Лидия Артамонова — личность известная. Еще бы — первая женщина-тореадор не только в России, но и в Европе. Последовательница древнейшей европейской школы верховой езды, насчитывающей более 500 лет. Дама умная, симпатичная и обаятельная, которая уже завоевала симпатии миллионов телезрителей: ток-шоу с ее участием недавно волной прокатились чуть ли не по всем российским телеканалам. На юге Франции у нее собственная арена для боев с быками. Но воздух Родины — особенный, он притягивает к себе даже из Парижа. Родной Москве Лида решила подарить самое дорогое, что у нее есть, — корриду. И неожиданно для себя обнаружила, что московские "быки" покруче будут, чем их "собратья" с Пиренейского полуострова. Казачья кровь Вместе с родителями, сотрудниками торгпредства СССР во Франции, Лидия уехала из Москвы в раннем детстве. Вернулась домой только в 16 лет, поступила учиться в МГУ. Но не закончила — вышла замуж и снова отправилась во Францию. Где, получив профессию социолога, решила покончить навсегда с "бумажной работой" и наконец-то начать жить полной жизнью. А самая полная жизнь, как говаривал старина Хемингуэй, только у тореадоров... При общении с Лидией Артамоновой испытываешь целый букет противоречивых чувств. Ее огромные, широко распахнутые голубые глаза завораживают непосредственностью. Такой взгляд бывает у детей и иностранцев, только что окунувшихся в Россию и еще не успевших познакомиться с нашими реалиями. Но после двадцати минут знакомства за детским взглядом и европейской широкой улыбкой начинаешь замечать другое. Жесткость характера, уверенность в собственной правоте. А когда вспоминаешь, что эта хрупкая улыбчивая женщина за свою карьеру тореадора "завалила" 300 с лишним быков (не считая бескровных побед), то начинаешь понимать: первое впечатление обманчиво. Уложить быка ударом шпаги, нанеся удар так, что ломается клинок, — под силу не каждому взрослому мужчине. Если попадешь не под загривок, а в кость, то шпага, как гигантская пружина, может отлететь к зрителям и уложить кого-нибудь в первых рядах. Такие случаи в корриде бывали, и не раз. Можно по-разному относиться к выбранному Лидией пути. Женщина — и кровь на арене. Очаровательная амазонка — но с винтовкой в руках, которой она разгоняла однажды толпу арабов-эмигрантов, устроивших дебош на территории конного комплекса во Франции. Рыцарский кодекс чести, который здесь, в России, выглядит наивным анахронизмом, — и прагматичный ясный ум. А может, все дело в происхождении Лиды — в ее жилах смешались казачья и кабардинская кровь... Первый "кидок" Выступая в различных телепередачах, Лидия своей экзотической профессией неизменно вгоняла обывателей в шок ("Едва родила дочь — и сразу в седло?"), "зеленых" доводила до бешенства ("Убивать животных на потребу публике!"), но также и возбуждала интерес у людей деловых ("На таком зрелище "бабок" можно срубить немерено..."). И вот в прошлом году московский предприниматель Игорь Филатов, руководитель фирмы, зарегистрированной в Германии, вышел на Артамонову, возглавляющую французскую фирму "Клуб Лидия Артамонт", и предложил ей совместно организовать корриду на празднике города в Москве. Защитники животных могли не волноваться: бой с быком должен был проходить по "португальской модели", когда до смерти быка не доходит. Лидия приняла эту идею с восторгом. Она вообще человек увлекающийся. И если что-то задумала, то вкладывает в реализацию проекта всю свою энергию. В мэрии идею поддержали — кто же не заинтересован в имидже своего города? Филатов со своей стороны арендовал кораль и закупил быков для корриды, вложив в дело 10 тыс. долларов. И... исчез. Вместе со всей своей фирмой. Люди, сведущие в русском бизнесе, объяснили Артамоновой, что скорее всего ее элементарно "кинули". Воспользовавшись поддержкой громкого проекта столичной мэрией, шустрые хлопцы легко могли собрать под него хорошие кредиты, после чего "сделали ноги". — Зачем? — недоумевает Артамонова. — Ведь на этом шоу они смогли бы очень прилично заработать. Тем более что уже успели вложить в дело 10 тысяч долларов... Лидии очень трудно понять "новых русских кидал", действующих по правилам карточных шулеров. А там главное — заманить лоха якобы вкладываемыми в игру большими деньгами, чтобы потом сорвать еще больший куш. История умалчивает, насколько реальными были те баксы, вложенные в аренду коровника, выпаса и приобретения десятка старых быков в одном из подмосковных совхозов. Но 11 чистокровных скакунов, привезенных Артамоновой в Москву с юга Франции, в природе точно существуют. Их нужно содержать, кормить, выгуливать, а все это требует денег, и немалых. Лидия начала спешно искать партнеров для нового проекта, который позволил бы окупить затраты. ...