Когда он выиграл первую Олимпиаду в Сеуле, то встречать его в аэропорту собрались чуть ли не все жители Новосибирска. Никому не известный 18-летний парнишка вмиг стал знаменитостью. Скептики за спиной злорадно перешептывались: “Случайность. Парню просто повезло”. Действительно, кто мог тогда предположить, что именно Александр Карелин станет самым титулованным борцом ХХ века? — Правда, что в детстве отец сказал вам: "Настоящий мужчина должен стричься коротко"? И с тех пор вы всегда следовали этому правилу? — Все происходило намного прозаичнее. У меня были кудрявые волосы, которые делали меня похожим на казачка. Однажды, выслушав замечание в школе по поводу челки, я взял ножницы и состриг чуб. Так как делал я это очень технично, получилась нестандартная прическа: голый лоб и вьющиеся волосы на затылке. Увидев меня, отец произнес только одно слово: "Молодец". После чего дал мне 20 копеек и отправил в парикмахерскую. При этом он не объяснял мне, как поступают настоящие мужчины. Только добавил, что я не имею права выглядеть так, если ношу фамилию Карелин. И я постригся. Со слезами. Кажется, тогда я учился во втором классе. Два дня ходил в школу в спортивной шапочке, а потом смирился. — Однажды в Федерации борьбы я случайно нашла вашу анкету для выезда в США, где в графе "особые приметы" вы написали: "Очень большой"... — Ну а каким еще может быть человек, носящий 51-й размер обуви? — За 19 лет пребывания в борьбе у вас никогда не возникало желания уйти из спорта? — Возникало. После первой Олимпиады. Когда "доброжелатели" советовали: "Хорош, ты — великий. Заканчивай". Слава богу, что потом пришло реальное понимание ценностей. Если бы я тогда закончил, то сейчас не смог бы рядом стоять с трехкратным олимпийским чемпионом по вольной борьбе Александром Васильевичем Медведем. — Это важно? — По сути не важно, но чертовски приятно. — Политическая деятельность мешает спорту? — В нашей стране невозможно быть просто спортсменом. Даже несмотря на принятый Думой закон о спорте. Сегодня никто не вспоминает, что я — спортсмен, если только это не касается каких-то публичных проявлений, к примеру, выступлений на чемпионатах. В основном я — полковник, депутат, воин, кто угодно и только в последнюю очередь спортсмен. Но я хочу сказать, что в первую очередь я — человек и гражданин, а все остальное — вторично. — Пройдя сквозь сито предвыборной борьбы, когда на голову выливали ушат грязи: находили сто любовниц, называли владельцем клубов для геев, вы не задавались вопросом, а куда, собственно, я попал? — По поводу 100 любовниц. Я не такой сексуальный, чтобы стольких иметь. О геях при борцах вообще лучше не заикаться. А вот к вопросу о выборах. Могу сказать, что я узнал о себе много нового. Но я бы не стал называть предвыборную гонку (у меня было 200 встреч с избирателями) ситом, потому что это определение подразумевает калибр. А у нас как институт парламентаризма, так и схема проведения выборов и всего, что происходит вокруг них, срисованы. И эти эскизы предвыборных технологий абсолютно чужды нашему мировоззрению. — Вы согласны с расхожей фразой, что политика — грязное дело? — Политику определяют люди, те, которые делают ее. Если они делают ее грязными руками, грязными методами, то она не может быть чистой. — Психологически трудно было приспосабливаться к новому обществу? — А почему вы думаете, что в Госдуме особые люди? Они такие же, как мы. Хотя, не скрою, поначалу ловил на себе взгляды: "Вот ведь как тебя тряхануло и куда занесло". Но в какой-то мере я уже прошел все это во время встреч с избирателями. Когда мне прямо в лицо говорили: "Какой из тебя политик? Куда ты идешь?" Мол, нашей стране нужны экономисты, юристы, кто угодно, но только не такие, как ты. И мне 200 раз пришлось доказывать, что я не дурак. Однако после всех этих разговоров обязательно находился человек, который вставал и спрашивал: "Ладно, сынок, лучше скажи, а на Олимпиаде ты бороться будешь?" Полностью интервью с Александром Карелиным читайте в новом номере "МК-Бульвара" (в продаже с понедельника).
