Россияне жили в мире мифов. Мифов было много. Одни мифы жили веками, другие — годами, рождаясь и умирая в соответствии с исторической целесообразностью. Например, лет пятнадцать назад в большом почете был миф о дружбе народов. Чуть позже развал СССР, сопровождавшийся кровавыми войнами сердечных "друзей", стал вызывать определенные сомнения в его правомочности. Но года три еще россияне по инерции повторяли: "Ах, мы всегда так дружно жили с чеченцами (украинцами, армянами, грузинами, узбеками, таджиками и пр.). Не понимаем, что случилось?" К концу 90-х миф о дружбе народов уже окончательно развеялся, оставив о себе лишь добрую память. До молодого поколения она дошла в виде загадочных плакатов, валяющихся в школьных кладовках, — с девочкой-негритянкой в украинском костюме и мальчиком-эвенком в черкесской папахе... С началом нового века у россиян вошел в моду другой миф — о бесспорной правоте большинства. Россияне поверили, что демократия — это когда все решает большинство. Кого больше — те и правы, поскольку глас народа — глас божий. Мифом большинства россияне прониклись охотно и быстро, потому что всегда хотели быть демократами, но у них никогда не получалось. Миф казался ключом к осуществлению их желания, совпавшего, вопреки обыкновению, с помыслами правителей. Правители не просто хотели — они отчаянно нуждались в мифе о божественной воле большинства. Без него они просто не смогли бы править. Дело в том, что правители были богатыми олигархами, а народные массы — бедной чернью. Массы своих правителей презирали и ненавидели, справедливо полагая, что они их обворовывают, потому и богатеют. В такой ситуации править можно было единственным способом — пряча олигархический режим под маской демократии. Делать вид, что в стране все решает не финансово-торговая элита, а сами массы путем всенародных волеизъявлений. Чтобы волеизъявление давало нужные правителям результаты, они заранее зомбировали россиян телегипнозом. Неподдающиеся гипнозу голоса покупались — так же просто, как акции компаний-конкурентов. А если лень было возиться, результаты выборов банально подтасовывались. Это несложно. Дело техники. Машина олигарховой демократии работала безотказно. Всенародное голосование безошибочно выявляло волю большинства, в точности совпадающую с желаниями правителей-олигархов. "Глас народа — глас божий!" — удовлетворенно констатировали правители и, получив новый кредит доверия масс, шли их дальше обворовывать. А облапошенные народные массы с умилением смотрели правителям вслед и думали: "Ну наконец-то мы сделали правильный выбор — ведь большинство не может ошибаться". Они так верили в этот миф, в его магическую формулу, что слушались ее, как колдовского заклинания. Хотя достаточно было взять в руки учебник по философии и прочитать, что диктатура арифметического большинства — это вовсе не демократия, а охлократия. Диктатура толпы, а не народная власть. А демократия — это, наоборот, баланс интересов всех социальных групп. Весь ее смысл в том, чтоб всегда так или иначе учитывать интересы меньшинства, а не топить их в презрительном плевке "воли народа". Именно поэтому, пока россияне молились на большинство, Запад был помешан на правах сексуальных, несексуальных и прочих меньшинств. С параноидальным упорством там старались во всякой мелочи реализовать принцип: "большинство должно считаться с меньшинством". Потому что иначе — если не считаться — стирается всякая терпимость к расхождениям во взглядах, и население превращается во всемогущего монстра с коллективной душой и единой психикой. А такая тварь так же далека от демократии, как палка-копалка от компьютера. n n n К сожалению, учебник по философии никогда не был настольной книгой россиян. Поэтому сейчас, отринув все земное и с мифом наперевес, они послушно приступили к самотрансформации под лозунгом "От разнообразия — к единству". Все у нас теперь должны думать одинаково: 1) про президента (очень хороший!), 2) про его неустанную деятельность на благо России (все делает правильно!). Кто не хочет думать одинаково и следовать воле избравшего президента большинства — пускай молчит в тряпочку или уезжает в Израиль. Или мы его закроем в Бутырке — чтоб не мешал крепнуть нашей демократии. n n n Первым закрыли олигарха Гусинского. Арестовали его, надо сказать, совершенно незаконно. Постановление Госдумы Федерального Собрания РФ (опубликовано 30 мая в "Российской газете") "О порядке применения Постановления об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы" устанавливает амнистию всем лицам, награжденным орденами и медалями — советскими и российскими. Пункт 1.б: "Возложить применение Постановление на органы дознания и предварительного следствия в отношении подозреваемых и обвиняемых, дела которых находятся в производстве этих органов". Другими словами, отныне мера пресечения "заключение под стражу" к подозреваемым и обвиняемым орденоносцам не применяется. Гусинский награжден орденом Дружбы народов. Пускай дружба народов — миф, но орден-то настоящий. Значит, Гусинского вообще нельзя было арестовывать. Можно было избрать ему меру пресечения "подписка о невыезде" или "внесение денежного залога", но заключать его под стражу следователь не имел никакого права и ни под каким видом. Но законность отступала на второй план, когда перед Генпрокуратурой ставилась задача: заставить некое упрямое меньшинство подчиняться воле большинства. Гусинский не подчинялся. Его средства массовой информации отказывались строиться в единый ряд с прочими коллективными агитаторами и пропагандистами. Нет, они не критиковали президента, а всего лишь не восторгались им. Всего лишь не лизали ему задницу, не превозносили войну в Чечне и проявляли скептицизм по поводу компетентности его помощников в сфере экономики и государственного управления. Конечно, президенту было неприятно такое к себе отношение. Как так — его, такого хорошего, и не хвалят? Большинство россиян за него проголосовали и до сих поддерживают и одобряют. А Гусинскому воля народа, выходит, не указ? Ему, выходит, отдельное приглашение нужно? ...