...Самое большое впечатление у меня осталось от рукояток катапультирования. При инструктаже, как нужно за них браться, тянуть и выдергивать при аварийной ситуации, меня прошибла мелкая дрожь. "Не бойся, плохо не будет! — успокоил напоследок командир звена. — Чаще некомфортно чувствуют себя мужики, женский организм адаптирован к перегрузкам..." Начальник аэроклуба: "На земле — тяжелей!" У американцев есть элитная эскадрилья морской авиации "Голубые ангелы", у англичан — группа "Красные стрелы", которую опекает королева, у французов — "Patrouille de France", у итальянцев — "Frecce Trecolori". Групповые показательные выступления в великой авиационной державе выполняет пилотажная группа "Русь". Прямо над нашими головами семерка реактивных самолетов, словно связанная невидимой нитью, синхронно крутила "мертвую петлю". За эскадрильей тянулся четко вычерченный след. Группа делится на две тройки и солиста. Вот они набирают в вертикальном полете высоту — и вдруг каждая из троек рассыпается в разные стороны фейерверком. "Это и есть "фонтан", — комментирует выступление подопечных начальник аэроклуба Казимир Тиханович. Эскадрилья моментально собирается ромбом, одиночный самолет солиста начинает описывать "бочки" вокруг траектории всей шестерки. Косые петли, перестроения, вычерченное "сердце", обратный полет... За 30 минут в программе не повторился ни один элемент. Я была потрясена, узнав, что расстояние между самолетами при выполнении фигур порой бывает до одного метра! Легкость, с которой летчики выполняют фигуры высшего пилотажа, завораживает. На земле, оказывается, им приходится тяжелее. — Чего стоило выжить учебно-авиационному центру, при котором и образовалась пилотажная эскадрилья "Русь"! — говорит Тиханович. — С распадом Союза было принято решение ликвидировать авиационные центры оборонного общества. Наш профсоюз подал иск в Конституционный суд. Пять лет тянулась тяжба. Мы летали на старых запасах топлива, по полгода сидели без зарплаты. Но благодаря сплоченному коллективу выстояли. Правый крайний ведомый: "Талисман? Ключи от дома" Летчики — народ суеверный. Например, не бывает позывных, оканчивающихся на число 13. Нет самолетов под этим номером. "Видите, на летном поле — отбойники, куда бьет газовая струя самолета? — показывает нам на специальные постройки Тиханович. — Идет их оцифровка — 1, 2, 3...12, затем 00, а следом уже 14. Несколько лет назад "МиГ-15" с посадочной полосы креном пошел на центральную заправочную, отклонился и врезался в ту самую "чертову дюжину". Самолет перевернулся и загорелся. Погибли два молодых инструктора. С тех пор отбойника под №13 на аэродроме нет". Как рыбаки никогда перед рыбалкой не едят рыбные консервы, так и летчики никогда не фотографируются перед полетом. В кабину самолета все пилоты забираются с левой ноги. "Все просто, — смеется правый крайний ведомый Валентин Селявин, — по-другому и не залезешь: нижняя подножка — левая". Кто-то перед полетом бреется только с вечера, а командир звена Анатолий Марунько, уходя из дома, обязательно говорит: "Все будет классно!" Может быть, именно эти слова помогли ему посадить самолет, когда в него попала молния. "Все вдруг разом потемнело, только вижу сноп искр из-под приборной доски, — вспоминает Анатолий, — выжидаю минуту — отказа двигателя нет, докладываю, возвращаюсь на базу. И только посадив самолет, вижу здоровенную дыру в самом верху киля. Жгут проводов был здорово оплавлен. Самолет пришлось списать". Считается хорошей приметой брать с собой в полет ключи от дома. У каждого из эскадрильи в пилотной куртке теперь лежит тройная иконка. Ее подарил летчикам во время показательных выступлений в Липецке настоятель местной церкви. Ас высшего пилотажа: "Я боюсь высоты..." "Так вам скажет каждый второй пилот, — солист группы Валерий Соболев, тот, что только что крутил "вентилятор" вокруг траектории восьмерки, снимает шлем. — Мне, например, страшно смотреть с балкона девятого этажа, в самолете же высота воспринимается по-другому, ты как бы от нее отгорожен..." Солист группы летчиком стать никогда не мечтал: "У меня даже на детской карусели голова кружится", — ответил Валерка Соболев в военкомате, когда ему предложили "учиться на летчика". — "То на детской..." — подмигнул крепко сбитому мальчишке пожилой военком, одним росчерком пера решив судьбу призывника. Вечерами, когда курсанты гоняли на пустыре футбольный мяч, Соболев в спортзале тренировал вестибулярный аппарат старым чкаловским методом: выполнял раз за разом 20 вращений, смотря в потолок строго в одну точку. После окончания училища Валерий по-настоящему "заболел" авиаспортом. Выиграв