...Но нас не помчат паруса на Итаку. В наш век на Итаку Везут по этапу. Везут Одиссея в телячьем вагоне, Где только и счастья, что нету погони. Александр Галич Его военная и послевоенная судьба — настоящая одиссея. Он дважды был в плену: у немцев и у своих. Сейчас ему 80 лет. Он высок, подтянут и строен. На старика не похож. 300 лет его предки верой и правдой служили России. Одного из них, механика, Петр I пригласил в Россию — наладить мукомольное дело. Тот наладил и остался в России: принял православие и женился на русской. Потомок того петровского механика-мукомола живет в Москве с 1922 года. В списках награжденных медалью "К 850-летию Москвы" его не оказалось. Начал и закончил войну рядовым. (Опять по Галичу: "Я был рядовой и умру рядовым...") Награжден почти двумя десятками орденов и медалей. Своих наград он не носит. n n n Борис Витман начал войну на румынской границе. Его призвали в 1939 году, с первого курса архитектурного института. Тогда, в 39-м, в армию начали забирать студентов. Зачем? Мнение Бориса Витмана на сей счет совершенно однозначное: — Осенью 1940 года советские войска концентрировались на западной границе — согласно "Оперативному плану ОП-40". К лету следующего года в приграничных районах был собран мощный кулак: 303 дивизии, 38 тысяч танков, 22 тысячи боевых самолетов, 106 тысяч орудий и минометов. Сравните: к тому времени Германия на своих восточных рубежах имела 181 дивизию, 3 тысячи танков и 5 тысяч самолетов. По сравнению в планом "Барбаросса" наш "ОП-40" был куда как грандиозней! Я хорошо помню, как это было. В конце 1940 года наша часть находилась на Западной Украине. Каждый день в район Львова приходили эшелоны с военной техникой и боеприпасами. В начале 41-го нас перебросили к границе с Румынией. Там уже находилось огромное количество наших войск. И так же ежедневно приходили новые подразделения. 1 мая советские войска занимали исходные позиции и были в полной боевой готовности. Я был командиром отделения в артиллерийском дивизионе и получил ориентиры для стрельбы по целям на румынской стороне — в направлении Плоешти, где находилась главная база снабжения Вермахта. В первые дни войны Борис Витман был ранен. Однако осенью 41-го — уже в строю, в полковой разведке: с раннего детства он изучал немецкий, говорил и писал как немец. А весной 1942 года Витман оказался в "харьковском котле". — Об этой нашей наступательной операции до сих пор почти никто ничего не знает. Называлась она — "Операция по полному и окончательному освобождению Советской Украины от немецко-фашистских захватчиков". О масштабах катастрофы стало известно лишь после войны, и то — лишь частично. Провал операции признавался, однако сначала называлась цифра наших потерь — 60 тысяч человек, несколько лет спустя — 240 тысяч. В действительности все было страшнее. Я участвовал в этом бездарном наступлении, был ранен и оказался в колонне пленных, которая растянулась на несколько десятков километров. Нас, пленных, было более 600 тысяч! Общая же цифра наших потерь в "харьковском котле" — более миллиона человек. Вырваться удалось не многим. Из плена Витман бежал несколько раз. Его ловили, он бежал опять. Знание немецкого иногда спасало, иногда приходилось его скрывать. Во время одного из побегов ему удалось наладить связь с подпольем. Потом — очередная облава и концлагерь "Кремерплатц" в Эссене. Эссен — центр гитлеровской военной промышленности. Здесь располагались заводы "пушечного короля" Круппа. — Отсюда, с заводов Круппа, на Восточный фронт шел непрерывный поток оружия. Танки, пушки, самолеты, мины, снаряды... Даже железные кресты всех степеней и солдатские пряжки с надписью "Gott mit Uns" ("С нами Бог") штамповались из той же крупповской стали. Авиация союзников уже не раз сбрасывала бомбы на жилые кварталы города и лагеря иностранных рабочих, но заводы пока оставались нетронутыми и продолжали работать на полную мощность. В январе 1943 года американские "летающие крепости" вновь сбросили бомбы на Эссен. Но на сей раз империя Круппа прекратила свое существование. Предупрежденная заранее о налете группа Сопротивления, в которую входил Витман, сумела отключить считавшуюся абсолютно надежной противопожарную систему заводов. — Ничему живому в этом аду не оставалось места. Все кругом