Очень, очень опасная штука — воспаленная злопамятность мелкотравчатых чиновников. На работе они стелются и кланяются, глотают и терпят, подлизываются и выслуживаются, а дома считают обиды, жгущие желудок, и выдумывают подлейшие способы мести. На обиды они реагируют чрезвычайно болезненно. Это в них неистребимо. Даже став большими начальниками, они не могут превратиться в настоящих политиков и отцов нации, потому что для этого надо стоять выше своих обид. Ельцин, кстати, это умел. Он всегда был выше муравейника — барин, который не встанет на одну доску с челядью. Нынешние правители не умеют. Они обыкновенные муравьишки, для которых дворово-уличное "не спускать обид" — главный признак ума и мужественности. Из-за этого они зачастую принимают решения, руководствуясь не государственными интересами, а тем, как бы побольнее ударить своих обидчиков. В результате у них получается дешевка, шитая белыми нитками. Нескладное вранье, отговорки не по делу, глупости, сорвавшиеся с языка. ...Зачем президент, отвечая на вопросы об аресте, вдруг начинает распинаться о долгах "Медиа-Моста" "Газпрому"? Долги — это не уголовщина, за это не сажают в Бутырку. Административное дело решается в административном порядке. Все это прекрасно знают — и в Испании, и в Германии, и во всем мире. И тихо изумляются на президента... Откровенно путая божий дар с яичницей, он сам себя выдает. Становится очевидно: да он явно хочет что-то скрыть. Но выбранные им "средства скрывания" не адекватны задаче. Они ничего не скрывают, а только показывают, как у нас плохо с логикой. n n n Но, конечно, не в одном президенте и его обидах было дело. Один он вряд ли решился бы закрыть Гусинского. Один он вообще мало на что решался. Ключевую роль сыграло совпадение интересов. Узкий круг вылупивших президента олигархов ("хорошие олигархи") тоже точил зубы на Гусинского и его хозяйство. Причем у этой компании идеологические претензии к нему росли не из мелочных обид, а из серьезных экономических интересов. Именно "хорошие олигархи" и выступали главными вдохновителями прибирания к рукам "Медиа-Моста" путем медленного и неотвратимого удушения его хозяина. Кроме "хороших олигархов" в России были еще и "обычные олигархи". Они лично не вылупляли президента и не были близки к заветным рычагам власти, но активно поддерживали его при условии, что при нем все останется по-прежнему. Права олигархов никто не ограничит, а вотчины никто не тронет. И вот спустя примерно сутки после ареста Гусинского до них дошло, что условия нарушены. "Хорошие олигархи" открыли охоту за собственностью "обычных олигархов". Сегодня они посадили Гусинского, завтра закроют Вяхирева, потом добавят Чубайса и Авена, приправят Березовским и закусят олигархами-губернаторами, которых, кстати, уже обещано посадить. И через пару месяцев страну не узнаешь. Вместо нынешней палитры красок останется один красивый Абрамович. "Мы так не договаривались!" — всполошились "обычные олигархи" и написали президенту письмо протеста. А их средства массовой информации, которых тоже было предостаточно, мгновенно перестали петь осанны президенту, а принялись в завуалированной форме ему подсказывать, как лучше отпустить Гусинского, не потеряв лица. В воздухе явственно запахло жареным. n n n Если страной правит сотня олигархов — это еще не самое плохое. Конечно, с народными массами они не считаются и всегда будут их обманывать и использовать. Но если олигархов — сто, они вынуждены считаться хотя бы друг с другом. Поэтому они устанавливают правила, позволяющие им всем в равной степени развиваться и богатеть: неприкосновенность частной собственности, свободный рынок и открытые границы. И еще хотя бы относительно независимая пресса — чтоб можно было с ее помощью друг другу гадить. Так что если страной правит сотня олигархов, то хотя бы минимум либеральных ценностей там всегда будет присутствовать. Но если страной правит один олигарх, либеральные ценности ему абсолютно не нужны. Наоборот, ему необходимо установить жесткую диктатуру, опирающуюся на спецслужбы и армию, и убрать из игры соперников — других олигархов. Поставить их в зависимое, подчиненное положение, чтоб они уже были не олигархами, а его послушными слугами. Либо вообще избавиться от них как от физических объектов. А иначе ему на троне не удержаться. Другие олигархи рано или поздно его уберут. ...Последние события говорят о том, что жизнь развивается именно в этом направлении. Сотня "обычных олигархов" уже ничего не сможет сделать с двумя-тремя "хорошими олигархами", несмотря на то что "обычных" — подавляющее большинство. Потому что бесспорная правота и доминирующая воля большинства — это, если помните, миф. Декорация, маска и сказка, придуманная для утешения народных масс. А на деле количественное большинство в политическом процессе никогда ничего не решает. n n n Главное, все ведь так и думали. И ждали в глубине души, что новая власть начнет с того, что будет всех равнять и строить и затыкать несогласных. Но ясное осознание — "да, это оно" — все равно пришло неожиданно. Все равно — шок. Арестовали Гусинского? Да ну, брось. Что это, новый анекдот?