зональные соревнования, стал мастером спорта. В 1992 году он попал в именитую пилотажную группу "Русь". Как непревзойденного мастера Валерия приглашают поделиться опытом и за рубеж. Купил как-то миллионер из ЮАР Стюарт Девидсон два реактивных самолета. "Обкатывать" крылатое чудо попросил приехать Соболева из Вяземского аэроклуба. Российского пилота поразил частный авиационный парк миллионера. В трех ангарах стояло два десятка самолетов, среди них и раритет — наш "Як-3" — боевой самолет времен Великой Отечественной. На десяти гектарах все было приспособлено для полетов: прямо к дому примыкала взлетно-посадочная полоса. Валерий обучал Стюарта пилотировать истребитель, а тот прививал российскому пилоту навыки вождения... автомобиля. Миллионер лишь разводил руками: "Классный летчик не умеет водить машину? Как нет собственного автомобиля?!" Отправляясь на машине в город, в тренажерный зал, русский пилот, не имея водительских прав, беспокоился, как себя вести, если его остановит полиция. Стюарт лишь хохотал: "Ну ты же мой телефон знаешь!" — "У папы до сих пор нет прав, его и так все знают", — пояснила присутствующая при разговоре старшая дочь миллионера. Вызвало недоразумение и "хобби" Валерия. На вопрос, чем пилот занимается в выходные, он огорошил присутствующих: "Беру тяпку — и на картошку, а то и жуков с листьев собираю..." Одни из друзей Стью поняли, что русский друг селекционирует на загородной вилле какие-то новые сорта картошки, другие — что Валерий собирает коллекцию насекомых. Никому и в голову не пришло, что у аса высшего пилотажа десять соток в поле около военного городка сплошь засажены картошкой, чтобы прокормить семью. Стюарт же, пролетая над международным аэропортом "Порт Элизабет", мог, связавшись с диспетчером, попросить Валерия устроить в небе настоящее авиашоу. Борта, которые должны были подняться в воздух, терпеливо ждали разрешения на взлет. Командир звена: "Вверх "пятой точкой" слабо?" Русские летчики показывают класс на чешских реактивных истребителях "L-39", именуемых "Альбатросами". "Раньше реактивные "Л-39" были доступны только летчикам и космонавтам, теперь на них может полетать практически любой здоровый человек", — и репортер "МК" поймал на слове начальника аэроклуба Казимира Тихановича. Быть около истребителей и не полетать?! "Добро" получено, после непродолжительной подготовки — инструктажу по мерам безопасности, выходим к месту стоянки "Альбатросов". — Облачайся в пилотную куртку, — категорично заявляет командир звена Марунько. — Все карманы должны быть закрыты замками. Нет, ни фотоаппарат, ни телефон, ни камеру брать с собой нельзя. Анатолий знакомит меня с оборудованием кабины: ручка управления двигателя, кран уборки шасси, кнопки уборки закрылков, приборы скорости, высоты, авиагоризонт... Надеваю шлем, который весит, как мне кажется, килограмма три, и становлюсь наполовину глухой. Кислородная маска надета, но не притянута, то есть — в дежурном режиме. "Вот переключатель для маски, — тычет в одну из кнопок мой наставник. — Это на случай, если возникнет задымление, оборудование начнет плавиться..." Командир еще раз проверяет надежность крепления и закрытия привязных ремней. Техник накидывает на кабину стеклянный "фонарь". Я получаю команду "закрыть до упора фонарь". Выруливаем. "Разбег метров 600", — прикидываю я. Взревел двигатель — я окончательно оглохла. Меня обещали "прокатить блинчиком" — только в горизонтальной плоскости. Сердце подкатило куда-то к горлу. Набираем высоту. "От разворота уйдем в зону", — слышу я в наушниках. Меня притягивает центробежной силой влево. На вираже военный городок стал виден как на ладони. "Как в скоростном лифте", — подумала я, когда Анатолий прокомментировал маневр: "Пикирование в горочку". Мы то снижались, то набирали высоту. "Ну что, "МК", "бочку" крутанем?" — кричит мне в ухо командир. "Давай", — шепчу я в ответ. "Задир 15 градусов, фиксация ручки, она идет строго на борт, вращаемся..." — комментирует свои действия, как и обещал мне на земле, Анатолий. Где мои руки, где ноги? Калейдоскоп солнечных зайчиков, облаков, крошечных домов... Мгновение — и моя голова, в которой пронеслось: "Это и есть "бочка"?!", снова, как и положено, сверху. Наш "Альбатрос" крутанулся на 360 градусов вокруг продольной оси. Через пятнадцать минут очутившись на полосе, я не смогла устоять — качнуло в сторону. Все дружно засмеялись... Оказывается, перевернутому полету — "вверх колесами" — придается особое значение. — Есть такое поверье: кто вверх "пятой точкой" не летал — тот летчиком называть себя не может, — вполне серьезно поясняет Марунько. — С "боевым" крещением, "МК"!
