Думаю, что даже многие знатоки спорта не знают, кто такие Яннис Коурос или Джон Коллинз. И это крайне несправедливо. Имена Янниса и Джона — своеобразные символы беспредельности возможностей человеческого организма. Коурос, грек по национальности, чемпион и рекордсмен мира в беге на... 24 часа. Его рекорд — 188 миль и 1038 ярдов за сутки (в одной миле 1609 метров — получается больше 300 километров!) Это семь марафонских забегов подряд примерно по 3 часа и 20 минут каждый! Некоторые эксперты считают, что Коурос дошел до потолка человеческих возможностей. Но так ли это? Вряд ли бы согласился с ними моряк Джон Коллинз, который после марафонского забега на Гавайях в 1978-м, нагрузившись дюжиной пива в одном из баров, экспромтом изобрел триатлон, объединяющий плавание, велосипед и бег (2,4 мили в океане, 112 миль на велосипеде и традиционный марафон — 26,2 мили). Коллинз утверждал, что именно триатлон будет определять самого выносливого человека на земле. Он так и назвал свою идею: "Железный человек". Сначала думали, что старина Джон свихнулся на почве злоупотребления алкоголем. Но сейчас соревнования "железных людей" проходят во многих уголках земного шара. За многие годы жизни в Соединенных Штатах мне довелось наблюдать не один удивительный ультразабег. Приведу несколько примеров. "100 западных штатов" — это забег на сто миль по Сьерра-Неваде, где перепад высот составляет 41 тысячу футов, а разница в температуре — от нуля до 100 градусов по Фаренгейту. Но даже "100 западных штатов" — легкая пробежка по сравнению с "Хард-рок 100" в горах Колорадо, где перепады составляют уже 60 тысяч футов. И, наконец, суперзабег — сто десять миль по калифорнийской пустыне. Впрочем, некоторые считают, что супероселком человеческой выносливости является не забег "Долина смерти 110", а велокросс "Между двух океанов" — 3000 миль безостановочного вращения педалями от одного конца США — атлантического, до другого — тихоокеанского. (Победитель гонки 1999 года показал время, равное восьми дням, семи часам и 34 минутам.) Есть ли предел человеческим возможностям? Газета "Нью-Йорк таймс" опубликовала любопытную диаграмму роста показателей по плаванию и легкой атлетике за ХХ век, взяв за основу Олимпийские игры. И вот что получилось. Каждые четыре года показатели в легкой атлетике росли в среднем на 1,9 процента, а в плавании — на 2,2 процента. Кумулятивный рост достижений в этих видах спорта составил потрясающие 140 процентов! Некоторые любопытные детали для иллюстрации. На Олимпийских играх 1924 года будущий Тарзан Джонни Вайсмюллер впервые в истории проплыл стометровку вольным стилем быстрее одной минуты. Через полстолетия с хвостиком Владимир Сальников повторил этот рекорд пятнадцать раз подряд в ходе одного заплыва, преодолев дистанцию в 1500 метров за время менее 15 минут. Когда легендарный английский бегун Роджер Баннистер впервые разменял четыре минуты на дистанции в одну милю (6 мая 1954 года), то его достижение было объявлено не только феноменальным (3:59:4), но и запредельным. Но вот пять месяцев назад был установлен мировой рекорд на эту же дистанцию со временем 3:43:13. А года два назад 21-летний кениец Даниель Комен сделал "два Баннистера", пробежав дистанцию в две мили со временем 3:59:8 (первая миля) и 3:58:8 (вторая миля). Что дальше? Дальше, утверждают эксперты, продолжение беспредела. Пока человек не столкнется со стеной, воздвигнутой законами физики. Но где эта стена и каковы ее параметры? Возьмем ту же дистанцию в одну милю. Конечно, никто и никогда не сможет пробежать ее за одну минуту. А за 3:30? А выйти за пределы трех минут? Роберт Нивс, профессор спортивной психологии Делавэрского университета, считает, что подобные рекорды могут быть установлены через несколько лет путем "микроскопических прирезок". "Я не ощущаю здесь лимитов, — говорит Нивс, — всегда найдется кто-то, который сбросит десятую долю секунды, прыгнет на сантиметр выше, поднимет на грамм больше". Говоря о резервах и ресурсах, эксперты в первую очередь упоминают психологические особенности человека. Когда преодолевается какой-то барьер, считавшийся непреодолимым, словно плотину прорывает. После Баннистера, разменявшего четыре минуты на дистанции в одну милю, за последующие два с половиной года это сделали еще одиннадцать человек. Или, например, легендарный рекорд в прыжках