ШАШЛЫК ПО-ГРОЗНЕНСКИ

6 августа в Чечне — "день возмездия". Есть теперь такой у боевиков "праздник непослушания". День независимости Ичкерии они отмечают без затей: терактами, диверсиями, убийствами российских военнослужащих... В ночь на воскресенье на блокпостах федеральных сил в чеченской столице не сомкнули глаз. Российские военные готовились к худшему: ждали нападений, взрывов, крупных диверсий — всего того, что чеченские боевики могли устроить по случаю "национального праздника" — четвертой годовщины захвата Грозного на исходе первой чеченской кампании. Из Ханкалы к городу заблаговременно стянули бронетехнику. Штурм столицы Чечни на этот раз не состоялся. Самым кровавым этот день был в 96-м году, когда боевики вошли в Грозный и атаковали все посты МВД и внутренних войск. Сражение в городских кварталах продолжалось почти две недели. По чьему-то недомыслию армия почти двое суток стояла тогда на окраине Грозного в ожидании штурма — боевики успели за это время поставить под свои знамена шесть тысяч ополченцев. Счет потерь был немыслимым: ежедневно "черный тюльпан" вывозил в ростовский морг по 200—300 убитых солдат и офицеров. "Дайте патронов и гранат, вашу мать!", "Нам здесь полный каюк!", "Погибаем, но не сдаемся!" — в открытый эфир летели безответные просьбы о помощи осажденных и обреченных милиционеров. Помощь пришла слишком поздно... — Это не война — это мелкая провокация; к вечеру, максимум к завтрашнему утру все боевики будут уничтожены, — эту фразу, как заклинание, твердил мне по сотовому телефону премьер завгаевского правительства Николай Кошман 6 августа того года в 12 часов дня. А в самом городе в эти часы десятками погибали российские солдаты... Все началось в четыре утра. Как по команде по всем блокпостам и местам дислокации внутренних войск МВД, отделам внутренних дел ФСБ и немногочисленным подразделениям Минобороны был открыт шквальный огонь из автоматического оружия, гранатометов и минометов. — Били точно, по заранее разведанным целям: по часовым, по складам с оружием. Основные потери мы понесли именно в первые минуты, — вспоминал потом чудом уцелевший офицер ВВ. — Мы огрызались, патронов не жалели. Думали, что до обеда продержимся, а там подкрепление подойдет. Никто и не знал, что "духов" в городе — несколько тысяч... Боевики почти сразу сумели заблокировать все военные объекты и по нескольким направлениям двинулись к центру Грозного — к комплексу правительственных зданий, а также МВД и ФСБ. Доку Завгаев, Кошман и почти все руководство республики находилось в резиденции, в хорошо охраняемом аэропорте "Северный". Несколько групп чеченцев пытались прорваться туда, но потерпели неудачу. Практически все крупные населенные пункты, в том числе Гудермес и Аргун, перешли под контроль сепаратистов. К вечеру главная цель нападавших в Грозном была достигнута: бой шел по всему периметру правительственных зданий. В городе уже находилось от 4 до 6 тысяч боевиков. Большинство чеченских милиционеров перешло на сторону нападавших. На следующий день в городе продолжались ожесточенные бои. На блокпостах заканчивались боеприпасы и медикаменты. В эфире — мат-перемат с просьбами о помощи. — Сначала я просто докладывал обстановку, а 7-го завелся и орал на свое командование, как на солдат, — офицер внутренних войск, которому удалось уцелеть в той бойне, до сих пор говорит с дрожью в голосе, вспоминая те события. — Пришли два "крокодила" и хлопнули совсем не туда, куда мы их наводили. Я передал координаты, а они все ближе и ближе по нам лупят... Прямой связи с "вертушками" нет — все через Ханкалу, а там в квадратах путаются. А "крокодилы" ("Ми-24") высоко идут — боятся, что собьют, — и цели не видят. Хорошо, боезапас отработали и ушли. А потом пришла "восьмерка", пыталась нам что-то сбросить, но ее завалили сразу... Только за первые два дня боев в Грозном боевиками было уничтожено 27 единиц бронетехники, сбито шесть вертолетов. О количестве погибших и раненых за те дни официальных данных нет. Военное командование все совещалось: вводить ли войска в Грозный или нет? Армейцы считали, что не стоит. Мол, внутренние войска и МВД справятся сами, тем более что "это их зона ответственности". Наконец тогдашний командующий СКВО Анатолий Квашнин (ныне начальник Генерального штаба) отдал приказ выдвигаться под прикрытием бронетехники. Несколько групп из 205-й бригады были уничтожены сразу из засады. Последовал приказ: "Выдвигаться на помощь!" И снова засада, снова погибшие... Квашнин, по образному выражению офицеров из 205-й, рвал и метал. Командующего округом убедили, что сначала надо выдвигать пешую разведку, а потом уж бронетехнику. Генерал согласился. Вышедшие со стороны Ханкалы подразделения других бригад попытались прорваться к стратегически важной площади Минутка. Каким-то чудом по правительственной связи мне удалось дозвониться до осажденного здания ФСБ в Грозном. На вопрос: "Как там у