертях стояли кружки для подаяния колодникам, по большим праздникам богобоязненные старушки приносили гостинцы. Петр I стал реформатором и в этой области. Он впервые выделил деньги на арестантов, правда, только на особый их разряд: на "тайных", то есть государственных преступников, — 4 денежки в день. Позже просвещенные государи распространили свою милость и на остальных. Так, в 1824 году в Шлиссельбургской крепости на дворян выделялось 50 копеек, на рядовых — 40 копеек, на крестьян и крепостных — 35 копеек в день. Церковные кружки продолжали функционировать. Плюс появились благотворительные фонды, собиравшие деньги для заключенных. Из числа осужденных выбирался староста, который вместе с охранниками выходил в город и закупал на всех продукты. Система, более-менее приближенная к современным нормам, впервые появилась в Циркуляре Главного тюремного управления в 1912 году. Тогда впервые была продумана единая "пищевая табель" для всех заключенных (зачатки равноправия!), при составлении которой учитывалось количество основных питательных веществ (ХХ век с самого начала был помешан на научном подходе к пище). — Вы считаете, что взрослым людям на день достаточно тех продуктов, которые они получают сейчас? — Думаю, что да. По крайней мере, с голоду еще никто не умирал. — Представим такую вещь. Подследственный, отсидев в СИЗО год, в итоге оказывается невиновным и выходит на свободу, нахватав кучу болячек. Предположим, желудочных. Не значит ли это, что с питанием в изоляторах не все в порядке? — Ну что же вы думаете — мы заведомо приобретаем негодные и плохие продукты и калечим контингент? Это же глупость. Дело в другом — что и как приготовлено. — Каков же тогда дневной рацион попавших в ШИЗО (штрафной изолятор)? — Надо признать, что еще несколько лет назад подследственные, попадавшие в штрафной изолятор, питались через день. Но недавно все изменилось, и сейчас они получают положенную норму. Эта категория лишена только передач. — Это правда, что за малейший проступок провинившегося могут лишить заветного ларька? — Уже года три, как мы отказались от этой практики и ларьком не наказываем. У нас существует система выговоров. — А каков сейчас максимально допустимый вес передачи? — До сорока килограммов. Но это еще не все. Если у подследственного на лицевом счете имеются деньги или же таковые переводятся родственниками с воли, он может сделать заказ в магазине по своему вкусу. Они имеются во всех шести московских СИЗО. Причем приобретенные продукты уже не войдут в положенный вес передачи, а будут просто дополнением. Там есть колбасы, овощи, чай, печенье, сигареты, консервы, да и многое другое. Ассортимент, надо признать, довольно богатый — до ста наименований. — Слышал, что на некоторые, на мой взгляд, вполне безобидные продукты существует запрет... — Конечно. Это касается и передач, и заказов в магазине. Но эти ограничения в основном действуют в летний сезон. Как вы себе представляете возможность хранения докторской колбасы и подобных деликатесов в 30-градусную жару?.. — Сейчас свирепствует грипп. Спецконтингент от этого не защищен. Вы предпринимаете какие-нибудь меры? — Безусловно. Во-первых, мы рекомендуем включать в передачи такие народные средства, как лук и чеснок. Кроме того, медицинские части СИЗО готовы к приему больных. Один из московских тюремных врачей за 30 лет работы вывел определенные закономерности в поведении и здоровье своих подопечных. Если историки различают волны русской эмиграции, то он выделяет волны тюремных сидельцев. Первый вал состоял из матерых воров в законе и хозяйственников. Эти воротилы теневой советской экономики знали толк в хорошей кухне и в тюрьме страдали от отсутствия оной. Даже комплекция и недуги у них были соответствующие: приятная упитанность, отсюда — "зеркальная" болезнь, несварение желудка и иже с ними. Второй этап пришелся на советских предшественников сегодняшних новых русских. Они настолько опережали свое время, что эпоха обижалась и заставляла их повременить в своеобразном зале ожидания — тюрьме. Эта волна сидельцев была попроще да постройнее: зачастую капиталы появлялись в одночасье, так что привыкнуть к хорошей кухне дельцы не успевали. Болезни все нервные: гастриты, язвы. Третья волна длится и поныне. Характерная черта: заключенный — человек улицы, простой прохожий. Хлипкий, слабый, несознательный. Иммунитет ослаблен, организм легко цепляет всякую заразу. Хорошо, что сейчас разрешили 30-килограммовые передачи заключенным. Только набор дозволенных продуктов ограничен. Участь же тех, кто питается лишь тюремным харчем, воистину достойна сожаления. — Помимо мужской части в изоляторах находятся и женщины, причем многие из них беременные, а также кормящие матери. Их питание более сытное? — Ненамного больше, чем у категории больных. — У вас никогда не возникала идея создать что-то вроде фонда или открыть банковский счет, как, например, это было в царской России? — Не думаю, что найдутся сейчас такие меценаты. Никто не намерен кормить дядю Васю. РЕЦЕПТЫ МОЖАЙСКОЙ ЖЕНСКОЙ КОЛОНИИ ИК-5 ТЮРЯ Хлеб, нарезанный небольшими ломтиками, и репчатый лук, мелко нашинкованный, заливаются холодной кипяченой водой. По вкусу — соль и подсолнечное масло. ТОРТ ИЗ ХЛЕБА "КАМЕРНЫЙ" Один батон белого хлеба, банка сгущенного молока, 100 г маргарина, 100 г печенья, 100 г орехов и плитка шоколада. Батон разрезать на мелкие кусочки, замочить в сладкой воде. Затем массу размешиваем и полученную кашу формируем в виде торта. Маргарин смешиваем со сгущенкой и выкладываем на полученный корж. Затем печеньем, размоченным в сладкой воде, покрываем крем. Посыпать сверху тертым шоколадом и дробленым орехом, украсить кремом.
