Четыре года работает в столице медицинская вертолетная бригада экстренной медпомощи. Воздушные врачи спасали пострадавших в ДТП, пожарах, взрывах, авариях, при падении подъемных кранов... Доставляли из областных клиник в стационары города больных, нуждающихся в срочной операции. — Вы кто? — спросил мужик, очнувшись на мгновение у винтокрылой громадины. — Сейчас полетим, — ответил экипаж. — А, ангелочки... В отличие от "колесных", летучие медики могут оказаться на месте происшествия уже через пять-десять минут. Именно столько требуется вертолету после получения вызова на перелет в любое место Москвы. За те же минуты "небесные ангелы" перенесут пострадавшего в одну из больниц города, которая выбирается не по территориальному признаку, а конкретно по профилю. А часто именно срочность и профильность госпитализации спасают жизнь человеку. Только в 1999 году небесные медики Москвы успели вернуть с того света в прямом смысле этого слова 140 человек. Вторник. 10.40. "Видимость пять километров, дымка, ясно", — сообщает метеослужба "Быково". С ревом немецкого "Мессершмитта" вертолет марки "ВК-117" ("бэкашка") с опознавательным знаком "Центроспас МЧС России" выплывает со стороны аэродрома в Раменском и почти плюхается на специально оборудованный вертодром, расположенный на территории 15-й горбольницы в Выхине. "Ангелы" — врач, фельдшер, командир, штурман и корреспондент "МК" — заступили на дежурство. 11.00. Штаб "ангелов" — в небольшой комнате в здании больницы. На стене — карта Москвы и ближайшего Подмосковья с вращающейся по ней линейкой с делениями. Одно деление соответствует минуте полета. Две любые максимально отдаленные друг от друга точки города разделены десятью минутами лета. Первичную информацию о происшествии штаб получает либо по радиоканалу одной из экстренных служб, либо из оперотдела "скорой помощи". Но приказывать "ангелам" никто не может: окончательное решение о вылете принимает сам экипаж. — Москва — неудобный город. Есть много мест, где сесть практически невозможно, — говорит командир экипажа Михаил Малахов. — Это где троллейбусные и трамвайные маршруты проходят. Или несколько домов рядом соединены проводами. Главное — в них не запутаться. В общем, как говорила еще Маргарита в романе Булгакова, летя над Москвой, "тут столько напутано всего, что и не разберешься". Но вертолетные асы типа Малахова все равно летают. Вернее, подобно Маргарите, "ныряют под проводами". За границей, говорит штурман, пилотам легче. Там провода большей частью под землей проходят. Наружные же помечены светоотражающей краской или... воздушными шариками. У нас пока, видать, шариков не хватает... Правила облачного движения 11.16. Пока ждем вызова, "ангелы" пьют чай и говорят за жизнь. — Нас в Москве стали уже узнавать. Как-то даже находят. Особенно коммерсанты и всякие темные личности часто обращаются с просьбой над Москвой полетать, — рассказывает врач вертолетной бригады Вячеслав Махнев. — Один даже просил свадебный кортеж на дачу организовать. Деньги большие совал. Мы в таких случаях вежливо объясняем, что денег с клиентов не берем, поскольку маршрут для них не очень веселый — как правило, в реанимацию. Простые же, не "крутые" москвичи при виде винтокрылого спасателя задирают головы, кричат "Гляди-гляди!", иногда визжат, дико хохочут и нередко думают так: вот, еще одного нового русского повезли... — На самом деле, — говорит Вячеслав, — у нас все равны, как перед смертью. Полетаешь с нами — сам убедишься. Если кто и имеет привилегии, так только дети. Но летать на нашей "бэкашке" дети боятся. Однажды я парнишку лет десяти после аварии забирал. Он без сознания был. А как в вертолете оказался, сразу очнулся и драться полез. Я один был, без фельдшера. Одной рукой трубку-воздуховод держу (трубка вставляется в рот пациенту для подачи воздуха в легкие. — Авт.), чтобы он дышать не перестал, другой от ударов защищаюсь и его успокаиваю. Кстати, и взрослые иногда из-за страха высоты летать отказываются. Но это право пациента. Хочет — пусть остается со "скорой". В прошлом году воздушными медиками была оказана помощь 22 детям и 217 взрослым. Отказался от перелета 31 человек. 