Как бы ни скрывал Владимир Путин свою экономическую программу перед выборами, а проводить реформы ему все равно придется. Четыре года — срок настолько большой, что прожить его на инерции не получится, а рассчитывать на стабильно высокие мировые цены вряд ли стоит. Сегодня Россия благодаря экспорту нефти имеет положителььное сальдо торгового баланса. Но это пока. Специалисты утверждают, что уже довольно скоро цены поползут вниз — и что тогда? Чем латать бреши дефицитного бюджета, из каких средств платить зарплаты и пенсии, тем более что их недавно повысили? Налоговая система. Инвестиции в реальное производство. Амнистия денег, спрятанных за рубежом. Это — сотая доля того, чем в ближайшее время предстоит заниматься Путину и его правительству. И не последнее место в списке дел занимает закон о борьбе с отмыванием незаконных доходов. Закон, которого... нет. Вряд ли кому-то надо доказывать, что в России криминальный бизнес пока одерживает победы на всех направлениях. По мнению специалистов, до 40 процентов всего финансового оборота страны находится вне государственного контроля, и с них государству не перепадает ни копейки. Как это все получилось? Ответ можно получить, внимательно ознакомившись с историей создания закона о борьбе с отмыванием (легализацией) незаконных доходов, до сих пор у нас не принятого. Работа над ним началась более шести лет назад. Однако, как говорится, воз и ныне там. Почему? Справедливости ради надо сказать, что в российском Уголовном кодексе существует статья 174, которая квалифицирует "легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенного незаконным путем" как уголовное преступление. Вот только для успешной борьбы с криминальным бизнесом этого недостаточно. Правоохранительным органам требуется рабочий механизм, с помощью которого они могли бы, во-первых, установить и доказать, что факт отмывания действительно имел место, а во-вторых, осуществлять профилактические меры, затрудняющие подобного рода деятельность. Убить этих двух зайцев можно только одним способом — принять закон о борьбе с легализацией незаконных доходов. Работа над ним началась в 1994 г. По распоряжению президента была создана рабочая группа из сотрудников ВНИИ МВД РФ во главе с начальником отдела правовых проблем борьбы с экономическими преступлениями Б.С.Болотским. Четыре раза они представляли свой проект Администрации Президента. И столько же его заворачивали назад. В 1996 г. к работе над законом подключилась Государственная Дума. Здесь образовали специальную группу при Комитете по безопасности. Через два года совместными усилиями законодателей и сотрудников ВНИИ МВД РФ удалось подготовить еще один проект закона, который был одобрен обеими палатами российского парламента. Однако и на этот раз президент воспользовался своим правом вето. Что же не устраивало в предлагаемом проекте закона Администрацию Президента? — По сути законопроект отвергался по формальным признакам, — рассказал Болотский. — Например, нас упрекали в том, что разработанный нами документ противоречит принципам свободы предпринимательской деятельности. Дабы прекратить эти схоластические споры, за разработку закона взялись сами представители из администрации. Через короткие сроки он был готов. И что же в нем увидели специалисты? — Проект закона, подготовленный на Старой площади, — считает Болотский, — попросту блокировал действующую статью УК РФ по отмыванию денег. Недаром его уже отвергли все профильные ведомства — и МВД, и ФСБ, и прокуратура... 8 8 8 Разобраться в тонкостях юриспруденции не так-то просто. Однако попробуем. Дело в том, что России при разработке закона против отмывки денег совсем не требовалось изобретать велосипед. Мировое сообщество уже давно им пользуется, и там успешно применяется целый комплекс мер, которые позволяют эффективно бороться с отмывочным бизнесом. В чем же они состоят? Термин "отмывка денег" появился в США в начале 20-х гг. Первоначально это было сленговое словечко из словаря чикагских гангстеров времен сухого закона. Американские бутлегеры отмывали свои доходы с помощью прачечных, специально приобретенных ими для легализации барышей от продажи спиртного, в те годы запрещенного в США. Однако затем словосочетание "отмывание доходов" получило международную прописку. На рубеже 60—70-х гг. практически все ведущие страны отменили ограничения на операции с валютой. Данная мера сразу привела к резкому росту международной торговли. Но проявились и издержки. Многочисленными брешами, образовавшимися в валютных законодательствах развитых стран, поспешили воспользоваться криминальные