В недоброй памяти 1937 году в СССР случилось великое событие, оставшееся тогда незамеченным. Третьекурсник МГУ Владимир Демихов впервые в мире соорудил механическое сердце и вставил его в грудную клетку собаки. Железяка поддерживала жизнь подопытного пса в течение нескольких часов. Но больше, чем вживление протезов, пытливого третьекурсника занимала пересадка живых органов. Научные эксперименты Владимира Петровича в 50—60-е годы весь мир считал чудом. Хирурги и трансплантологи приезжали посмотреть на его дерзкие операции, иногда оставаясь на несколько месяцев, чтобы ассистировать ему. "Редкий день проходит без паломничества ученых-медиков и просто любопытствующих. Я наблюдал, как люди залезали на подоконник, чтобы хоть что-либо подсмотреть", — писал очевидец. Чуть ли не с самого детства Демихова притягивала тайна сердца. Его мать вспоминала, что, будучи подростком, сын ухитрился разрезать грудь живому щенку, чтобы проследить, как оно работает. Говорят, интерес Владимира к физиологии сердца походил на навязчивую идею маньяка. Когда был "фабзайцем" — по-нынешнему пэтэушником, — попытался смастерить модель сердца из стали. Поступив в Московский университет, продал первый в жизни костюм и на вырученные деньги купил серебряные пластины — сделал "моторчик" из серебра. Ученый Демихов резал, перешивал, перекраивал Божьи творения. Он был фанатиком экспериментальной хирургии. Совершать воистину революционные открытия в науке дано только фанатикам. Перетолковывать, адаптировать и использовать эти открытия — вполне достойное занятие для остальных, но лишь такие, как Демихов, двигают прогресс. Опыты доктора Демихова на собаках в середине уходящего века многим казались жестокими и даже бессмысленными. Может, он и вправду находился по ту сторону добра и зла: эксперимент как способ достижения истины стоял для него на первом месте. Но экспериментатор оказался прав: он заложил основы трансплантологии органов — отрасли медицины, которая успела спасти уже сотни тысяч жизней во всем мире. n n n Демихов экспериментировал с поддержанием жизни изолированного органа. Он пришивал голову и переднюю часть тела небольшой собаки на шею другой, гораздо более крупной. Когда маленькая моська злилась, она кусала за уши, до боли, флегматичную и добродушную собаку-рецепиента. Двухголовые чудища жили почти по месяцу. "После пробуждения собаки от наркоза просыпалась и пересаженная голова. Она живо реагировала на окружающих, имела осмысленный взгляд, смотрела в глаза подходящим к ней людям, облизывалась, с жадностью лакала молоко или воду, облизывала пальцы, а в момент раздражения кусала их. При виде мяса она облизывалась и начинала есть. Голова управляла своими передними лапами, пересаженными вместе с ней: движения напоминали бег". Но через некоторое время после операции начиналось отторжение. Из-за отека тканей пересаженная голова становилась круглой, как шар, глаза заплывали, и "чужую" голову приходилось удалять, чтобы спасти большую собаку-рецепиента. Об иммунитете и отторжении чужеродных тканей тогда еще ничего не знали. Демихов мучился, пытаясь разгадать причину неудач: сепсис? плеврит?.. Жаль бедных собак, правда? Но не будь жестоких и головоломных в прямом смысле слова опытов — запоздали бы мировые поиски в области трансплантации... "Небожители", охранявшие свои насиженные места на научном Олимпе, называли экспериментатора шарлатаном, а следовало бы — Человек Впервые В Мире. В 1946 году впервые в мире Владимир Петрович вживил второе, дополнительное сердце собаке. После такого же эксперимента в 1962 году овчарка с двумя сердцами по кличке Гришка прожила 142 дня и жила бы дольше, но погибла по глупой случайности: пьяный больничный плотник сдуру залез в операционную, ударил зарычавшего Гришку доской и попал в область пересаженного сердца. (С тех пор ученый старался забирать прооперированных животных к себе домой — в коммуналку...) Портреты Гришки обошли все газеты мира. Потом Демихов, тоже впервые, одновременно заменил сердце и легкое без применения аппарата искусственного кровообращения. Пес прожил после операции шесть суток — и это была огромная победа. На