О своем новом фильме "Шанхайская луна", названном в честь легендарного вестерна "Высокая луна", и о своей непростой жизни героя гонконгских боевиков новая звезда Голливуда 46-летний Джеки Чан рассказывает на весьма ломаном английском. Впрочем, сам Джеки считает, что его язык явно улучшается, чем он страшно горд. Недостаток языковой практики самый популярный актер Азии компенсирует отчаянной жестикуляцией и хлопаньем в ладоши (это призвано изображать смертельные удары кун-фу). Кажется, что для Чана работа — это единственное, ради чего он живет. — Джеки, как часто вы сейчас тренируетесь? — Когда мне было семь лет, я ходил в школу восточных единоборств, где тренировался в прыжках, ударах руками, ногами. Сейчас я ежедневно по три часа занимаюсь со всеми своими ребятами (каскадерами): бегаем, отрабатываем удары кулаками, ногами. Я не соблюдаю никакой диеты, ем все подряд. Люблю рыбу и овощи. Мяса стараюсь много не есть, потому что всегда помню о том, что если я поем мяса или мороженого, то на следующий день мне надо будет бегать на двадцать минут больше. — Вы создали свою школу исполнителей трюков, потому что люди не хотели с вами работать. Вы до сих пор работаете с теми же парнями? — Да. В 80-х все трюки были моими собственными, совершенно безумными. Я создал "Школу Джеки Чана" и таскал ребят за собой повсюду, куда бы я ни ехал. Но сейчас я научился осторожности. Мы делаем безумные вещи, но не глупим. Мы научились от американцев все просчитывать, а потом, у нас теперь больше денег, и мы можем все это отрепетировать. До этого мы не репетировали. У меня восемнадцать дублеров, поэтому если один-другой поранится — это не важно. Если у нас что-то не получается сделать сегодня, мы можем сделать это завтра. Главное, чтобы все было безопасно. Я до сих пор тренирую много каскадеров. — Сколько у вас шрамов и сломанных костей? — Однажды на съемках в Югославии я едва не умер. Я сломал палец, запястье, лодыжку, плечо, несколько ребер, выбил зубы и обгорел. Каждое утро у меня все болит, поэтому мне приходится тренироваться, чтобы разработать мышцы и суставы. Даже когда я поранюсь во время съемок, я стараюсь забыть об этом. Я прошу сделать мне укол от боли и продолжаю работу. — Мистер Чан, это правда, что родители хотели продать вас за 20 долларов, когда вы родились? Они оставили вас, а сами уехали в Австралию. Тяжело было расти без родителей? Ваши отношения с ними наладились? — Они собирались продать меня, но моему папе повезло, и он не продал. Я был очень непослушным мальчиком, постоянно дрался. Мой папа зарабатывал всего 40 долларов в месяц, и потому они переехали в Австралию. Там они с мамой работали в американском посольстве, а меня оставили в Гонконге. Я был очень зол: у меня не было родителей. Каждое воскресенье родители других детей приходили за ними в школу и забирали их домой. Все уходили, а я оставался один. Я плакал и плакал, но несколько месяцев спустя я успокоился. Каждый день я заглядывал в почтовый ящик, но мои родители не умели писать. Они звонили мне каждое воскресенье, мама кричала мне в трубку, я — ей. Однажды они прислали мне письмо с пятью австралийскими фунтами... А потом я привык, перестал переживать. Когда мне исполнилось семнадцать, мой отец вернулся, чтобы забрать меня. Я был очень обижен на родителей, что они бросили меня. Только потом я узнал, что они вернулись в Гонконг, чтобы купить мне дом, на который ушли все деньги, скопленные ими за десять лет. Это было очень грустное детство. Полностью интервью Джеки Чана читайте в новом номере журнала "МК-Бульвар" (в продаже с понедельника).