Его имя фигурирует в Книге рекордов Гиннесса — причем в том разделе, куда наши люди вряд ли когда-либо смогут попасть. Олег Саленко в бездарные и провальные для нашего футбола 90-е годы установил рекорд, который, наверное, никогда не будет даже повторен. В одном матче чемпионата мира он забил пять мячей. Подобное не удавалось никому в мире: ни Пеле, ни Кройффу, ни Роналдо. Но тем не менее интервью со столь знаменитым человеком в последнее время редки. Журналисты переключились на менее ярких, но зато действующих персонажей. Да и найти Саленко мудрено. Неделя поисков — и в конце концов телефонная трубка в Киеве заговорила знакомым голосом. -Если бы нам просто надо было выигрывать тогда в 94-м, то столько бы ни за что не забили, — вспоминает Олег победу над Камеруном 6:1, — надо было идти до последнего и забивать, забивать, забивать — только тогда появлялся шанс выйти из группы дальше, в следующий круг. Если бы просто нужна была победа, остановились бы на трех голах и просто катали мяч. А тут вся команда бежала вперед. Жаль только, ничего нам эта победа не дала. — Вас не изменил такой феноменальный успех? — Ну, это когда такое сваливается неожиданно, то человек теряется, а когда идешь к своей цели восемь лет, то реагируешь сдержаннее. Я-то начал играть в "Зените" в шестнадцать лет, а потом, в 89-м году, состоялся мой переход в Киев. Тоже успех. Событие не мирового масштаба, как на чемпионате мира, но шуму было!.. — А где у вас хранится "Золотая бутса", которую вы получили как лучший бомбардир чемпионата мира? И, кстати, она правая или левая? — Правая. (Пауза.) Сейчас посмотрю. Да, правая. И мне, и Христо Стоичкову, который тоже забил шесть мячей на чемпионате мира в 94-м, дали правые, потому что форма, из которой отливают эти призы, одна и та же. Зачем ее менять? Всегда увожу бутсу с собой в то место, где живу. Хотя она довольно-таки тяжелая. Но проблемы, когда везешь ее в самолетах, возникают не из-за этого. В аэропорту всегда проверяют багаж. Сразу обращают внимание на такой странный груз. Приходится объяснять. Кто-то обязательно вспоминает, ведь болельщиков в мире много. Иногда просят сфотографироваться, но в основном у них своя работа — им не до этого. К тому же через них проходит много известных пассажиров. — А из чего она? — Не знаю, но явно не из золота. — У вас же еще одна "Золотая бутса" имеется — за юношеский чемпионат мира 89-го года. Тогда забили 5 мячей. Получается, не выполнили свою взрослую норму? — (Смеется.) Да, и вылетели тогда неизвестно зачем. А бутса, к сведению, тоже правая. — Со стороны может показаться, что вам помешал как следует раскрыться именно фантастический взлет на чемпионате мира 94-го года? — Не помешал, но от меня стали ждать чего-то нереального. В "Валенсии" 10 игр позади — забил 5 мячей. А вокруг считали, что я должен в одиночку обыгрывать всю команду противника. Саленко перед тем чемпионатом мира подписал контракт с испанской "Валенсией". Он не стал рисковать, как Юран, который надеялся на то, что по ходу такого крупного турнира он поднимет свои акции и сумеет подписаться с каким-нибудь классным клубом на большие деньги. Но сборная тогда была ослаблена злополучным конфликтом 14 игроков с главным тренером Павлом Садыриным. Выступить толково она никак не могла. Надеяться на то, что в такой команде можно выстрелить, было мудрено. Вот Саленко, видимо, и не надеялся. Да, после триумфа в матче с Камеруном он, конечно, мог перейти в команду покруче "Валенсии". Но от добра добра не ищут. Дальше дела, если просто судить по названиям, пошли по наклонной: шотландский "Глазго Рейнджерс", турецкий "Истамбулспор", испанская "Кордоба" из второго дивизиона. Больше полугода он вообще нигде не играет. — Прошла информация, что вы хотели бы поиграть в ЦСКА? — Да, я разговаривал с Садыриным. Он мне сказал, что пока сам должен освоиться в клубе, определиться, что и как, а дальше видно будет. До этого возник вариант с Кореей. Но рановато туда ехать. Уровень еще не тот. В Корее хорошо заканчивать карьеру. Есть приглашение в Америку, но мне хотелось бы все же остаться в Европе. Слишком большая разница с остальным миром и по финансам, и по организации, и по многим другим нюансам. А в России если играть, то