Раньше Центризбирком по-настоящему интересовал лишь кандидатов на различные должности, партийных активистов и освещающую разнокалиберные выборы прессу. С появлением во главе ЦИК Александра Вешнякова все поменялось. Сводки с Ильинки нынче смотрят очень внимательно, с горячностью комментируя буквально каждый ход комиссии и реплики ее руководителя. Редко повышающий голос Вешняков попортил немало крови соискателям мандатов... За этот без малого год он так часто появлялся на голубых экранах, что по праву вошел в десятку ведущих российских политиков. Хотя сам Александр Альбертович себя таковым наотрез отказывается считать... ЛЫЖИ ВМЕСТО БЮЛЛЕТЕНЕЙ — В ночь подведения итогов думских выборов представители ЦИК были похожи на призраков — еще бы, вынести такой марафон... Приходилось ли вам проводить бессонные ночи на работе? И как вы лично приводили себя в форму после 19 декабря? — Бессонные ночи у нас бывают в день подведения итогов. Так было и в 1995 году, и на президентских выборах 96-го, 19 декабря не стало исключением. На людях лежала огромная нагрузка и ответственность. То, что не спишь, — не такая-то уж большая трудность. А чисто физическая разгрузка наступила уже в ночь с 20 на 21 декабря. Я выкроил 9 часов для сна, которые позволили уже во вторник перестать походить на тень. — Но полноценного отпуска у вас не было... — Я планировал его взять, но в связи с досрочной президентской кампанией не удалось. Поэтому пришлось восстанавливаться старыми проверенными методами. Например, по воскресеньям вылезать на природу на своих любимых лыжах. Предпочитаю бегать, давая организму хорошую нагрузку, которая позволяет почувствовать себя мужчиной. Наверное, 15 километров за раз прохожу... — С какими чувствами вы встретили известие о назначении внеочередных выборов? Как-никак, аврал... — Был, разумеется, настрой отдохнуть. Более того, мы собрали 30 декабря весь наш коллектив, поздравили с наступающими праздниками, и я объявил 31-е днем отгула. Я с утра был в своем кабинете в избиркоме. И когда около полудня услышал, что Борис Николаевич прощается с народом, первой реакцией было, что, может быть, что-то не так понял... Хотя я был внутренне готов к этому. Причем не только я, а в какой-то мере и вся наша комиссия. Ведь совсем недавно нами готовился Закон о выборах президента. И когда мы писали кусок, посвященный досрочным выборам, прикидывали: может такое произойти или нет? И решили, что подобный вариант возможен. Поэтому нам потребовалось не более часа для того, чтобы определить четкую линию поведения. В какие сроки и что нужно сделать... А выборы провести весной даже лучше, чем летом, когда все в отпусках... МЕЖДУ МОЛОТОМ И НАКОВАЛЬНЕЙ — Практически сразу после избрания на должность главы ЦИК вас стали сопровождать телохранители. Их появление объяснялось тем, что, мол, в адрес руководителя Центризбиркома поступали угрозы. Какие? — Мне помнится, охрана, которая в свое время была у Николая Рябова, ничем не отличалась от той, что есть сейчас. У Александра Иванченко не было охранников потому, что он не проводил федеральных выборов в качестве председателя Центризбиркома. Что касается угроз... То, что вы и сами видели и слышали на некоторых заседаниях ЦИК, с моей точки зрения, не опасно. Опасны угрозы, которые никогда вслух не высказываются. Я хорошо представляю, что есть немало людей и сил, чьи планы проникновения во власть существенно порушила наша комиссия. — Вы можете назвать хотя бы одну фамилию? — Я могу привести примеры, но не для прессы. Потому что это слишком серьезно. — Можно ли считать, что это те люди, которые не были в свое время зарегистрированы в качестве кандидатов в депутаты? — Да... Но не только непосредственно те, чьи имена были в том или ином списке, но и люди, стоявшие за этими списками. Такие мало говорят, но много делают. — Можете ли вы вследствие этого быть спокойным за ваших