Собственно говоря, нашли опять ее. Теперь это был Олег Безбородов — ее сосед по даче в Кратове. Он же — заместитель гендиректора "Внештоппрома", дочернего предприятия "Газпрома". В июле 1999 года Безбородов предложил Лидии встретиться с генеральным директором Александром Якименко. После этой встречи и возникла идея создать в России элитный конный клуб. Идея принца Конде — У меня иберийские лошади, — рассказывает Лидия. — Одни из древнейших на Земле — они известны уже 5 тысяч лет. Страстным поклонником этих лошадей был Гай Юлий Цезарь. Эту породу вывели исключительно для ведения войны, поскольку в конных поединках ей не было равных. В средние века это были лошади для знатных рыцарей. В революционной же Франции, которая начала изживать все аристократическое, извели и этих лошадей. В России иберийцы появились в XVIII веке, когда графы Ростопчин и Орлов скрестили их с русской верховой породой. А окончательно исчезли после революции 17-го года, чтобы с эмигрантами первой волны "вынырнуть" уже в Америке. Сейчас они во всем мире — экзотика. Их цена варьируется в зависимости от выучки и родословной от 4 тыс. долларов до полумиллиона. И Артамонова решила возродить традиции их разведения в России. Вот почему она так ухватилась за идею создать в Подмосковье иберийский конный клуб, где обеспеченные люди могли бы не только отдыхать и учиться держаться в седле, но и постигать хитрую науку управления лошадью в бою. Ко всему прочему, в обстановке, близкой к родной, собирались проводить свои уик-энды иностранные дипломаты, работающие в Москве. Договорились, что финансировать весь проект будет "Внештоппром". Это внушало надежды: дочернее предприятие "Газпрома" — все-таки не "германец" Филатов, исчезнувший в пространстве вместе со всеми быками. Эти не подведут. Так рассуждала Артамонова, с очередным приливом энтузиазма взявшаяся за дело. Сломя голову она носилась по посольствам Франции, Испании, Португалии, стран Латинской Америки и собирала рекомендательные письма. Смысл их сводился к тому, что послы и другие дипломаты вовсе не прочь поскакать рысью и поностальгировать в Подмосковье о лужайках Булонского леса. Что ж, вполне нормальный подход: прежде чем развернуть дело, поинтересуйся рынками сбыта. Строить конно-рекреационный комплекс решили в Домодедовском районе, на берегу живописной речки Рожайки, рядом с домом отдыха "Лесное". Ситуация упрощалась тем, что сам дом отдыха принадлежал ООО "Заря" (бывшему совхозу), в совладельцах которого числится как раз "Внештоппром". Сначала планировали просто переоборудовать под конюшни 12 ферм, принадлежавших "Заре". Там же собирались разбить манеж и построить здание клуба. А посетителей хотели приглашать в гостевые домики "Лесного" — и этим ограничиться. Но победила бессмертная русская тяга к гигантомании. Творческая мастерская московского архитектора Кувшинникова разработала эскизный проект, по которому комплекс теперь должен был занимать порядка 50 га пахотных земель, принадлежавших "Заре". Живейшее участие в проекте принял и директор ООО Долматов. Надо полагать, идея отдать пахотные земли своего совхоза под выпасы для элитных скакунов была его. На территории комплекса предполагалось расположить конюшни, клубные помещения, склады, мастерские, гаражи, гостевые апартаменты... Затем должен был появиться хозяйственный двор, плац для верховой езды, аллеи для прогулок как верхом, так и пешком. Стены зданий собирались возвести из красного облицовочного кирпича. Колонны и карнизы отделать специальной белой штукатуркой. Купола и фонари зданий должны были сверкать оригинальными витражами. Конюшни следовало обить изнутри деревом — "из соображений комфорта и гигиены", как говорится в эскизном проекте. В общем, если играть в "графьев", так играть — чего мелочиться-то? — Я говорила господам из "Внештоппрома", что все это излишне и необязательно, — вспоминает Артамонова. — Но они настолько вдохновились моими видеокассетами с красотами конюшен французского принца Конде, где все уставлено статуями, бьют фонтаны и цветут экзотические растения, что и слышать ни о чем другом не хотели. Принц Конде, живший в эпоху абсолютизма, уверовал