только в Питере или за какой-нибудь московский клуб. Вот в Испании со своим менеджером на днях и определюсь со своим будущим. — Как самочувствие, ведь вам долгое время досаждала травма? — Все в порядке. А травма у меня была одна. Можно долго сыпать специальными терминами, дабы объяснить, что же у меня было с ногой. Лечение затянулось, проводили его не совсем так, как нужно, плюс неудачная операция, а потом и отношения с клубом "Истамбулспор" испортились. Мне перестали выплачивать деньги, пока я лечился. Дескать, пока не начнешь забивать, ничего тебе не будем перечислять на счет. Постойте, говорю, но у меня же контракт. Так и не нашли точки соприкосновения. Год судился. — Получается, ошиблись с поездкой в Турцию? — Я-то думал, что поиграю полгода. А там хорошо пошло дело. Даже сын президента клуба стал моим личным фанатом. Вот и остался. Сейчас-то я понимаю, что в расцвете карьеры не стоило ехать в Турцию. — А в Шотландии что не понравилось? — Там "Глазго Рейнджерс" вылетел из Лиги чемпионов, и задолго до конца внутреннего первенства стало ясно — мы первые. Я решил, что лучше поехать в Турцию, а потом будет легче перебраться опять в Европу. — Может, ошибка еще раньше была: когда в "Глазго Рейнджерс" из "Валенсии" перешли? — Конечно, если в Испании игра шла, то уезжать-то зачем? Тем более контракт на пять лет. Уже привык там. Не стоило этого делать. А в "Рейнджерс" захотел потому, что интересно попробовать себя в Лиге чемпионов — вот что сгубило. Леха Михайличенко (несколько лет отыграл в "Глазго Рейнджерс" и стал чемпионом Шотландии. — Д.Ф.) к тому же сказал: давай, тут такая команда, инфраструктура прекрасная, игроки замечательные. Тогда как раз в составе были Лаудруп, Гаскойн, Макойст. А оказалось, все-таки уровень не тот... — Что вам мешало в карьере: характер, который, наверное, как и у всякой звезды, непростой, или обстоятельства, складывавшиеся против вас? — Характер, да, сложный. Когда есть взгляды свои и ты их стремишься отстаивать, то трудности обязательно возникнут. Кстати, адаптировался я везде легко: с игроками — без проблем, а вот с тренерами, бывало, не складывались отношения. Характер такой у меня с 16 лет. И в "Зените" вел себя соответствующим образом, и в Киеве были конфликты с Лобановским. — Приходилось слышать и такое: дескать, у вас не сложилась карьера из-за неладов с режимом? — Еще когда играл в "Зените", как-то сказал, что после матча пью пиво. А у нас принято так считать: втихаря можно делать все что угодно, только на людях об этом не надо распространяться. Раз я не таясь говорю про пиво — значит, мол, пью в действительности гораздо более сильные напитки... С тех пор и пошло. А на самом деле у меня так: где дают больше свободы, там у меня лучше получалось играть. В "Логроньесе" команда собиралась вообще в день матча. И забил тогда 16 мячей за сезон. Но вообще-то ко всем этим разговорчикам отношусь спокойно. Я понял за границей: каждому игроку нужна реклама. И если неправдивая информация не мешает, то пусть она будет. Сплетни, скандалы иногда даже идут на пользу. Помню эксклюзивные кадры видеосъемки оператора сборной Евгения Маликова. Саленко и Радченко прямо после матча Россия — Камерун сидят в небольшой комнатке на стадионе и готовятся сдавать допинг-пробу, т.е. занимаются самым недопустимым с точки зрения режима делом: пьют пиво. (Организм после игры обезвоживается, поэтому для сдачи теста необходимо хорошее мочегонное, коим и является пиво.) Настроение у друзей самое что ни на есть замечательное: они счастливы, молоды, талантливы. Олег и Дима зависли во времени и пространстве: необходимая процедура отнимает полчаса-час, а там за дверями слава — у них все впереди. Сейчас Радченко играет в не самой престижной японской Джей-лиге, а Саленко с декабря ищет себе команду. — Бывает такое: сидите и думаете: я уже не звезда?.. — Если человек добился чего-то, то это остается с ним на всю жизнь. Самому можно не считать себя звездой, а другие люди продолжают тебя так воспринимать. И, естественно, не стараешься переубедить их в этом. Я считаю, звезда не может быть бывшей. Ведь если звезда на небе загорелась, то со временем она, конечно, может померкнуть, но все же на небе она остается навсегда.