было охвачено пламенем. Нестерпимый жар и дым затрудняли дыхание, у людей изо рта и ушей текла кровь. Над морем огня, бушующим на земле, в вышине вдруг появилось пламя. Казалось, теперь вспыхнуло само небо. Огненное покрывало из горящего голубым пламенем жидкого фосфора устремилось вниз, чтобы слиться с огнем на земле. Это было уже за пределами того, что может ощутить и вынести нормальный человек, а потому дальше воспринималось уже как что-то потустороннее, апокалиптическое. Теперь можно было сказать: "Я видел конец света". Из группы Сопротивления ту ночь не пережил почти никто. Борис Витман уцелел. С документами на имя Вальдемара Витвера его переправили в Вену. К концу 1944 года венским Сопротивлением руководил майор генерального штаба вермахта Карл Сцоколль. В послевоенной Европе это имя стало легендой. У нас он по-прежнему не известен. В группу Сцоколля входил и Борис Витман. Советское военное командование намеревалось брать Вену "в лоб", штурмом. Гитлера это вполне устраивало: столица Австрии была превращена в крепость, на взятие которой ушло бы много времени и сил. На помощь Вене спешила знаменитая танковая армия генерала СС Дитриха. Длительный штурм мог стоить десятков тысяч жизней, один из красивейших городов мира был бы полностью разрушен... — Сцоколль командовал стоявшими под Веной австрийскими частями, входившими в резервную армию вермахта. По плану Сцоколля, австрийцы должны были пропустить части Красной Армии по единственному уцелевшему в городе мосту. Немецкую карту обороны Вены Скоцолль переправил в штаб 3-го Украинского фронта генералу Желтову и маршалу Толбухину. План удался: нашим войскам не пришлось вести в Вене кровопролитные уличные бои — такие, как в Берлине или Будапеште. В спасении Вены — немалая заслуга Бориса Витмана. А потом наступило время для наград. Как только Витман, еще находясь в Вене, закончил свой обстоятельный отчет о "проделанной работе", он был немедленно арестован СМЕРШем. Та же участь постигла и Сцоколля. Обоих доставили в штаб фронта. Витман полагал: для проверки его отчета необходимо время. Но во фронтовой газете он прочел статью о том, что за "операцию по подготовке освобождения Вены" награждены начальник СМЕРШа генерал Абакумов и его ближайшее окружение. Сцоколлю удалось бежать. Витмана бросили в подвал, к смертникам. — Я оказался нежелательным свидетелем событий, искажение или замалчивание которых — на совести чекистов и части представителей высокого армейского начальства. Больше всего я мешал им как участник операции по освобождению Вены, ставший свидетелем фальсификации связанных с этим событий. Тем более что Абакумову, тогдашнему начальнику СМЕРШа, не удалось устранить основных свидетелей с австрийской стороны: некоторые из них, в том числе Карл Сцоколль, остались живы. С советской стороны в живых оставался только один свидетель — Борис Витман. Его участь была предрешена, и он это понимал. Ненадолго его оставили в покое и даже на свободе, отправив за Урал "на вольное поселение". Но награда все-таки нашла своего героя. В 1947 году министр Государственной Безопасности СССР генерал-полковник Абакумов лично подписал постановление на арест Бориса Витмана. В телячьем вагоне его отправили в норильский лагерь. Срок — 10 лет. В 53-м, после смерти Сталина, ему предложили написать просьбу о помиловании. Он отказался. В 55-м его все-таки освободили. Помиловали, хотя он об этом и не просил. Но без присмотра его с тех пор не оставляли никогда. В 91-м году, в разгар перестройки, шеф КГБ Крючков посылал к Витману своих сотрудников для "профилактических бесед". Некоторые ветераны его недолюбливают. Чересчур независим, слишком интеллигентен. Вдобавок — еще и академик (и вправду: действительный член Международной академии информатизации). В прошлом — прекрасный спортсмен (боксер и, как теперь называется, "знаток восточных единоборств"), художник, шахматист, "ворошиловский стрелок", знаток лошадей и автомобилей. Одним словом — шпион. Ей-богу: настоящий шпион. Литературным даром тоже не обделен. Его книга, вышедшая крошечным тиражом (ведомство тов. Крючкова расстаралось), называлась "Шпион, которому изменила Родина". Военных наград Борис Витман не носит. Почему? — Главная награда Родины — 10 лет лагерей. Куда ее надеть? И как носить?
