С самого утра толпа журналистов и заинтересованных лиц ожидала у входа в Бутырскую тюрьму известий от адвокатов и работников Генпрокуратуры. Все, казалось бы, указывало на то, что Владимир Гусинский в пятницу выйдет из заключения... Прилетевший — слава богу, безо всяких эксцессов и провокаций — из-за границы первый зампред "Медиа-Моста" Игорь Малашенко заявил, что "возможности построения правового государства в стране будут вполне реальными, если Гусинского выпустят на свободу". Адвокат холдинга Павел Астахов сообщил: по его сведениям, представители Генпрокуратуры предпримут шаги для того, чтобы "выдворить Гусинского из тюрьмы". Уверенность адвоката основывалась на заявлении Владимира Путина, которое тот сделал в четверг, о нецелесообразности содержания медиамагната под стражей. Такой же точки зрения придерживался и Генри Резник: "Генпрокуратуре необходимо спасти остатки своего лица". Представители Генпрокуратуры прибыли в Бутырку в два часа дня. Генри Резник заметил, что ему интересно, как они сформулируют обвинение: "Пока из высказываний прокурора трудно понять, в чем, собственно, обвиняется Гусинский". Адвокаты предполагали, что Гусинскому могут предложить освобождение по амнистии или под подписку о невыезде... Однако известия, пришедшие на момент подписания этого номера, стали несколько неожиданными: Гусинскому предъявили обвинение по статье 159 — "мошенничество в крупном размере" и — главное — оставили ему прежнюю меру пресечения: содержание под стражей. Теперь существует несколько вариантов развития "юридических" событий. Во-первых, глава "Моста" может признать себя виновным и сразу попасть под амнистию как обладатель государственной награды. Но, по утверждениям людей, хорошо знающих медиамагната, вряд ли он согласится на такой вариант. Ну а если не согласится, будет ждать суда (это ожидание может растянуться на срок больше года.) Во-вторых, мера пресечения может быть изменена в любой момент — если прокуратура сочтет это нужным. То есть не исключено, что Гусинский все-таки обретет свободу на будущей неделе (в понедельник следователь Николаев будет рассматривать ходатайство защиты на эту тему). Но может и не обрести и сидеть в тюрьме до суда. В любом случае ситуация выглядит абсурдной. Сначала Путин заявляет о "чрезмерности" заключения Гусинского под стражу. Потом следователи вдруг оказываются настолько независимыми, что, как говорится, кладут с прибором на мнение президента. Поневоле вспоминается памятный сон Бориса Николаевича в Шенноне, когда он не вышел на встречу с местным главой. А потом разругал охрану: что вы, дескать, меня не разбудили?! (Александр Коржаков потом подробно описал, что же творилось на самом деле внутри самолета.) Все ошибки и перегибы сейчас тоже можно легко списать на "охранников". Но кто на самом деле отдавал приказания "внутри самолета" — понятно. Недаром в тот момент, когда Гусинскому предъявляли обвинение, Владимир Владимирович в Берлине заметил: "Не могу сказать, что эти события вызывают у меня восторг. Но не могу и сказать, что они мне мешают". Отдел политики.
