Автор популярных песен "Малиновка", "Я у бабушки живу", "Потолок ледяной", "То ли еще будет", "Ты возьми меня с собой", композитор Эдуард Ханок — большой оригинал. Новые времена не сделали его брюзгой, а одарили здоровым цинизмом. Именно он родил афоризм, который пошел в народ, о пристрастиях творческой интеллигенции: "Важнейшим из всех искусств для нас является фуршет". Сам Эдуард Семенович старается не пропускать ни одного банкета, при этом уже пятнадцать лет не берет в рот ни капли спиртного. Все эти годы Эдуард Ханок жил в Белоруссии, где чиновники от культуры сторонились его как "непредсказуемого". Он и впрямь непредсказуем — его переезд в российскую столицу и получение российского гражданства оказались для всех неожиданностью. "Я сейчас на новой творческой волне, занимаюсь неопатриотикой", — говорит знаменитый композитор. Последний хит, написанный совместно с поэтом Ильей Резником, "Служить России" уже исполняется на самых важных правительственных мероприятиях. Эта песня, уверены многие, может стать гимном Российской армии. Мы встретились в Минске, где он иногда бывает, так как здесь осталась семья. В нагрудном кармане его рубашки оказалась справка о наличии российского гражданства. С нее и начался наш разговор. — Когда вы успели стать гражданином России, Эдуард Семенович? — Совсем недавно. Думаю, что это мне подарок от самого Владимира Владимировича Путина к 60-летию, ведь он первым меня поздравил с юбилеем. Теперь, приезжая в Минск, я чувствую себя более уверенно. Эта справочка — моя крыша! Кстати, вторым после Путина меня поздравил Леонид Данилович Кучма, и только после этого вспомнили в Белоруссии. — Почему так произошло? — Просто в Белоруссии я никак не мог найти общий язык с чиновниками. А в последнее время дошло до абсурда. Вот, к примеру, белорусский фестиваль "Золотой шлягер", куда приглашают всех известных артистов и композиторов прошлого. Приезжает Эдуард Хиль, с которым мы родили песню "Потолок ледяной", или Юрий Богатиков с моей песней "А я говорю, весна, говорю", или Мария Пахоменко с песней "Разговоры, разговоры, слово к слову тянется", а меня на фестиваль не пускают. И только после скандалов, на шестом или седьмом году существования фестиваля, меня наконец допустили до участия. А ведь я, между прочим, народный артист этой страны. — Неужели кто-то на самом высоком уровне распорядился перекрыть вам кислород? — Я не знаю и не хочу знать. Я вам назвал только один факт, но если суммировать все мои "непускания", то можно смело утверждать, что в этой стране серость уже давно победила талант. Я на самом деле украинец по национальности, родившийся в Казахстане. В белорусский Брест меня занесло лишь потому, что отец был военный. Образование и все мои творческие достижения связаны с Москвой, поэтому я больше ощущаю себя москвичом. А Белоруссия меня потрясает. Более унизительного отношения государства к "своим" я не видел. — В чем это выражается? — Политика самоунижения идет сверху: во что бы то ни стало угодить России, а над своими можно издеваться. Сидишь в Москве, там полная тишина, приезжаешь в Минск — сплошная вечная дружба братских народов. Так не бывает. К примеру, придумали фестиваль "Славянский базар" — мол, это у нас такая дружба с Россией. Да какая, к черту, дружба может быть между Киркоровым, который получит пятизначную цифру в долларах, и Ярмоленко с его "Сябрами", певцом номер один в Белоруссии, который получит за ту же работу копейки, да еще по курсу Нацбанка. Да, Ярмоленко понимает, что он — не Киркоров, но не до такой же унизительной разницы. Уважающее себя государство сделает так, чтобы свой национальный певец тоже весомо себя чувствовал. А у нас отношения, как между неграми и белыми. — Такое отношение власти сильно ранит художника? — Это просто уничтожает художника. Вы знаете, был скандал с Киркоровым во время концерта в Минске, после чего он заявил, что больше, мол, сюда ни ногой. Теперь сюда на "Славянский базар" приезжает Алла Борисовна. И с таким рвением в прессе рассказывает, что приедет в Белоруссию, несмотря ни на что. Мне смешно и грустно. За такие "бабки" и не выступить? — Но ведь если кто-то желает заплатить любимому артисту миллион долларов, это, в конце концов, личное дело того, кто платит. Вы что, за то, чтобы в Белоруссии выступали только местные звезды? — Из своего кармана, пожалуйста. Но "Славянский базар" — мероприятие правительственное, и платит соответственно государство. Я не против того, чтобы российские звезды приезжали, пусть они ездят на здоровье и выступают. Только пусть они не говорят о дружбе народов. Не надо этого говорить, потому что все это никакого отношения к дружбе не имеет — это чисто коммерческое предприятие, где все четко расписано, и хозяйничает на этом "базаре" Москва, а местные белорусы как "шестерки" бегают. — Поэтому-то вы сегодня открестились от Белоруссии и себя причисляете к российским композиторам? — Просто мне повезло, что я сошелся с Ильей Резником, с которым мы раньше работали, и сегодня у нас пошла совместная работа. Я вообще отношусь к нему с огромной благодарностью за его необычайно редкое качество — делиться славой. — Вам сегодня не мешает та ссора со "звездным семейством" Пугачевой, которая произошла у вас после написания книги "Пугачевщина"? — До определенного времени она, конечно, мешала, и я предпринял два публичных извинения, в программе "Старый телевизор" я даже встал перед Аллой Борисовной на колени. Делал это только лишь для того, чтобы извиниться перед ней как перед женщиной, которую я невольно обидел. Что же касается моей "теории волны", на которую, собственно, Пугачева и обиделась, то от нее я ни в коем случае не отказываюсь. Сама жизнь подтверждает мою правоту. К тому же на основании этой самой "теории волны" я в 1998 году зачислен в аспирантуру Российской академии музыки. И теперь за точность своих выводов отвечаю перед наукой, а не перед "звездным семейством". Просто иной раз в этом мире стараешься искать компромиссы, думаешь, зачем тебе ссориться, мол, пригодится воды напиться, а на самом деле это уже ничего не меняет. Пугачева сегодня настолько закопалась в собственном барахле, что дай бог ей разобраться в себе самой. — Это не Резник вам присоветовал, что надо бы примириться с Аллой Борисовной? — Нет, это моя инициатива. А вообще, если бы я шел сегодня по линии московского шоу-бизнеса, то ссора с Пугачевой мне, конечно бы, аукалась, но нет худа без добра. Мы с Ильей Резником сейчас работаем в военно-патриотической песне, то есть взяли абсолютно незанятую нишу. Мы написали песню "Служить России", которая уже дважды звучала на самом высоком уровне в Кремле. — И Путину понравилась ваша песня? — Надеюсь. Тем более что 9 мая он ее с удовольствием пел вместе с нами. — Это важно для художника — быть поближе к власти? Я прекрасно помню ваше "хождение к власти" в Белоруссии, когда вы написали песню для Лукашенко "Товарищ президент". Вы прогнулись, а о вас потом вытерли ноги. Зачем вы это делали? — Я тянулся к Лукашенко как к сильному человеку, тем более что тогда он подавал большие надежды. Он меня тоже приподнял, ведь когда президент приглашает тебя в правительственные концерты, то, можете не сомневаться, в головах чиновников ставится "галочка" — и ты уже влиятельная личность. Эта песня была написана в благодарность Александру Григорьевичу. Моя ошибка состояла в том, что взялся не за свое дело, потому что в Белоруссии давно есть только один идеологический композитор — Игорь Лученок, а я всегда был шлягерным. К тому же эта песня была очень не точная, она не получилась, и я не хочу отвечать за нее. — Что вы думаете о современной музыке? Как вы относитесь к Земфире, популярность которой сравнивают с пугачевской? — Сравнение с Пугачевой просто смешно. Ведь сильные личности рождает сильное время. Пугачева родилась в конкурентной борьбе с такими глыбами, как Кобзон, Магомаев, Ротару, Леонтьев... Сегодня эстрада, пройдя период этого ренессанса, временно опустилась в декаданс, а точнее "ДЕЦЛобилизм" и "шизофилию". Такое время и востребовало Земфиру, которая в сравнении с этим безрыбьем — настоящая Алла Борисовна. — Век Земфиры будет долгим? — Никогда, по одной простой причине. У нас есть определенные традиции: наши люди любят законченные, точные песни, а у Земфиры идут бесконечные баллады. То есть то, что у Пугачевой было эпизодом, у Земфиры — правило. Это все равно что если бы Алла Борисовна каждый день пела "Не отрекаются, любя" — это классно, но на третий день надоедает. Пугачева все-таки разноплановая артистка, а у Земфиры все одно и то же, сплошной, извините, ливер. Но она, конечно, приятней, чем Децл. — Материально вы чувствуете себя сегодня уверенно? — С переменным успехом, но не плохо. Мой доход — выступления и продажа песен. В Москве за одну песню мне платят столько, сколько в Белоруссии за добрую сотню... — Вы можете сказать, что уже написали свою лучшую песню? — Она у меня уже давно есть. Это "А я лягу, прилягу", потому что эта песня вошла в народ, она стала народной, она ушла в корень народа. Такие песни уходят в подсознание всей нации и навеки остаются там.