11.35. Наконец вызов: МКАД, 45-й км, пересечение Боровского и Киевского шоссе. Штурман, взглянув на карту, профессионально оценивает объект: — На МКАД хорошо, проводов практически нет — летим! Двое носилок в вертолете легко превращаются в три сидячих места. Плюс место для врача и фельдшера и их постоянных спутников — трех здоровенных "мед. ящиков": один для реанимации, общий и с дополнительными инструментами. Запрашиваем разрешение и взмываем... Над столицей — свои правила воздушного движения. Например, нельзя летать над Кремлем и ядерными объектами типа Курчатовского института и МФТИ. А также залетать в пределы Садового кольца и по примеру Матиаса Руста приземляться на Красную площадь. В разрешенных же местах можно садиться на расстоянии не менее 15 метров от любого сооружения. Еще одно условие: над Москвой не может находиться одновременно более одного судна по одному виду работы и более одного судна в одном месте. ...Между тем мы уже "выруливаем" на МКАД. Стрелка спидометра — далеко за 200 км/ч. Внизу — бригада "скорой", замурованная в толчее машин, пробивается еле-еле. Крупные аварии на МКАД приводят к сбою движения — помощи приходится ждать и 40 минут, и больше. Эту проблему пытались решить еще в 1994 году. Тогда глава МЧС Сергей Шойгу предложил московскому мэру создать в городе вертолетную службу для оказания экстренной медпомощи при ДТП на МКАД. На согласование формальностей ушло более года. И в декабре 1995-го вертолет впервые заступил на дежурство. И сразу доказал свою нужность. Спасал пострадавших в авариях, пожарах, перевозил из области в стационары города тяжелых больных. Учился летать над Москвой, изучал места возможных посадок. После реконструкции кольцевой дороги и благодаря установке разделительного бордюра аварийность сократилась процентов на сорок. Но воздушные медики здесь по-прежнему частые гости. В 1999 году вертолет совершил 98 экстренных вылетов на МКАД. Еще пара минут — и мы у цели, точнее, над ней. Место для посадки в крайней левой полосе уже расчищено гаишниками. Но рука командира указывает на небольшой закуток рядом с местом происшествия, за пределами трассы. Для большей безопасности садиться будем там. — Вы кто? — спросил мужик, очнувшись на мгновение у винтокрылой громадины. Его только что вызволили из покореженной "Оки", зажатой с одной стороны джипом, с другой — грузовиком. — Сейчас полетим, — ответил экипаж. — Куда? — На небо. — А, ангелочки... — философски прошептал помещенный под капельницу и отключился. Пока второго пострадавшего вызволяют из заточения автогеном, пробивается бригада "скорой". Оставить пострадавших на ее попечение или взять с собой? Решение вправе принять только Вячеслав как представитель Центра экстренной медпомощи. По своему статусу ЦЭМП в иерархии стоит выше "скорой", выполняет координирующие функции и подчиняется напрямую Комитету здравоохранения Москвы. По профилю полученных травм (переломы костей таза, бедра, туловища, травма живота и грудной клетки) решено госпитализировать обоих пострадавших на вертолете в 7-ю больницу. Поднимаемся на высоту птичьего полета и замечаем на МКАД еще одну аварию. Спешившая на подмогу со стороны Солнцева вторая бригада "скорой", чтобы избежать пробки, выехала на встречную полосу и налетела на автомобиль, не пожелавший пропустить врачей. К счастью, тут обошлось без жертв. Шесть минут — и мы у 7-й больницы. Приемное отделение отсюда довольно далеко. Пока санитары довезут больных, пока оформят сопроводительный лист, пока больного осмотрит врач... Все это время ответственность за пострадавших несет врач нашей бригады. Бывает, что уже поступает новый вызов, а за старого "клиента" бригада еще не отчиталась. — Вот где нам всегда рады, так это в 9-й детской, — рассказывает штурман. — Там врачи на вертолетной площадке сами встречают. — А где посадочная площадка расположена очень удобно, так это в 71-й больнице. Направо — приемное отделение, налево — морг, — вроде как шутит командир. Спустя минут сорок мы опять в полном составе. Берем курс "на базу". Мягкое приземление. Чай. Можно слегка расслабиться. Москвичи — гонители "ангелов" База для дневного дежурства вертолета у 15-й больницы была открыта в 1998 году. До этого вертолет базировался у "Склифа". Место подходило идеально. Вся Москва как на ладони. Самая отдаленная точка города — 7 минут полета. В 1997 году вертолет совершил 111 вылетов. В свой послужной список записал десятки спасенных жизней. Но посыпались жалобы от жильцов близлежащих домов. Дескать, вертолет совершает тренировочные полеты и мешает отдыхать. Куда только не писали. И в мэрию, и в СЭС, даже в Администрацию Президента. Доходило до того, что в медиков бутылками швыряли. В результате оборудованная площадка на территории "Склифа" была заморожена. Но надежды вернуться сюда летчики не теряют. Место для постоянного проживания и дежурства вертолета можно организовать и на Центральном аэродроме. Город от такой перестановки только выиграет. Да и экономическая выгода неоспорима. 