структуры, занимающиеся наркоторговлей. Правительства приняли вызов, брошенный им международным криминалом. Они начали борьбу с отмывочным бизнесом. А для того чтобы добиться тут максимального результата, была создана международная организация — Специальная финансовая комиссия по проблемам отмывания денег (СФК). В настоящее время в нее входят 26 стран и 2 международные организации (Европейская комиссия и Совет по сотрудничеству стран Персидского залива). Цель — содействие борьбе с легализацией незаконных доходов. На базе опыта стран-членов СФК были разработаны 40 рекомендаций по выявлению признаков и обнаружению способов отмывания денег. Более того, в 1993 г. в рамках Программы ООН по борьбе с наркобизнесом был создан модельный закон против отмывания денег. Его рекомендации используются как база при создании законодательства в каждом отдельном государстве. Попробую передать суть этих документов. Проще всего это сделать на примере ситуации, известной по классическому фильму "Полицейские и воры". Там, как известно, вор постоянно убегает, а полицейский его непрерывно преследует. Однако успех последнему вовсе не гарантирован. А все потому, что воры уже давно привыкли к положению преследуемых и изобрели массу способов уйти от погони. Наиболее известен прием, когда преступник, убегая, сам громче всех кричит: "Держи вора!". Короче говоря, самое трудное — это ждать и догонять. И этим все сказано. 8 8 8 Как же переломить данную ситуацию? Самый надежный способ схватить вора — устроить на него засаду, когда он меньше всего этого ожидает. Но где же вор с деньгами обязательно должен появиться? Конечно, там, где украденные деньги имеют возможность менять свой облик. Например, превращаться из наличных в безналичные и наоборот, переходить из одной валюты в другую, принимать обличие дорожных чеков, платежных документов, ценных бумаг и даже фишек для игры в казино. Именно для того, чтобы схватить вора за руку в тот момент, когда он отмывает украденные финансы, и необходим закон, о котором в России безрезультатно говорят уже столько лет. В нем сам факт отмывки должен быть в законодательном порядке признан преступлением. Но именно против такого поворота событий и выступает президентская администрация прямо-таки с большевистским упорством. Теперь посмотрим, как это выглядит практически. Во всех рекомендательных документах, разработанных международными организациями, указывается на то, что служащие кредитно-финансовых учреждений, почтовых служб, страховых обществ, бирж, обменных пунктов, а также нотариусы, лица, производящие торги, судебные исполнители, биржевые маклеры, ревизоры, юрисконсульты, агенты по продаже недвижимости, ювелиры, антиквары и т.д. на законной основе обязываются сообщать обо всех денежных операциях и коммерческих сделках, показавшихся им подозрительными. И вообще, прежде чем начинать дело со своими клиентами, они должны установить их личности и цели предполагаемых финансовых операций. Таким образом граница, отделяющая делового человека от жулика и расхитителя, прячущегося под маской предпринимателя, проводится здесь четко и еще задолго до вынесения приговора суда. Причем особо необходимым считается обращать внимание на "использование счетов, открытых на фиктивные имена или от имен лиц или организаций, действующих по поручению других получателей прибыли". Но как определить подозрительную сделку? Дается совет и на этот случай: "...если операция сопровождается перемещением значительно больших сумм, чем можно было бы ожидать в обычном случае". Сокрытие данных о фактах отмывания денег признается "преступным бездействием" и является уголовно наказуемым. Кроме того, в финансовых учреждениях должна быть внутренняя служба, которая бы отслеживала и устанавливала все подозрительные сделки. Помимо этого на Западе есть категория операций, данные о которых сообщаются в контролирующие органы в явочном порядке. Так, в США всякий раз, когда осуществляются платежи наличными в сумме, превышающей 10 тысяч долларов, или когда кому-нибудь неожиданно крупно везет в казино, продавец и крупье обязаны заполнять специальные анкеты на своих клиентов, набор вопросов в которых может соперничать со знаменитыми советскими объективками. Допускаю, что кому-то рекомендации международных организаций могут показаться чрезмерно фискальными. Однако по таким правилам живут все экономически развитые страны, которые у нас принято называть цивилизованными. И многим из них, например США, Великобритании, Японии, это не мешает оставаться мировыми финансовыми центрами. Здесь ежедневно заключаются сделки на сотни миллиардов долларов. Однако, судя