в теорию реинкарнации и решил, что его душа в будущем предстанет миру в лошадином теле. И принц таким образом заранее позаботился о ее комфортном обитании... А поскольку генеральный директор "Внештоппрома" Александр Якименко от встречи с корреспондентом "МК" отказался, выяснить, во что верит он, не удалось. Не исключено, что г-н Якименко смертельно боялся реинкарнироваться быком — потому и не стал переоборудовать коровьи фермы в конюшни. Его личная коррида с Артамоновой до сих пор проходит по "португальской модели". Бык ничем не рискует, зато всадница получает по полной программе. "Они решили отобрать лошадей!" Безусловно отважная и умелая на манеже, но абсолютно беспомощная на российском правовом поле, Артамонова подписала соглашение, смысл которого сводился к следующему: если что-то сорвется не по вине "Внештоппрома", то все издержки она будет оплачивать сама. Владельцем же клуба — при благоприятном стечении обстоятельств — становился "Внештоппром". А прославленный тореадор в любом случае оставался бы лишь тренером при своих лошадях, переданных (кстати, даже без оговора оплаты) в эксплуатацию клубу. Взамен этого концерн взялся оплачивать содержание лошадей Артамоновой, которым нашли временное пристанище на Московском конном заводе №1. Артамонова даже не обратила внимания, что по документу, подписанному 6 сентября 1999 года, "Внештоппром" собирался возвести конно-спортивный комплекс уже к 1октября того же года. То есть все строительство, включая хлопоты по получению земли и прочую бумажную волокиту, должно было уложиться в месяц. Но так не бывает! Может, по-испански это и есть рисковая коррида, а по-русски это называется "лоходром". Содержание лошадей в конюшнях, по словам Артамоновой, 1-го конезавода "Внештоппром" обеспечивал из рук вон плохо. — У нас сложная ситуация, проблемы с "Лукойлом", — твердили газовики. — Мы уже потеряли 4 миллиона долларов. Разберемся со своими делами — заплатим за лошадей... 2 из 7 месяцев Артамоновой вообще пришлось платить из своего кармана — уникальным иберийцам на "Лукойл" было наплевать, они хотели кушать каждый день. Однако и те деньги, что уже проели и прогуляли лошади, "Внештоппром" в конце концов решил получить обратно. Он просто разорвал отношения с Артамоновой. Официальной причиной отречения от "идеи принца Конде" послужил отказ администрации Домодедовского района предоставить пахотные земли под развлечения богатеев. Правильный отказ — сейчас для России урожай важнее. 3 апреля Артамонова получила уведомление "Внештоппрома", что должна вернуть 207 тыс. руб., потраченных на содержание лошадей. Она стала доказывать, что в любом случае сумма явно завышена... И спустя 3 дня получила уже судебный иск. Правда, на 150 тыс. руб. В иске "Внештоппром" требовал также наложить арест на имущество ответчика. — Они решили отобрать у меня моих лошадей! — восклицает Лидия. — Раньше, когда нас еще связывали партнерские отношения, представители компании заводили разговоры о продаже им "лишних лошадей". Я, естественно, отказалась. Неужели же весь огород нагородили ради того, чтобы завладеть редкой породой? И "потемкинскую деревню" на берегу речки Рожайки придумали для этого? Есть и другая версия: под грандиозный проект предприниматели хотели получить у домодедовской администрации землеотвод, чтобы использовать его совсем по другому назначению. А когда дело не выгорело, пожалели потраченных денег... Ведь торговцы газом не такие наивные люди, чтобы, насмотревшись французских клипов про конюшни с фонтанами, вбухать бешеные суммы в эфемерную "идею принца Конде". Такие проекты реализуются годами. У нас же вообще должны пройти десятилетия, пока сформируется класс собственников с "иберийским" мышлением, а не с наклонностями продавцов воздуха. На нашу последнюю встречу Лида пришла в ужасных стоптанных бахилах — на тренировке лошадь ударила ее копытом по ноге, гвоздь из подковы достал до кости. Теперь нога распухла, и никакая обувь не налезает. Я посочувствовал: мол, нужно срочно идти к врачу, а не мотаться по Москве в поисках правды. На что Лидия ответила: — Ничего страшного, бывало и хуже. Когда ломаешь на корриде ребра, на это сначала даже не обращаешь внимания. Нужно закончить бой. Сейчас она бьется не за упущенную выгоду — за своих лошадей. Ведь по законам португальских тореро, всадник не имеет права рисковать жизнью своего четвероногого друга. Первый удар быка он всегда принимает на себя.