14.10. Ставропольская, 72, — для командира место известное. — Мы туда в октябре летали, мужчину забирали, — вспоминает Малахов. Через десять минут мы на месте. Толпа зевак. Удивляются: к обычным москвичам, оказывается, вертолет тоже летает. "Обычной" оказалась переходившая дорогу пожилая женщина, которую сбил грузовик. Все бригады "скорой" с ближайшей подстанции, как назло, оказались заняты. На улице же разгорались страсти. — Сколько раз вас просили установить светофор! Вам все жертв мало?! — набрасывалась на гаишников местная активистка. Действительно, наезды на пешеходов происходят здесь с регулярной периодичностью (список с фамилиями и адресами пострадавших за 1999 год имеется. — Авт.). И дети, и взрослые... Относится этот участок к Печатниковскому ГИБДД. Мы переносим пострадавшую в вертолет и берем курс на 36-ю больницу... ...Солнце уже садится, а ночью вертолет не летает. До заката борт должен вернуться на аэродром в Раменское. В начале регулярных дежурств вертолет работал до 18.00. А с сентября 1998 года (с одобрения МЧС) — летает до захода солнца. "Летать ночью слишком опасно, — считает руководство МЧС. — Мелкие провода ночью трудно различимы". В районе МКАД проводов нет и освещение хорошее. При тесном взаимодействии с ДПСниками, которые должны расчищать место посадки, садиться безопасно. Посадочные площадки у 7-й, 15-й, 20-й, 71-й больниц полностью оборудованы и тоже совершенно безопасны хоть днем, хоть ночью. У 7-й детской такую площадку построят уже в ближайшее время. Да и экипаж вертолета — настоящие профессионалы. У каждого за плечами — работа в воздушных поисковых и аварийно-спасательных бригадах. Спасенные в горах Кавказа альпинисты, геологи, спелеологи. Возвращенные в семьи потерявшиеся на горных тропах туристы. Снятые с тонущих кораблей пассажиры... Ночные полеты не столько опасны, сколько требуют значительных затрат. Это доплаты за ночные вылеты, дополнительное горючее, сложное и более длительное техобслуживание. И, конечно, подготовка новых кадров: обучение полетам над Москвой занимает не менее года. А денег нет. Грянувшая с начала года волна реорганизаций в МЧС коснулась и вертолетной службы. Насчет дальнейшей работы у "ангелов" и пилотов сейчас полная неопределенность. С 25 января вертолет не летает. Но зато хорошо известно: как бы ни сложилась в дальнейшем ситуация, и без того невысокая зарплата пилотов будет понижена процентов на пятьдесят. Об этом сообщили летчикам еще несколько месяцев назад. Четверг, 11.10. Штаб в 15-й больнице. Диспетчеру сообщают о прилете. Встречаем. Экипаж прежний, а медики сегодня другие. Врачи ЦЭМП работают не только в воздухе, но и на земле. В местах повышенного риска (митинги, демонстрации, все массовые мероприятия). Но работа с вертолетом Центроспаса считается особо почетной и героической. Здесь что ни день — спасенная человеческая жизнь, считай, подвиг. Вот только их количество на зарплату не влияет. Летные надбавки не предусмотрены, да и тарифные ставки воздушных медиков до сих пор не разработаны. Получают они зарплату рядового врача, которая раза в два меньше, чем у коллег со "скорой". Но несмотря на это, "обрести крылья" и влиться в отряд "воздушных ангелов" мечтают многие "земные" врачи и фельдшеры. Сегодня отряд насчитывает 12 человек. Узнать врачей ЦЭМП можно по элегантной форме небесного цвета с международной эмблемой — шестиконечной синей снежинкой и аббревиатурой "ЭМП" на белом фоне. — Как-то во время дежурства на митинге нас из-за этой эмблемы сионистами обозвали, — усмехается фельдшер Сергей. — Со мной в тот день врач дежурил по фамилии Коган. Ну, его еще ладно. А меня-то за что?.. — Как за что? Ты же Фельдшер!.. — замечает его старший коллега Дмитрий. В это не по-зимнему теплое утро в Москве было