по всему, в Администрации Президента и свобода предпринимательства, и права личности понимают совсем иначе. Тут их считают чем-то абсолютно неприкасаемым. Впрочем, такую позицию в России разделяют далеко не все. Например, при обмене валюты у вас потребуют паспорт. Имеется и другие места, где действия с деньгами ставятся в определенные рамки. Речь в первую очередь идет об импортно-экспортных операциях. Но как раз против таких робких попыток поставить предел отмыванию финансовых средств и направлен, как это ни странно звучит, проект закона о борьбе с легализацией денег, подготовленный Администрацией Президента. И чтобы в этом убедиться, достаточно сравнить названия проекта закона, предложенного Госдумой при содействии ВНИИ МВД РФ, и документа, подготовленного Администрацией. Парламентский вариант называется: "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных незаконным путем". Название законопроекта, подготовленного Администрацией, звучит иначе: "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных в результате преступной деятельности, их выявлении, изъятии и конфискации". Ключевыми тут являются два слова: в первом случае доходы названы "незаконными", во втором — "преступными". Казалось бы, мелочь. Однако именно это разночтение и является яблоком раздора. То, какое определение будет выбрано, имеет в данном случае первостепенное значение. Формулировка закона, подготовленного специалистами ВНИИ МВД РФ, полностью соответствует 174-й статье УК РФ. В ней тоже речь идет об отмывке незаконных доходов. А вот закон, подготовленный администрацией, принципиально ей противоречит. А по сути просто перечеркивает статью Уголовного кодекса. Каким, спрашивается, образом? Давайте разберем ситуацию, достаточно распространенную в наши дни. Руководство предприятия организует банк-однодневку, на счета которого переводит все платежи в бюджет. Затем эти деньги меняют свою форму, то есть переводятся в другую валюту, угоняются за рубеж, превращаются в ценные бумаги или в недвижимость. После того как касса наличностей в банке пустеет, он благополучно закрывается. В итоге государство остается с носом, а к предприятию не придерешься: у него все документы о перечисленных налогах в наличии. Можно ли эту операцию назвать отмыванием денег? Несомненно. Является ли она незаконной? С точки зрения взимания налогов — бесспорно. Но вот преступной такую сделку может назвать только суд. А состоится ли он? Это бабушка гадала, надвое сказала... Если следовать логике авторов закона в редакции президентской администрации, то никакого судебного разбирательства не будет, поскольку с деньгами была проведена незаконная операция, но до решения суда не подпадающая под категорию уголовно наказуемого деяния. Тем самым действия, в результате которых налоговые платежи не попадают в бюджет государства, а оседают в кармане руководства предприятия, становятся ненаказуемыми. Практически 174-я статья УК РФ упраздняется. Но если операции с отмывкой налоговых денег изначально назвать незаконными, то в этом случае открывается простор для начала следственных действий, результаты которых должны послужить основой для возбуждения уголовного дела и последующего судебного разбирательства. А кроме того, по мнению руководителя отдела международного рынка Российского бюро Интерпола В.Г.Басова, отвергая закон о борьбе с отмыванием незаконных доходов, мы останавливаем работу правоохранительных органов по профилактике такого рода преступлений. Начинать ее, по логике президентского закона, можно только после решения суда, уже признавшего отмывщика преступником. Но какие же это предприятия?.. Между тем предотвращение преступления — это внушение жулику, что он обязательно будет пойман. И в частности, путем устроения разрешенных законом полицейских засад в местах, куда он обязательно явится с наворованным. Остается только удивляться, что специалисты-правоведы из Администрации Президента упорно отказываются понимать столь простые вещи. А ссылки на то, что закон, разработанный во ВНИИ МВД РФ, якобы нарушает свободу предпринимательской деятельности, выглядят притянутыми за уши. Ведь известно, что авантюрист, грабитель, расхититель и казнокрад — короче, преступники — во все времена признавались главными нарушителями прав и свобод человека. И нельзя не удивляться, что президентское вето, наложенное на закон о борьбе с отмыванием денег, не одиноко. Оно соседствует с такими же отрицательными резолюциями, вынесенными Администрацией Президента на законы "О коррупции" и "Об организованной преступности". Не слишком ли красноречиво все это выглядит?..