следующий год Демихов сумел пересадить легкое без сердца. Этого не удавалось сделать до него ни одному хирургу. В 1948 году он начал опыты по пересадке печени — и вскоре они нашли себе применение в клинической практике в Америке. В 1951 году Демихов, опять же первым, пересадил собаке донорское сердце без аппарата искусственного кровообращения. Он разработал в эксперименте около 40 схем пересадки сердца. Хирурги всего мира получили сигнал: значит, трансплантация сердца возможна! n n n За опытом наблюдал и никому тогда не известный южноафриканский хирург Кристиан Барнард. Он дважды приезжал в Москву ассистировать Демихову. Вернувшись домой, Барнард бросил практиковать и шесть лет отрабатывал технику операции, пока в 1967 году в кейптаунской больнице Гроте-Схюр впервые в мире не пересадил человеку человеческое сердце. Тот больной протянул только 18 дней, но за этот подвиг Барнарда назвали "одним из 200 величайших людей столетия". Известно, что в день операции хирург звонил Владимиру Петровичу в СССР. А у Демихова — новый прорыв: удался эксперимент с коронарным шунтированием. Да-да, с тем самым... На собачье сердце он поставил шунт, использовав одну из артерий груди. Знаменитый Дебейки, прилетев в Москву, тут же, в аэропорту, обсуждая программу пребывания, осведомился: "Нельзя ли поклониться праху вашего знаменитого доктора Демихова?" Встречающие были в большом затруднении. Они не знали ни где могила "знаменитого Демихова", ни кем был этот доктор. А доктор Демихов тогда... был еще жив! Легенда ли это, которых было много вокруг него, или правда? Приезжие знаменитости звали его академиком, не сомневаясь: разве может быть иначе?.. Но ему не удалось стать даже профессором. Слишком многих раздражал. Тем, что брался опровергать принятые в медицине истины. Что, будучи не хирургом, а физиологом, блестяще делал техничные и сложные операции. Что не вступал в партию. А главное — отказывался брать начальство в соавторы. На основе уникальных опытов экспериментатор написал диссертацию. На беду, ее положения расходились с общепринятыми теориями, которых придерживались именитые отечественные профессора и академики, и работа была объявлена ненаучной. В 1-м мединституте имени Сеченова диссертацию не допустили к защите как "не представляющую научного интереса". Демихов опубликовал ее как монографию в сокращенном цензурой виде (и научные труды кроила цензура!). Это был первый в мире труд по трансплантации органов. Книжку, тянувшую, по признанию официального оппонента, на полдюжины докторских, тут же кинулись переиздавать за рубежом: Нью-Йорк, Берлин, Мадрид... Защититься дозволили лишь три года спустя, в МГУ. Единодушное голосование — и он кандидат наук. Но пробыл кандидатом всего полтора часа: следом повторное голосование, и Демихов — уже доктор. n n n "Дорогой Никита Сергеевич! Какой "хлеб" был бы для американской прессы, узнай она, что "медицина будущего" и "переворот в медицине" (так американские ученые оценивают работы Демихова) происходит в 15-метровой комнатушке, половину которой занимает аммиачная установка и шкаф с препаратами и инструментарием? Здесь же и операционный стол, и собачья клиника, ибо подопытных животных после операции девать некуда, и они живут, кушают и справляют естественные потребности в этой же комнатушке. Какая уж тут антисептика! Здесь же 8 сотрудников. Но в прежней лаборатории (институт профессора Вишневского) было еще тяжелее: тогда он не имел жилья и спал ночью на столе, на котором днем оперировал собак, которых, кстати, приобретал за свои деньги... К нему приезжал американский архимиллионер и делал прозрачные намеки. Короче — сманивал. В.П.