вас?" — неизвестный офицер ответил: "Х... у нас! Со всех сторон х... Стволы раскалились — плюются, а не бьют!.." Связь оборвалась... Уже после войны стало известно, что в эти часы из общежития ФСБ в центральное здание пытались пробиться осажденные там сотрудники. Погибли почти все. Дойти удалось лишь нескольким. Командование поставило задачу: "Обеспечить безопасный коридор для отхода гражданских лиц из центра города" — под непрерывным огнем, не считаясь с потерями и тем, что идут и идут новые подразделения... Именно тогда, а не в новогоднюю ночь 95-го, и родилась циничная и горькая шутка: "Шашлык по-грозненски". В военно-полевые госпиталя десятками приносили "трехсотых" (раненых). Врачи работали, не отходя от операционных столов сутками. В морг сплошным потоком шли "двухсотые" (трупы). Журналисты задавали тогда военным два вопроса: "Как ситуация?" и "Какие жертвы?". Командование либо отмалчивалось, либо говорило, что "число погибших и раненых устанавливается, но жертвы небольшие — максимум около десяти убитых и несколько десятков раненых". С трудом нашел своего знакомого офицера в "Северном", к которому стекалась вся информация о потерях. (До сих пор не могу назвать его по имени — он еще служит. — А.Ч.) Цифры просто оглушили: 57 убитых, более двухсот раненых. "Подожди, новую сводку принесли: убитых — 66, раненых — 293". И так — каждый час. Командование группировки их опровергает, а потом приказывает телефонисткам не соединять с журналистами... В ночь с 8 на 9 августа взлетел на воздух Дом правительства Чечни. В комнату, где хранился боезапас, влетела граната. По мнению многих, это был не случайный выстрел. Основные бои продолжались именно здесь. Шамиль Басаев в это время объявил об "успешном окончании очередной операции Вооруженных Сил Республики Ичкерия". В Грозном собрались все главари чеченских сепаратистов: Масхадов, Яндарбиев, братья Басаевы и Гелаев. Боевики уже спокойно разгуливали в нескольких районах города. Только на направлениях ударов федеральных войск продолжались ожесточенные боестолкновения. Командующий группировкой Константин Пуликовский отдал тогда приказ стянуть со всех направлений войска в Грозный, заблокировать город. Там, где не удалось обеспечить полную блокаду, проводились сплошные минирования местности. А генерал Квашнин, отдав последние распоряжения, улетел в самый разгар боев в Москву. То ли на совещание, то ли праздновать 15 августа свое 50-летие... Ценой огромных потерь, под прикрытием артиллерии и "вертушек", нашим подразделениям удалось рассечь боевиков и разблокировать центр города, ряд блокпостов и мест дислокации российских подразделений. Бои в городе шли то здесь, то там с переменным успехом. Войска потихоньку закрепились на окраинах города. Боевики праздновали победу и уходить никуда не собирались. Утром 20 августа Константин Пуликовский неожиданно объявил ультиматум: "В течение двух суток мирным жителям предлагается покинуть город по коридору безопасности. После этого Грозный будет стерт с лица земли". В Москве — паника. Переизбранный Ельцин, который 11 дней назад положил руку на Конституцию, по сообщению президентской пресс-службы, уехал осматривать резиденцию на Валдае для последующего отдыха. Новый секретарь Совета безопасности Александр Лебедь тогда говорил о "факсимиле" президента и о том, что решать все надо путем переговоров. Министр обороны Игорь Родионов открестился от своего подчиненного генерала Константина Пуликовского, исполняющего тогда обязанности командующего федеральной группировкой... Царила паника и в самом Грозном. За сутки после объявления ультиматума город покинули почти все мирные жители. Забеспокоились и боевики. По периметру окруженного Грозного вспыхнули бои: отрядами по 20—30 человек боевики пытались вырваться из кольца. Константин Пуликовский рассказывал потом: "Я стянул практически все свои силы, заминировал маршруты возможных прорывов, пристрелял их. Даже если бы боевики ударили в одном месте, уйти бы удалось немногим". Масхадов попытался тогда выйти на руководство России. Ставил свои ультиматумы, соглашался идти на мирные переговоры. В Москве его услышали. "Голубем мира" 21 августа в Чечню прилетел генерал Лебедь. Неизвестно, о чем говорили тогда два генерала, но, как рассказывали офицеры из окружения Константина Борисовича, командующий чуть не плакал, пытаясь уговорить бывшего коллегу дать ему возможность уничтожить основное ядро боевиков. Александр Лебедь отменил ультиматум. Бандиты уезжали из Грозного на автобусах и грузовиках — с зелеными флагами, с криками "Аллах акбар!" Российские солдаты ожесточенно сплевывали на землю... Р.S. Уголовное дело по фактам нападения на Грозный в 96-м пылится в Генпрокуратуре. Константин Пуликовский перенес инфаркт и ушел из армии. Ныне назначен на должность подальше от Чечни — полномочным представителем президента в Дальневосточном округе.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру