Недавно мой телевизор выступил с цинизмом необыкновенным и даже восхитительным. Посреди рекламного блока, длившегося по времени уже с добрую половину какой-нибудь пламенной речи отставного борца с коррупцией Юрия Скуратова, он вдруг заморгал пустым экраном, а секунд через пятнадцать игриво доложил: нам всем-де нужна реклама, ибо она помогает делать качественные передачи. Текст передаю по памяти, ибо в тот момент я уже бежала к зеркалу, дабы удостовериться: очень я похожа на идиотку или еще нет? Поскольку только идиотке можно показывать такие фокусы: мол, мало того, что мы у тебя из спины уже семь ремней нарезали, так ты знай, что и впредь резать будем, и все для твоего блага. Я, конечно, понимаю: реклама — это телевизионные деньги, зарплаты, мониторы и т.д. Но все же с неизбежным злом принято мириться, а не обрабатывать его на глазах у всех напильником для придания паровозу стремительных линий самолета. Это только деревянные солдаты Урфина Джюса, когда им на месте оскалов вырезали улыбки, пустились в пляс. Рекламе улыбку приделывать бесполезно. Она и так уже лучится неоправданным оптимизмом. Опять же, оно и не совсем честно по отношению к зрителю. Известно же, какое в общей массе действие производят сухие попки и опившиеся кофе индейцы, читающие здоровенные тома. Не совсем честно сие и по другой причине: сомнительная декларация о высоком уровне телепередач, напрямую зависящих от рекламы, совсем уж неспособна оправдать эту самую рекламу. Во-первых, мне эта зависимость всегда представлялась обратной: сделает ведущий Иванько суперпередачу — тут в нее и реклама повалит, и никак иначе. Во-вторых же, включая простую логику, хочется представить себе, в какую, например, сторону разовьется какой-нибудь "Знак качества", ежели реклама исчезнет, поскольку, по известной присказке, двигаться ему некуда, кроме как вверх. Возникают крамольные мысли: а ну как после отмены памперсов и "Якобсов" в иных телеведущих с голодухи проснется одухотворенность и здравый смысл — ибо известно, что сытое брюхо к учению глухо. И расцветет буйным цветом духовность, ибо что есть дух? — антипод плоти. Умерщвляя плоть, возвысим дух нашего ТВ. Короче, долой рекламу — двигатель телевидения! Пускай оно, телевидение, чуток на месте постоит. Глядишь, в разум войдет. Несколько архаическая форма вышеприведенных рассуждений возникла не на пустом месте, ибо было мне на днях видение. Возник на моем экране брадатый мужчина (может, он и без бороды по-настоящему был, но виртуальная, как сейчас модно выражаться, борода у него просто-таки на коленях лежала). Сей муж был в рубахе расшитой, опорках каких-то, по всему видно, исконно-посконных, ну и портки на нем были — вот именно что портки, а не штаны какие-нибудь космополитические. И бряцал он на гуслях, всем своим видом показывая, что Садко — богатый гость — доводится ему прямым родственником. И возоплял Садкович густым баритоном нечто про древних князей, татарцев поганых и княгинюшку Ярославну — белого лебедя (или сизую утицу — я в этом современном русском фэнтэзи не сильна). Возоплял он, надо сказать, иногда даже в рифму, чаще же просто так, скороговоркой, типа русский рэп читал. Общий смысл этого Садко-рэпа сводился, понятно, к тому, что, мол, ОНИ не дождутся, а мы всех в бараний рог скрутим. Дай только срок. Пел он долго, так что даже посконные операторы канала "Московия" догадались, что зритель его физиономию все это время не вытерпит. И перемежали богатого гостя картинами любимого патриотами художника Константина Васильева. Ну там девушки с косами до попы у пруда, витязи, свечки тают, молодость проходит. Одно полотно прямо в сердце ранило: очередная девушка с косой и два лебедя. Я как-то раньше не