Демихов заявил, что таких условий, какие у него есть в СССР, не создаст ни одна страна. Сказано это было, когда он знал, что лишается и такого прибежища: профессор Кованов, не принятый им в соавторы, прямо заявил: "Ты мне не нужен!" (Из письма Хрущеву в защиту Демихова, 10 сентября 1959 г.) Но околонаучные дрязги Владимира Петровича занимали мало. Впрочем, так же мало его занимала собственная семья и вообще бытовая сторона жизни. Он загорался, становился напористым, деятельным, активным, только когда это касалось его дела. Фанатик... Демихов мечтал создать банк оживленных внутренних органов. Ему удалось оживить сердце человека, подключив его к промежуточному хозяину — свинье — через 6 часов после смерти. Сообщение об этом на заседании Общества трансплантологов было встречено с негодованием: "Чистая ахинея!" Председательствующий предложил лишить "шарлатана в науке" и лаборатории, и званий. Демихов сидел окаменев, с белым лицом, и то и дело ронял карандаш. Его с трудом отстояли. В интервью, данном за год до своей смерти, жена Демихова, Лия Николаевна, назвала главным вдохновителем травли мужа тогдашнего министра здравоохранения академика Б.В.Петровского. Из книги академика Петровского "Хирург и жизнь": "В начале 60-х годов широко начали обсуждать юридические и морально-нравственные вопросы, связанные с проблемой трансплантации органов. Многие ученые весьма критически отнеслись к шумихе, поднятой вокруг операций Барнарда". Благодаря этой "шумихе", положившей начало развитию трансплантологии, к концу 1997 года в мире было сделано: 415845 операций по трансплантации почек, 65502 — по пересадке печени, 46777 пересадок сердца и 7689 — легких. При пересадке сердца или печени 70—80 процентов пациентов живут еще по меньшей мере год. Мы могли бы быть первыми... Неужели кто-то позавидовал шумной славе Демихова? Или "наверху" и вправду считали, будто пересадка сердца противоречит материализму и коммунистической идеологии?.. В конце 60-х годов, когда трансплантацию сердца уже осваивали на Западе, хирург Александр Вишневский отважился — полулегально, в клинике Военно-медицинской академии в Ленинграде, — выполнить первую в стране пересадку сердца человеку. Попытка закончилась трагически: больной умер на столе. После этого на пересадки сердца в СССР на двадцать лет было наложено строгое табу. Когда запрет был снят, мы уже непоправимо отстали. Обидно за утерянный приоритет, но в тысячу раз горше за людей, к которым не пришло спасение! В США в год делается 1200 пересадок сердца. В нашей стране за последние 10 лет сделано всего около сотни... n n n Что-что, а травить неудобных у нас умели виртуозно. Могли обвинить в краже микроскопа, пригрозить закрыть крошечную лабораторию, попытаться выселить из Москвы (не имел столичной прописки) или отобрать только что полученное жилье ("Пардон, ошибочка вышла-с!"). Он был невыездным, потому что, отправившись впервые на конгресс в Мюнхен, осмелился, несмотря на запрет, продемонстрировать хирургам свои опыты. Домой полетел донос: "Демихов выдает государственные секреты!" Чуть было не посадили. Спасибо, спасло заступничество двоюродного брата — боевого генерала Штеменко. Так методично и довели до инсульта. После которого ученому поставили страшный диагноз: рассеянный склероз... Он умер только около года назад, на 83-м году жизни. Старый больной человек, последние двадцать лет постепенно терявший память. Жена не отпускала его одного даже за хлебом: мог позабыть, где живет, и заблудиться. Постепенно забыли и о нем. Кардиохирург Ренат Акчурин назвал Владимира Петровича "одним из величайших экспериментаторов мира, технологиями которого до сего дня пользуются все клиники, занимающиеся пересадками сердца, печени, почек, легких". Международное общество трансплантации сердца признало его своим пионером. Но где ж в отечестве пророки?.. Почетный доктор нескольких университетов и клиник, научных обществ — это все там, на Западе. А здесь — сиротская старость на окраине Москвы, в однокомнатной квартирке на Коровинском шоссе. "Циолковский от трансплантологии" жил вдвоем с женой на тысячу рублей в месяц — такие деньги получались от сложения двух пенсий. Родина вручила доктору Демихову единственный орден за научный подвиг — "За заслуги перед Отечеством" 3-й степени, — лишь когда ему было 82 года, за несколько месяцев до смерти. Он уже почти ничего не помнил... Недавно, в годовщину смерти, ему открывали памятник на Ваганьковском. Пришли ученики и сослуживцы. На памятнике, который создал давний друг, скульптор Александр Соловьев, написано: "Основоположнику трансплантологии жизненно важных органов".