в длину, установленный Бобом Бимоном на Олимпийских играх 1968 года, — 8 метров 90 сантиметров. Его называли "рекордом XXI века" — никто не сомневался, что уж в двадцатом-то столетии никто дальше не улетит. Американец Майк Пауэлл улетел — в 1991 году на первенстве мира в Токио... Конечно, рост спортивных достижений в ХХ веке не был, да и не мог быть обусловлен лишь психологическими причинами, так сказать, "состязательным зудом" спортсменов. "Зуд" этот пришпоривает человека с момента его появления на планете. Но ХХ век оснастил этот "зуд" новейшими "доспехами" и стратегией — инвентарем и методами тренировки. Вспомним хотя бы метаморфозу, которую претерпел шест, — от бамбука через фиберглас к графиту. Вот почему прыгуны с шестом, бравшие от силы высоту в четыре с половиной метра, сейчас перелетели за шесть. А одежда современных спринтеров? (Я уже не говорю об обуви.) Обтягивающая и цельная, она куда более "аэродинамична", чем майки и трусы, надувающиеся, как паруса, во время бега. Физические возможности человека-спортсмена ограничены. Но возможности человека-изобретателя безграничны. Необходимо учесть, что состязательный дух царит не только среди спортсменов, но и среди фирм, которые их одевают и обувают. Состязательность спортсменов и спортивных фирм взаимосвязана, они питают друг друга. "Каждый раз, когда спортсмен-бегун устанавливает новый мировой рекорд, он делает деньги не только для себя, но и для своей обувной компании, — пишет Джордж Уильямс, тренер американских бегунов-олимпийцев 1996 года. — Вот почему спортивная обувь улучшается. Фактор денег подхлестывает и науку, и спорт". Это безусловно так. Материальная заинтересованность, как и в любой сфере деятельности, стимулирует развитие спорта. Ослабление жестких правил любительства пошло только на пользу спорту — это факт, пусть и вызывающий у многих сожаление. Финансово обеспеченный спортсмен может целиком посвящать себя тренировкам, не заботясь о хлебе насущном. И это не роскошь, а необходимость. Желание быть быстрее, сильнее, ловчее всех закодировано в человеке миллионами лет эволюционного развития homo sapiens, его волей к выживанию и репродуцированию. В спорте это его качество наблюдается, так сказать, в концентрированном виде. Пессимистические разговоры о "вымирании" человека, о том, что "богатыри не вы", что ранние люди были физически более совершенны, — или ностальгический обман зрения, или просто обман. Кривая спортивных достижений за ХХ век эффективно опровергает подобные причитания. Как символично, что последний год прошедшего столетия увенчался новыми мировыми рекордами в столь престижных, принципиальных видах состязаний, как бег на сто, четыреста метров и на одну милю. В 1972 году на Олимпийских играх Ольга Корбут ошеломила мир одинарным обратным сальто. Современные "Ольги" запросто делают двойные и тройные сальто, и никто этому уже не удивляется. А где была бы сейчас ледовая звезда зимней Олимпиады 1976 года, тоже всеобщая любимица Дороти Хэмилл? Инвестируют в спортсменов не только компании, производящие спортинвентарь, инвестируют и многие отрасли науки и техники — психология, диетология, биотехнология, медицина, химия, фармакология и так далее. Не секрет, что в спортсменов инвестирует и далекий от спорта бизнес, заинтересованный в броской рекламе (чего стоит пример одного Майкла Джордана!), и государственный национализм и шовинизм, пытающиеся использовать спортсменов в своих политических целях. Недаром, если проследить кривую роста олимпийских рекордов за ХХ век, она почти адекватно отражает взлеты и падения государств и социально-политических систем. Спортсмен, тем более выдающийся, предмет штучный. Но он создается в результате сложения многих усилий, не всегда благородных, а зачастую даже просто опасных для здоровья и спортсменов, и спорта, и человечества. Физического и духовного. (Вспомним Гитлера и Олимпийские игры 1936 года, вспомним бойкот Олимпийских игр 80-го и 84-го годов.) И все же... С каждым годом растет число альпинистов, штурмующих Эверест. Улучшилась их экипировка, кислородные канистры, связь с "долиной". И тем не менее не модернизированные кислородные канистры гонят людей на покорение высочайшего пика нашей планеты. В основе этой тяги — канистры духа. Пока они полны, рекорды будут продолжать падать один за другим. Все остальное — техника.