приглядывалась, а теперь поняла: лебеди целоваться собираются. Сейчас, поди, даже на Арбате за такое по шее дают. А телевидение, которое с рекламой, показывает. Не когда-нибудь там в два часа ночи, после порнухи, чтобы дети не увидели. Практически в прайм-тайм, в семь вечера. Чем весь этот музыкально-живописный патриотизм отличается от восьмидесятого года образца "зарисовок" под музыку из кинофильма "Служебный роман" — не вполне ясно. И рекламой, есть подозрение, не лечится. Ну да ладно. Уехали гусляр с Васильевым, наступило время патриотической аналитики. Возникла программа "Параллели" с рассуждениями о продаже отечественных технологий за рубеж. Смотреть, как неловко ведущий разводит против американцев гостя, руководителя одного НПО, было неинтересно: переиначивая Довлатова, провокатор он был скучный, без размаха. Зато беседа корреспондента на выезде с рабочим того же НПО получилась гораздо удачнее. Рабочий оказался обижен на нынешнюю власть, ибо она его, в отличие от советской, орденами не награждала. Свой взгляд на международную проблему он сформулировал просто: "Правильно, — сказал, — Никита стучал башмаком, он знал, что у него за спиной ракеты". Глубина народной мудрости впечатляет, но представитель творческой интеллигенции под названием "корреспондент" отреагировал совсем уж бездонно: "У нее (России. — А.Б.) и ботинок-то сейчас нет. Ботинки все импортные". К несчастью, наши деды не сохранили для нас в качестве музейного экспоната оружие укрощения капитализма — Никиткин ботинок. А то, не дай бог, выяснилось бы, что и этот смертоносный аргумент был итальянским: у нас в руководящих эшелонах дураков пользоваться отечественной продукцией никогда особо не было. Но даже если бы этот ядерный лапоть и оказался, паче чаяния, "Скороходом" — что бы это доказывало? Что наши ботинки — самые убойные в мире? Или что головы у наших вождей были еще более дубовыми, нежели продукт отечественной обувной промышленности? Кстати, судя по его меткому замечанию, нынешний корреспондент был в ботинках иностранного производства. А на голову — ну ни малейшей разницы. Так что нечего на обувь пенять: наша, не наша, она мозгов не прибавляет. И главное — тут же показывают кинохронику. Спасибо, конечно, Никите Сергеевичу за развенчание культа личности, но в ООН он выглядел как тот грузин, который с товарищами приходил на танцы в клуб военной части, где служил один мой знакомый. "Нам ваши танцы-шманцы не нужны, — мрачно говорил он. — Мы драки ищем". И вот тот ищущий драки вождь пролетариата на глазах у танцующего мира лупит по деревяшке ботинком. Да я б на месте патриотов эту пленку выкрала из Госфильмофонда и сожгла, чтобы не позориться. Они, патриоты, еще возмущались Ельциным, который для своих лет просто великолепно твист сплясал. На сцене, заметьте. А не на приеме в Букингемском дворце... И вот такой интеллектуальный напор у нас — ежедневно по утрам и вечерам. Стыдно даже: дали буратинам спички. При чем тут реклама? Да очень просто. Телевидение у нас напоминает страну — есть большие города и крупные каналы: там все пестро так, празднично, хотя и пошловато. А чуть от города отъедешь — или другую кнопку нажмешь, или во внеурочное время включишь ящик — все, цивилизация кончилась. Бритье топором, лапоть вместо ложки да гордость: зато мы в баню каждую субботу ходим. А реклама — это коммерческий ларек. Который везде одинаков — что на Пушкинской площади, что на автобусной остановке где-нибудь под райцентром Лыково. Он, конечно, блестит в этом Лыкове и немного даже посконную гоголевскую унылость родных полей и пашен скрашивает, да только сомнительно, чтобы цивилизация и благоденствие именно через него в эти богом забытые места добрались.