родственников? — Понимаете, работать и все время чего-то бояться нельзя. Но определенное беспокойство есть. — В таком случае, охраняется ли ваша семья? — Охрана к семье не приставлена. — Пытался ли кто-нибудь на вас давить? Скажем, когда вы в первый раз отказали ЛДПР, а потом лишили регистрации баркашовский "Спас"? — Если говорить о ситуации сначала вокруг ЛДПР, а потом и "Блока Жириновского", у меня сложилось впечатление, что в руководящих кабинетах были разные представления на этот счет. Одни были солидарны с нашей точкой зрения, другие считали, что здесь Центризбирком совершенно не прав. А кое-кто из последних, может, даже помогал нашим оппонентам. — Не намекнете, что это за руководящие кабинеты такие? — Нет, не буду. В первом столкновении вокруг Жириновского у меня было такое ощущение, что некоторые даже ждали, смогут ли ЦИК обломать или не смогут. Не обломали, и нам сразу стало легче. Тот, кто не дает себе сломать шею, всегда вызывает уважение. По "Спасу", честно говоря, мы испытывали большее давление со стороны журналистов. Постоянные вопросы: почему вы их, фашистов, регистрируете, где ваш хваленый закон, останавливающий экстремистов? Но здесь ведь тоже нельзя было поддаваться искушению. Вопросы ваших коллег понятны и объяснимы, я с ними как гражданин во многом солидарен. Но нельзя же правильно поставленные задачи реализовать незаконными методами. Когда в конце концов "Спасу" с соблюдением всех требований федерального законодательства было отказано в регистрации, мы доказали, что не все делается топорно. — Позавчерашний отказ ЦИК Жириновскому стал беспрецедентным событием. С самого начала рассмотрения вопроса о лидере ЛДПР показалось, что вы настроены очень негативно... — Мы основывались только на законе и документах. Нам даже пришлось отложить принятие решения, чтобы увидеть бумаги (в частности, договор купли-продажи квартиры, записанной на сына ВВЖ. — "МК"), подкрепляющие нашу позицию. — В ходе заседания в четверг вы сказали, что вице-спикер Думы звонил некоторым членам комиссии и сотрудникам аппарата ЦИК. С какой целью он это делал? — Ну а с какой целью в таких случаях люди типа Жириновского это делают? Он пытался оказать определенное давление на нас. — Вы также сообщили, что есть записи этих разговоров... При каких условиях вы их обнародуете? — (Пауза.) Я не отвечаю на такие вопросы. Но мы готовы ко всему. — Помимо Жириновского кто-то на вас давил? — Надо у коллег спросить. А со мной разговаривали многие... — В своем эмоциональном выступлении Владимир Вольфович сравнил вас с Дзержинским. Вас это не оскорбило? — Понимаете, если на все высказывания этого гражданина реагировать, то никакого здоровья не хватит. С другой стороны, подобное, конечно, и обижает, и оскорбляет. Он хочет, чтобы с ним вступили в полемику, спор, в котором он мастер. Это часть его имиджа. Но это не наша жизнь, не наш имидж. Поэтому втягиваться в такие вещи я не собираюсь. Иногда, когда даже есть соблазн поставить вопрос о защите чести и достоинства, я понимаю, что сейчас у меня на это просто нет времени. Но это не исключено в будущем... — Будет ли еще кому-то из потенциальных участников президентской кампании отказано в регистрации? — Жириновский, наверное, не последний такой кандидат. Хотя качество подаваемых сейчас документов выше, чем на выборах депутатов. Прошедшая кампания стала им хорошим уроком. Иногда, кстати, и проверяющие ошибаются... БУКЕТ ИЗ УГОЛОВЩИНЫ — На выборах образца 96-го года, да и раньше, ЦИК не играл столь заметной роли, как сейчас. Почему, на ваш взгляд, Центризбирком в последнее время оказался в центре всеобщего внимания? — Ну, если вспомнить советские времена, то сейчас вряд ли кто назовет фамилию хоть одного председателя ЦИК (смеется). Тогда избиркомы выполняли роль некоей декорации при партийных органах... Сейчас очень серьезно изменен выборный закон, он поставил