непривычно спокойно. Орали коты, пахло весной и пели птицы. Никто не замерзал, не горел, не вываливался из окон, не падал в колодцы и не тонул на льдине (в 1999 году вертолет несколько раз вылетал на подобные происшествия). Убийственный литер 13.55. Ага. Мы кому-то понадобились. Пока набираем обороты, уточняем маршрут: 23-й километр Новорижского шоссе. Это уже территория области, зона ответственности аэропорта "Внуково". Запрашиваем разрешение на взлет. Проходит минута, другая. По опыту летчики знают: когда они вылетают за пределы МКАД, ответ на запрос можно ждать и пять, и десять минут. Особенно если это зона "Внуково" или "Шереметьево". Но и когда уже добро получено, часто приходится демонстрировать чудеса летного мастерства. Дает, например, "Шереметьево" разрешение на пролет в своей зоне. Но на все про все — три минуты. За это время надо успеть сесть, забрать пострадавшего и улететь... Мы все не взлетаем. Идут переговоры по рации. Вертолет гудит от нетерпения, но все тише, тише, и замолкает. Командир дает отбой. — В этой зоне — запрет полетов, — комментирует происходящее штурман. — Введен запретный литер. "Может, космический корабль проплывает в этом районе или его выводят на орбиту?" — думаю я, вспоминая книжки про космонавтов. — Скорее всего, воздушный коридор закрыли для пролета кого-нибудь из высоких чиновников, — говорит штурман. Всего запретных литеров два — "А" и "К". Если, допустим, первый вице-премьер собирается за кредитами в МВФ, это литер "А" чистой воды. Литер "К" — рангом пониже. Например, для министров и их приближенных. С подобной ситуацией, когда помочь пострадавшему невозможно, летчики сталкиваются постоянно, особенно во время политических бурь, в преддверии выборов. Так что не просите о помощи с небес в темное время суток, в ненастную и облачную погоду и когда в небе слуги народа... Вообще же существуют сотни правил и инструкций с грифом "секретно", позволяющих военным разрешать и запрещать полеты. Часто без объяснений воздушный коридор наглухо закрывается. Так, в 1999 году по разным причинам вертолет не мог летать больше половины (!) дней. А в остальные спас 140 жизней благодаря экстренной госпитализации. А сколько еще мог спасти?.. Зимнее солнце прячется за тучей. Начинает подмораживать. Через двадцать минут — новый вызов. На пересечение Новомарьинской улицы и Мячковского проезда. Здесь летать можно... Минут через семь мы на месте. Иномарка, управляемая кавказским джигитом, с двумя детьми на борту, при повороте не уступила дорогу "Жигулям". Столкнулась, перевернулась и замерла посреди дороги. Отец семейства, очевидно, в подпитии, выбравшись из машины, смылся, оставив двух мальчиков на попечение общественности. Заботливые дяди и тети довели детей до расположенного поблизости медпункта. Тут и мы подоспели. Осмотрев детей, врач подозревает у них легкое сотрясение. Дети отказываются от перелета и мы передаем их подъехавшей бригаде "скорой" и летим дальше. 15.05. Дорожное происшествие на 2-й Владимирской. Пытаемся уточнить информацию непосредственно с места события. Но сделать это непросто. Каждый пикет ГИБДД работает на своей отдельной частоте, и связаться с ним напрямую из-за отсутствия в рации нужного канала невозможно. Обычно информацию уточняют через посредника, то есть через канал, который имеется в рации. Но на это уходит дополнительное время, да и информация становится менее оперативной и точной. Часто вертолет быстрее прилетает на место происшествия, чем получает уточненную информацию. И оказывается, что вполне можно было бы обойтись наземными силами, не подменять "скорую" вертолетной службой. За 1999 год необоснованных посадок из-за отсутствия уточненной информации было более пятидесяти. Мы же пытаемся связаться напрямую с машиной "скорой", которая уже прибыла на место происшествия. И это нам удается. Наша помощь на сей раз не требуется. Пострадавший сам дошел до машины. Еще пять минут — и вновь зов о помощи. Но время дежурства вертолета заканчивается. Он возвращается на базу. Уже не прилетит в этот вечер ни к кому небесный спасатель. Как не прилетел он к тому мужчине на 23-м километре Новорижской трассы, который умер, не дождавшись помощи врачей. Красногорская "скорая" приехала через 30 минут после получения вызова. Вертолету бы понадобилось 10—12 минут...