работу ЦИК совершенно в другую плоскость. Раньше в случае обнаружения нарушения у комиссии практически не было права на него среагировать, никого нельзя было привлечь к ответственности. А мы не только цитируем закон, мы его исполняем. Пример подобного подхода — все тот же случай с ЛДПР. Значительная часть избирателей, не говоря уж о самом объединении, не ожидала, что с ними могут так поступить за допущенные нарушения. Они уверовали в свою неприкасаемость. Мол, мы уже ветераны, принимали и Конституцию, и законы о выборах, дважды получали поддержку избирателей — на каком основании кто-то препятствует нам участвовать в выборах? — После подсчета голосов, накануне Нового года, вы сказали, что кампания получилась грязной и многого достичь не удалось. Можете привести примеры самых очевидных нарушений? — Прокуратура только по вопросам, связанным с организацией голосования, возбудила на сегодняшний день шесть уголовных дел. Причем значительная их часть касается непосредственно избирательных комиссий. Скажем, в Прикубанском районе Карачаево-Черкесской Республики на одном из участков были на ксероксе изготовлены бюллетени для голосования по одномандатному округу. Есть предположение, что этим занимались члены участкового избиркома. Если это будет доказано, виновные в подлоге могут получить до двух лет лишения свободы. В Первоуральске Свердловской области на трех участках были обнаружены незаполненные протоколы об итогах голосования, подписанные членами комиссии и заверенные печатями. Кроме этого было несоответствие копий протоколов, выданных наблюдателям, с документом, переданным наверх, в территориальный избирком. Сейчас по этим фактам ведется следствие. До сих пор не завершено рассмотрение дела в Пушкинском округе Подмосковья, где в итоговых документах комиссии содержатся одни данные, а в копиях, выданных наблюдателям на участках, другие. Не исключаю, что и там может быть возбуждено дело. СУДЬБА ПАРТБИЛЕТА — Если абстрагироваться от вашей должности — вы ведь тоже обычный избиратель... Каковы ваши личные политические пристрастия? Состояли ли вы когда-нибудь в партиях или движениях? — Как и значительная часть нашего активного населения, я состоял в КПСС, был одно время секретарем Архангельского горкома компартии. До августа 1991 года. Во время путча я вышел из этой партии и больше ни в какую не вступал... — Партбилет часом не храните? — Где-то лежит, по-моему, дома или у матери в деревне. Что же до политических пристрастий, демократические ценности, необходимые России, мне наиболее симпатичны. Но ни одна из нынешних партий в полной мере не соответствует моим убеждениям. — После того как вы оказались в центре внимания публики, не возникало ли у вас желания начать свою политическую карьеру? — В обозримом будущем я не вижу смысла оставлять работу, которой занимаюсь сейчас. Карьера политика меня в настоящий момент не прельщает. — Считаете ли вы нашу выборную систему совершенной, пример каких зарубежных стран для вас в этом плане наиболее интересен? — Несовершенна не столько система, сколько ее исполнение. Международные эксперты, в том числе и из ОБСЕ, познакомившись с нашим законодательством, сделали вывод — оно отвечает всем международным стандартам, и вопрос только за практикой его применения. По большому счету наша система не так уж и плоха. При ее создании многое заимствовалось из опыта ФРГ, и полагаю, что это и дальше заслуживает большого внимания наших законодателей. По двум причинам: Германия и Россия — федеративные государства, мы европейцы. У них тоже была непростая история, связанная с авторитарным режимом, пришедшим к власти в результате выборов. Немцы это учли, и у них есть нормы, страхующие от таких случайностей. Это разве для нас не актуально? Кроме того, стоит брать пример с германской аккуратности и педантичности, которых частенько недостает нам... Беседовал Владимир НОВИКОВ.
